Тут же пожалев о сказанном, он умолк. Нита сидела неподвижно, склонив голову набок и закрыв глаза. Представив, что эти глаза наполняются сейчас слезами, Сэм порывисто взял ее руку в свою и сразу же почувствовал ответное пожатие. Нита откинулась назад — снимок, который она до сих пор сжимала, упал на пол, — и он наконец понял, что она спит.
Укрыв ее пледом, выключив свет и приготовив себе новую порцию спиртово-апельсинового коктейля, Сэм устроился на одной из кроватей и принялся размышлять. Что же это за чума такая?.. Круговорот мыслей, так или иначе связанных с этим вопросом, в конце концов убаюкал его…
Проснувшись, Сэм увидел освещенную ярким солнцем пустую кушетку. Он поднес к глазам регистрирующий браслет. Все было по-прежнему в норме.
— Вы намерены спать до конца жизни? — донесся из кухни голос Ниты, и что-то загремело. — Уже полседьмого!
Она вошла с чашкой кофе для него. Волосы были туго перевязаны на затылке, а губы слегка тронуты помадой. В ней было сходство с начинающимся летним денечком…
— Я хотела связаться с Центром, но решила подождать, пока вы проснетесь, — сказала Нита и повернулась к телефону.
— Потом! Потом! — закричал Сэм с шутливым испугом. — До завтрака — никаких центров! Если, конечно, у вас там действительно завтрак…
— Искуснейшего приготовления, сэр! С использованием натуральнейших сосисок и отборных яиц! Ручная работа!
— Где же, где это чудо?!
Словно заранее сговорившись, они оба старались подольше не подпускать к себе окружающий мир с его проблемами. Сейчас не существовало ничего — только они, завтракавшие на головокружительной высоте в лучах утреннего солнца.
Налив еще по чашечке кофе, они пили, смакуя и поглядывая то на безоблачное небо, то на простирающийся перед ними город.
— Вы давно в Нью-Йорке? — спросила Нита.
— Угу… — кивнул Сэм. — Если не считать девяти лет службы в войсках ООН — всю жизнь.
— Девять лет? Ого! Я сразу подумала, что вы немножко… ну… — Она сконфуженно смолкла.
Сэм рассмеялся.
— Немножко староват для интерна, да? Пожалуй, вы правы!
— Я не то хотела сказать…
— Бросьте, Нита! Действительно, было время, когда я чувствовал себя переростком и здорово переживал по этому поводу… Но с тех пор моя шкура основательно задубела. Стыдиться того, что столько лет отдано армии? Но мне это нравилось, и я даже успел дослужиться до капитана, прежде чем решил уволиться!
— Была какая-то особая причина?
— Безусловно. Но подсознательно я был уже готов к этому… Видите ли, там у нас был прекрасный врач, он же мой лучший друг — Том. И однажды я с удивлением обнаружил, что в его работе гораздо больше смысла, чем в моей. Том никогда не агитировал меня — он просто отвечал на все идиотские вопросы и позволял мне присутствовать при операциях… Окончательное же решение я принял после того, как пришлось побывать в одной тибетской деревушке. Наш десант, заброшенный туда, должен был помешать столкновению индийцев с китайцами… Я впервые увидел такую нищету и столько больных людей вместе — и подумал: почему той единственной вещью, которую мы принесли сюда, оказалась винтовка?..
Рассказ Сэма был прерван осиным жужжанием телефона.
На экране появился Мак-Кей. Мешки под его глазами красноречиво свидетельствовали о том, что он, как и весь отдел тропической медицины, работал ночь напролет.
— Как чувствуете себя? — резким тоном спросил МакКей. — Нет ли каких-то симптомов?
Сэм взглянул на свой регистратор, потом — на регистратор Ниты.
— Все в норме, сэр. Ничего подозрительного… Не было ли за это время случаев заболевания?
— Ни одного. В контакте-то с Рендом были только вы двое… — Закрыв глаза, он принялся растирать свой лоб. — Ни единого случая заболевания болезнью Ренда — по крайней мере, у людей…
— А что птицы?
— Да, о птицах… Зафиксирован мор. Центр здоровья уже передал по радио предупреждение о том, чтобы люди не прикасались к больным или мертвым птицам и немедленно сообщали в полицию о фактах обнаружения таковых.
— Заражены ли другие животные? — спросила Нита.
— Нет, пока только птицы — и на том спасибо… И то, что вы в порядке, — тоже обнадеживает. Если вдруг обнаружите что-то необычное, немедленно дайте знать. Всего доброго. — Мак-Кей положил трубку…
— Кофе остыл. Сейчас подогрею, — глотнув из своей чашки, сказала Нита и открыла микроволновую печь. — Странная какая-то болезнь… Неправильная…
— Вас это удивляет? А разве не следовало ожидать, что болезнь, привезенная из космоса, будет чуждой для нас?
— Новой — может быть, но никак не чуждой. Ведь каким бы диковинным ни был этот вирус — воздействовать на организм он может лишь строго ограниченным числом способов! Совершенно чуждое не смогло бы повредить человеку. Скажем, грибок, которого интересует жизнь только кремниевой природы…
— Или бактерия, жизнеспособная только при минус тридцати…
— Совершенно верно! Нам неведом вирус, сразивший Ренда, но вполне понятны болезненные реакции его организма — жар, нефроз, фурункулез и тому подобное… Либо инфекция распространилась по всему организму, либо это нечто такое, что атакует несколько органов одновременно. Нова в данном случае лишь комбинация уже известных факторов.
Сэм налил себе кофе.
— Ну что ж, звучит обнадеживающе… А то я, откровенно говоря, уже вообразил себе этакую космическую чуму, распространившуюся по всей Вселенной… — Он внезапно нахмурился. — А как с птицами? Им тоже найдется место в вашей теории?
— Пока нет… Возможно, у них та же болезнь или почти та же. Если это действительно так, то будет очень кстати обнаружение вируса Ренда у кого-то еще. Вряд ли медикаментозное лечение даст хорошие результаты, но мы сможем создать вакцину… Поскорей бы узнать, что там с лабораторными исследованиями…
— Да, я тоже не прочь узнать результаты… Но давайте-ка, Нита, уж смиримся с необходимостью пребывания здесь, пока таковая существует. Вы можете заняться своими пробами, а вот мне, только и знающему, что разъезжать на тарантасе, делать абсолютно нечего… Позвоню-ка я кое-кому из друзей и разведаю, что творится в мире…
Все утро Нита работала в небольшой, но прекрасно оснащенной лаборатории, какие существуют при любой карантинной палате. До нее долетали неясные обрывки телефонных разговоров Сэма и шипение пневмотранспортера. Около полудня она вышла передохнуть и увидела Сэма, склонившегося над большой, во весь стол, картой.
— Вот, посмотрите, — сказал он. — Это Лонг-Айленд, а здесь — аэропорт Кеннеди. Я запросил все копии сообщений о мертвых птицах и отметил на карте все точки их обнаружения. Как вам нравится мой рисунок?
Нита задумчиво провела пальцем по линии, образованной красными цифрами.
— Все — вдоль южного побережья! — воскликнула она. — С наибольшим числом вдоль Лонг-Бич и Сидерхеста!
— Да, там, на канале Рейнольда, найдено больше двух тысяч мертвых уток… А скажите, Нита, вы не обратили внимания на то, в какую сторону, я имею в виду стороны света, был открыт люк?
— Мне было не до этого, ведь…
— Мне тоже. Поэтому я навел справки… Он открылся именно в сторону Лонг-Бич! А теперь — маленький штришок…
Он взял линейку и провел жирную красную линию, взглянув на которую Нита едва не задохнулась от неожиданности.
— Но ведь это же большинство пораженных точек! Правда, если ветер дул именно в ту сторону…
— Вчера — вспомните! — почти не было ветра. Сильного, во всяком случае.
— Не хотите ли вы сказать, что вирус, инфицировавший этих птиц, распространился, как… луч прожектора?
— Я ничего не хочу сказать, Нита. Я только нанес на карту точки. Может быть, вирус и в самом деле распространился упомянутым вами способом. Не стоит навязывать неизвестному организму наши правила поведения. Он, кажется, и не думает соблюдать их… — Сэм, расхаживая взад-вперед, бил кулаком по ладони. — До тех пор пока вирус Ренда будет поражать только птиц, мы в капкане… Нас могут тут мариновать сто лет, дожидаясь, пока мы заболеем…
Монолог был прерван сигналом телефона. Звонил Чейбл из Центра здоровья. У него был загнанный вид, и голос его был едва слышен.
— К вам везут пациента, Бертолли. Будьте добры, подготовьтесь к приему.
— Вы хотите сказать, что…
— Да. Болезнь Ренда. Полицейский. Один из тех, кто подбирал мертвых птиц.
Глава 4
Пока Нита заправляла постель, Сэм бросал выжидающие взгляды на входную дверь. Индикаторная лампочка своим миганием показывала, что внешняя дверь пока закрыта.
Но вот приглушенно загудел мотор и показалась каталка. Лежавший на ней полицейский, одетый в форму, приподнялся на локтях и посмотрел на Сэма.
— Не знаю, доктор, зачем меня сюда… Слегка поднялась температура — обычная летняя простуда, знаете ли…
