Тито нахмурил лоб и погрузился в глубокие раздумья. Внезапно его лицо просветлело.
– Знаю! Сейчас я принесу свою дрель, и мы поиграем в «Вырви зуб через нос»!
– Я не переношу звука, когда сверло проходит через перегородку носа, – поморщился Гусман. – Нет, я никогда не забуду слова того старого мафиози. Он сказал, что паяльная лампа и пара плоскогубцев развяжут язык кому угодно.
– Это все есть у нас в мастерской! – воскликнул Тито. – Сейчас принесу!
Гусман выпустил к потолку облачко дыма. Он только что закурил сигару и теперь наслаждался ее ароматом.
– Дадим ему еще пару минут, – сказал он. – Заодно проверим на деле новую систему психологической пытки, которую разработал доктор Мачадо-Ропас.
Развернувшись в кресле, Гусман взял с полки кассету с надписью «Спецэффекты», вставил ее в высококачественный стереомагнитофон и нажал кнопку «Воспроизведение».
Блэквелл пришел в сознание и обнаружил, что находится в комнате размером десять на пятнадцать футов. Стены и потолок покрывали металлические листы. Цементный пол шел под уклоном к центру, где зияло сточное отверстие. Металлические шкафчики, болтами прикрученные к стенам. Единственная лампочка, закрытая плексигласовым плафоном, ярко освещала помещение. Аккуратно свернутый красный пластиковый шланг, одним концом надетый на водопроводный кран.
На одной из стен висел динамик, а под ним – красная кнопка. Из динамика раздался голос с едва уловимым испанским акцентом.
– Внимание, вы находитесь в камере пыток. Здесь вам предстоит вынести немыслимые страдания и жуткую боль. Министерство здравоохранения предупреждает, что пытки отрицательно сказываются на вашем здоровье и могут повлечь за собой хронические заболевания и даже смерть. Вы вели себя довольно глупо, раз попали в такое положение. Почему бы вам не прислушаться к голосу разума и не облегчить свою участь? Людям, которые заперли вас в этой комнате, необходима кое-какая информация. Поэтому не обрекайте себя на ужасные страдания и правдиво ответьте на все заданные вам вопросы. Если вы согласны, нажмите на кнопку под динамиком, и к вам придут, чтобы записать показания. Если вы не нажмете кнопку, то примерно через пятнадцать минут начнется первая пытка.
Блэквелл огляделся по сторонам. Ничего такого, что можно использовать в качестве оружия. Кроме, конечно, красного шланга. Но его не обучали, как превратить пластиковый шланг в смертельное оружие, если такое вообще возможно. Негде даже спрятаться, чтобы внезапно накинуться на того, кто зайдет в камеру. Оставалось только одно – когда дверь откроется, броситься к ней изо всех сил в надежде, что тебя тут же пристрелят. Не особенно приятная мысль, но, по крайней мере, так можно избавить себя от пыток. Может, позже в голову ему придет мысль получше.
Гусман в последний раз с наслаждением затянулся, погасил сигару в пепельнице и поднялся с кресла.
– Пора приниматься за дело, – сказал он Тито.
– Я готов, босс. – Тито вскочил, и его лицо расплылось в улыбке. – Не беспокойся, я такое ему устрою!
– Не сомневаюсь. Только без крови.
– Как же без этого? – изумился Тито.
– Постарайся работать почище. Иначе служанки отказываются убирать камеру. Так что пускай кровь только в том случае, когда по-другому получить информацию не удастся.
Пытки без крови. Эта мысль показалась Тито довольно интересной. Настоящий вызов. Что ж, он принимает его. И Тито зашагал к выходу.
Внезапно Блэквелл услышал скрежет ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Он вжался в стену, готовый к броску. Дверь открылась. Зажмурив глаза, Блэквелл ринулся вперед и налетел… на сеньору Гусман.
Даже лежа на спине с задранными юбками, из-под которых виднелись бледные ноги и черное белье в белых крестиках, донья Катерина не потеряла присущего ей самообладания. Она с достоинством поднялась с пола и привела одежду в порядок.
– Что вы здесь делаете? – спросил ее Блэквелл.
– Я пришла спасти вас.
– Спасти меня? Почему?
– Так мне велел Господь.
– А, тогда понятно. А что мне делать дальше?
– Идите за мной и старайтесь не шуметь.
Блэквелл последовал за ней по длинному коридору.
Они шли на цыпочках по истертому линолеуму под ярким светом ламп. Хуанито ждал их возле двери черного хода. Он был в свитере из белой ангоры. Закатанные рукава обнажали мускулистые, гладкие, без единого волоска руки.
Внезапно на лестнице, ведущей в камеру пыток, послышались чьи-то тяжелые шаги. А потом яростный крик. И недовольные возгласы.
– Вперед, – сказал Хуанито и побежал к машине.
Блэквелл ринулся за ним. Задняя дверца открылась, и Блэквелл нырнул на сиденье автомобиля, придавив сидевшего там человека. Хуанито захлопнул дверцу и побежал обратно к дому. Водитель вдавил педаль газа, и машина рванула вперед к воротам. Откуда ни возьмись появились двое охранников с автоматами. Но водитель и не думал останавливаться. Автомобиль зацепил крылом одного из автоматчиков, и Блэквелл услышал истошный вопль.
Затем они свернули на темную дорогу, идущую вдоль канала.
– Парни, вы вовремя появились, – сказал Блэквелл. – Поляк, это ты за рулем?
Водитель обернулся с кривой ухмылкой. Панама, небрежно сдвинутая на затылок, придавала его лицу зловещее выражение.
– Нет, – ответил Альварес, – это я и еще один твой приятель.
Машина как раз проезжала мимо уличного фонаря, и Блэквелл успел разглядеть сидящего рядом с ним человека. Фрамиджян. Тот ткнул Блэквелла в ребра чем-то тупым и металлическим, очевидно дулом дробовика.
Глава 56
Занималась заря, и ее кровавые пальцы заалели над горизонтом. Альварес вел машину по пустынному шоссе на огромной скорости, направляясь на юг. Фрамиджян напевал себе под нос мелодию «Хатиквы». В салоне автомобиля пахло контрабандными кубинскими сигарами.
– Откуда вы взялись, ребята? – поинтересовался Блэквелл.
– Отдавая должное дону Альфонсо, тем не менее надо признать, что он частенько убивает человека, так и не получив от него никакой информации. У нас есть свои жизненные интересы. Мы решили дать тебе шанс помочь нам.
– Помочь вам? Как это понимать?
– Твой приятель, который разбил лагерь в моем доме, похитил у меня товар на сумму примерно в десять миллионов долларов, – сказал Фрамиджян. – А я не получил ни цента, потому что Альфонсо отдал чек тебе.
– Честно говоря, нам такие штучки не нравятся, – не поворачивая головы, заметил Альварес, – и уж тем более тем, на кого мы работаем.
– Мы хотим, чтобы ты помог нам вернуть все на свои места, – сказал Фрамиджян. – И побыстрее. Можешь начать с того, кто ты такой и на кой черт тебе понадобился Гусман?
– Я простой гражданин, которого на этот путь толкнули отчаяние и безысходность, – сказал Блэквелл. – Вы должны меня понять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
