что они выстраиваются в целенаправленный вектор вечности. Свобода не только дает выбор, но и указывает его направление. Она требует отказа от тех практически полезных, но детерминированных целей, которые отклоняются от вечности и ведут в тупик. Например, эгоистичные цели, ориентированные на свою выгоду в ущерб всему остальному, попадают в этот разряд. Этика помогает преодолеть детерминизм потребностей. Этичные действия несут самый последний смысл, невидимый с практической точки зрения, но имеющий несомненную ценность. Это противоречие указывает на вечность – лучший критерий практичности. Этичность – синоним правильности. А правильность – синоним законченности, совершенства: то, что правильно не нужно исправлять или менять. Этичность – это красота действия, поступка и цели. Это – улучшение мира до предела, выражаемого самой абстрактной абстракцией из всех возможных абстракций – абсолютного, трансцендентного, бесконечного, высшего и т.д. и т.п. блага.
– Природа и договор
Однако признаюсь – наши грандиозные планы не только вдохновляют, но и тревожат. Уж больно нынешние обитатели земли своенравны. Как бы они не учудили чего, особенно в свете полной неподготовленности вселенной к их нашествию. Пугающая перспектива полного ее покорения нынешним, не вполне освобожденным разумом, ненавязчиво подтолкнула мои мысли в сторону животных и окружающего ландшафта. Как обьективная этика может допустить эксплуатацию этих невинных и неразумных частей вселенной? Этика утверждает – все, что мешает свободе должно быть устранено. Но мораль протестует – жалеть можно даже тех, кто доставляет неудобства. Наша любовь к этому миру, начинающаяся с домашних питомцев и родных березок, а кончающаяся незнакомыми нам лично коровками, обитающими в далеких галактиках, требует беречь все, что нам небезразлично. К счастью, у нас есть две нравственные системы, которые кое-как дополняют друг друга.
Во избежание недоразумений однако, надо прояснить один момент. Безжалостная этика вовсе не требует уничтожать всех животных. Уничтожать надо тех, кто мешает свободе. Например, голодные полчища болезнетворных бактерий и смертоносных вирусов, несмотря на их несомненную пользу для экологии и биоценоза, все же пока не заслужили права жить. А вот колючие ежики, добрые коровки и всевозможные дикие зверюшки, такие симпатичные и забавные, дающие молоко и колющие в зад, не только не ограничивают нашу свободу, но приносят неожиданную радость и составляют важную часть окружающей среды, без которой свобода была бы весьма призрачна и убога. Таким образом, принцип обьективной этики – стремись к ОБ – ненавязчиво открывает нам этический ориентир в отношении ко всему, что не участвует в договоре. И неживая, и живая природы гарантируют нашу свободу – мы созданы в их окружении и являемся частью их мира. Преодоление насилия требует устранения всего, что мешает нам – и попутно этому миру – ради нашей же свободы. А потому нам не только не следует без толку убивать животных, но и разрушать природные системы – кто знает чем это чревато в перспективе? Например, возьмем Солнце. Ну кому хорошо от того, что мы его потушим? А значит – мы должны его беречь и не дать ему умереть от старости. Напротив, мы должны сделать его вечным. Можно даже сказать, что это будет его, солнечное счастье, такое же, какое обретут те животные, коим посчастливится оказаться полезным людям будущего.
Очевидно, такое применение ОБ к окружающей среде, любой вред которой есть, на самом деле, вред людям неотделимым от нее, уже сильно отдает субьективностью. Какое например, дело остальным жителям вселенной до наших местных проблем с Солнцем? И потому стремясь к обьективной пользе, как того требует ОЭ, мы неизбежно отдаляемся от практических забот о хлебе насущном, требующих порой довольно жестоких мер по отношению к окружающей реальности. ОБ настолько абстрактно, что просто не может включать ничего подобного жестокости к коровкам.
Так что мораль, с ее особенно теплым отношением к некоторым животным и некоторым географическим местам, нам и тут ничем пригодиться не может – этики, обьективной, оказывается вполне достаточно. И тем не менее, сбережение природы вызванное необходимостью нашей свободы, все же никак не идет в сравнение с ее улучшением, вызванное необходимостью ее, природного, счастья. Нетрудно видеть, что тут мы попадаем в своего рода зазор между этикой и моралью, а также – между №3 и №2. Нам хочется и ОБ, и одновременно – пожертвовать чем-то ради дорогого лично нам мира. Как ни странно, №2, на его пути к №3, проходит коллективные стадии. Смотрите. Личное №2 – это близкий человек, но ведь любовь способна распространяться и на вещи, на все, что окрашено нашей личностью. И тогда №2 вполне может оказаться… чуточку общей! Например, те же родные березки любят многие. И, соответственно, многие готовы пожертвовать чем-то ради них. Причем заметьте, ни мало не представляя – а чего же хотят сами березки? Эта "коллективная" ценность №2, если конечно ее не навязывают насильственно – уже шаг к ОБ, в ней уже есть немного абстракции и всеобщности. А главное – там уже появляется договор, пусть пока и местный, субьективный.
Спасение от вырубки березок – это не практическое благо, поскольку дорога, например, на их месте вполне может оказаться обьективно полезнее. Это именно жертва. Такая же, как и отказ от мяса ради жизни животных. Это – симбиоз, а может и конфликт, морали и этики, который несколько запутывает нашу простую и понятную нравственную задачу. Но зато делает ее намного интереснее. Ведь как иногда хочется заменить загадочное ОБ, вечно недостижимое для разума, на что-то простое и конкретное, трогательное и бестолковое!
***
Вот и вся практика этики в нашей далекой от теории жизни. А также теория приносимых практикой благ. Как хорошо знать, что во всем есть смысл! Знать, что все не напрасно, что мы строим поистине великое будущее, а наши потомки пройдут стройным шагом по нашим следам и мечтам. Знать, что этика – и будущая книжка! – послужит верным маяком этому броуновскому движению. Уже за одно это можно полюбить обьективную этику так, как полюбил ее я.
Особенно меня впечатляет найденный этикой глубокий смысл свободы. Оцените. Если свобода – неограниченная возможность быть самим собой, то этика – необходимость правил на все случаи жизни. Если свобода – неизвестное будущее, допускающее все что угодно, этика – упорядоченность и предсказуемость, позволяющие планировать как угодно далеко. Если свобода – это выбор собственной жизненной цели, этика – необходимость стремиться к абсолютному добру, одному на всех. Если свобода – возможность любых благ, которые только хочется получить, этика – строго эквивалентный обмен, труд по производству обьективной пользы,
