отнестись снисходительно к реакции прокурора, для которого свалившаяся проблема приобрела характер вселенской.
Катаев хорошо помнил ту осеннюю встречу. Произошла она по настоятельной просьбе Володи Клыча, у которого в сентябре начались трения с москвичами по поводу рынка. Изначально Сергей Альбертович намеревался в вежливой, но категоричной форме послать Володю подальше, но потом прикинул, что это мероприятие может органично вписаться в задуманную им многоходовую комбинацию по оптимизации обстановки в городе. Встреча происходила в теплой непринужденной обстановке сначала без галстуков, потом без штанов. Гости по достоинству оценили сауну и бассейн, недавно сданные в эксплуатацию. Много было выпито и съедено, ещё больше было произнесено вслух. Посиделка документировалась. Катаев не видел смысла в сборе компромата на прокурора, их отношения находились уже на стадии сотрудничества, лозунг которой гласил: «Я могу прожить и без тебя, но мне это неудобно». Стадия манипулирования благополучно осталась в прошлом. Запись Сергей Альбертович сделал исключительно в целях ее последующего анализа на трезвую голову. Но он действовал в своем исключительном праве, на собственной территории. А теперь вот через пять месяцев выясняется, что кто-то ещё в тот день проявил неучтивый интерес к их персонам.
«Узнаем кто, поймем зачем». Катаев коротко мигнул фарами в ответ на неуклюжее приветствие облаченного в бронежилет поверх зимнего обмундирования круглолицего «гаишника».
Он проезжал село Прудки, вытянувшееся вдоль трассы почти на километр и отделенное от города только рекой. Перед въездом на мост обнаружилась пробка из десятка автомобилей, вызванная работой колесного трактора «Беларус» со снегоуборочным отвалом. Медленно продвигаясь в потоке, Сергей Альбертович принял решение: прокурора нужно защищать. И дело не в том, что в него вложены деньги… денег, конечно, жаль, но они субстанция восстановимая. Безумно жаль времени, потраченного на этот проект, суливший быть перспективным. Не за горами — выборы в Законодательное Собрание области, уклонение от участия в которых было равносильно самоубийству. Другой попытки выйти на качественно новый уровень, сбежать из захолустья, где его ожидало медленное угасание в сытости, скуке и безвестности, не представится. Пойдя на предвыборную гонку, Катаев предвидел неминуемые ушаты грязи, которые опрокинут на него конкуренты. Без содействия прокуратуры отбиться от нападок будет проблематично. И свести «на нет» нажим административного рычага, к которому в обязательном порядке прибегнут «красные» директора, не желающие его выхода на областную политическую арену, тоже сможет лишь прокурор. Придя к таким выводам, Сергей Альбертович искренне пожалел, что на стоянке у кафе повысил голос на Треля. Надо было проявить максимум терпения и такта и успокоить парня, не беря при этом на бас.
«Вечером буду доводить до него первые результаты, в обязательном порядке еще раз извинюсь за то, что сорвался», — за размышлениями гендиректор «Наяды» не заметил, как подъехал к воротам своего предприятия.
Выбежавший из будки КПП охранник в камуфляже, приложив ладонь к козырьку кепи, пристально вгляделся через тонированные стекла в салон плавно въезжавшего на огороженную территорию джипа. Идея заключить договор об оказании охранных услуг с иногородним ЧОПом принадлежала новому советнику по безопасности. Пшеничный подал её во время прохождения трехмесячного испытательного срока. Серьезные, немногословные ребята, работавшие вахтенным способом, туго знали свое ремесло, их присутствие добавило «Наяде» солидности, а ее руководству спокойствия. Затраты, правда, также оказались немалыми, но на статье расходов по обеспечению собственной безопасности экономит только камикадзе. Сегодняшняя история с видеокассетой — лишнее тому подтверждение.
Ожидавшие в приемной Рожнов и Пшеничный дружно поднялись при появлении босса. Судя по брошенной на кресло куртке Рожнова, примчавшись из леспромхоза, он прямиком прибежал сюда.
— Олег Геннадьевич, вешалка в углу, — вставляя ключ с хитрой бородкой в прорезь замка кабинета, подсказал своему заместителю Катаев, любивший порядок во всем.
Следующую реплику он адресовал секретарю-референту:
— Елена Станиславовна, в течение ближайшего часа меня ни с кем не соединяйте. Приготовьте нам три кофе. Я скажу, когда следует подать. Иван Николаевич, не успел запомнить ваших предпочтений, вам — черный или со сливками?
Пшеничный несколько смущенно убрал за спину руки.
— Если можно, чаю. Я кофе как-то…
Катаев бросил цепкий взгляд на нового подчиненного. Тот выполнил его требование относительно дресс-кода, установленного для персонала предприятия, частично. Облачился в тесноватый, заметно поношенный серый костюм пошива местной фабрики, однотонную рубашку, а галстуком пренебрег. Строптивость, проявленная советником, покоробила Сергея Альбертовича. Пшеничный решил отделаться вытащенным из шкафа старым костюмом, несмотря на то, что на приобретение нового перед Рождеством ему был выдан приличный для новичка аванс.
— Иван Николаевич, чай черный? Зеленый? С лимоном? — вышколенная секретарь-референт не могла приступить к исполнению поручений, не получив исчерпывающих инструкций.
— Чёрный, с лимоном… — Оказавшись в центре внимания, Пшеничный явно чувствовал себя неуютно, что выразилось в некстати повторенной фразе: — Если можно…
Катаев решил оставить на потом нотацию по поводу обязательности соблюдения всех его рекомендаций. Это надлежало сделать наедине, присутствие при воспитательной беседе Рожнова, на дух не выносившего бывшего мента, было непедагогичным.
Сергей Альбертович прошел в кабинет, снял верхнюю одежду, убрал ее в шкаф-купе и занял место за столом, в начальственном кресле. Приглашающим жестом указал подчиненным на стулья за приставным столом. Рожнов фальстарта не допустил, движение начал точно по отмашке, к цели пришел первым, уселся по правую руку и преданно уставился на босса.
— Не так, — тот энергично тряхнул кистью, демонстрируя массивный перстень-печатку красного золота с якутскими бриллиантами. — Разворачивайтесь, кино смотреть будем.
Вытряхнув из принесенного с собой бумажного конверта видеокассету, Катаев протянул ее Рожнову. Тот, рьяно подался навстречу, принял. Видеомагнитофон Panasonic и телевизор с плоским экраном от того же производителя находились в зоне отдыха, в левом углу просторного кабинета. Пшеничный плотно прикрыл дверь, прошел к своему стулу. Рожнов совершил необходимые манипуляции с техникой. Сеанс начался. Сюжет смотрели внимательно, без комментариев. Когда экран покрылся рябью, а из динамика раздалось шипенье, Сергей Альбертович передал Рожнову (по иерархии) листок с анонимным посланием. Боксер читал, трудно наморщив лоб и шевеля губами. Одолев текст, произнес: «Вот гнида!» и протянул лист хозяину. Катаев отрицательно качнул головой, указал взглядом на Пшеничного. Письмо перекочевало в руки советника по безопасности. Тот ознакомился и поднял глаза на работодателя, ожидая вопросов или распоряжений.
Сергей Альбертович нажал на кнопку устройства внутренней связи:
— Елена Станиславовна, принесите кофе.
Обсуждение увиденного и прочитанного началось лишь после того, как закрылась дверь за секретарем-референтом, безукоризненно выполнившей одну из множества своих профессиональных обязанностей.
Катаев один за другим опустил в чашку два кусочка сахара, энергично помешал кофе серебряной ложечкой, сделал осторожный глоток.
— Обменяемся мнениями, господа гаранты моей безопасности. Что сие значит? Иван Николаевич, вы в курсе относительно какого дела
