такой же холодностью. В прежние дни она много слышала о Роджере Карбери и догадывалась, что он ей не друг.
– Не знал, что вы собираетесь в Лоустофт, – с излишней суровостью проговорил Роджер. Однако настроен он был грозно и не умел скрывать чувства.
– Я не собирался. Миссис Хартл хотела поехать на море, а поскольку она никого больше в Англии не знает, я ее отвез.
– Мы с мистером Монтегю проделали вместе так много миль, – сказала она, – что еще несколько не составят большой разницы.
– Надолго вы здесь? – тем же голосом спросил Роджер.
– Я думаю вернуться в понедельник, – ответил Монтегю.
– А я пробуду тут всю неделю и после отъезда мистера Монтегю никому не скажу и слова. Он согласился составить мне компанию только на два дня. Вы пообедаете с нами, мистер Карбери?
– Спасибо, мэм, я пообедал.
– В таком случае, мистер Монтегю, я оставлю вас с вашим другом. Мой туалет, хоть и несложный, займет больше времени, чем ваш. Как вы помните, наш обед через двадцать минут. Я была бы рада, если бы вы уговорили вашего друга пообедать с нами.
И миссис Хартл двинулась по песку к гостинице.
– Разумно ли это? – спросил Роджер. Теперь, когда дама их не слышала, его голос стал почти гробовым.
– Немудрено, что вы спросили, Карбери. Никто лучше меня не сознает, что это безумие.
– Тогда зачем вы это сделали? Вы намерены на ней жениться?
– Нет, конечно нет.
– Честно ли тогда и достойно ли джентльмена ехать с ней таким образом? Считает ли она, что вы собираетесь на ней жениться?
– Я ей говорил, что нет. Я ей говорил… – Тут Пол осекся. Он чуть было не сказал: «Я ей говорил, что люблю другую», но не следовало упоминать это при Роджере Карбери.
– Тогда как это понимать? Она совсем не заботится о своей репутации?
– Я бы объяснил вам все, Карбери, если бы мог. Но вам не хватит терпения меня выслушать.
– Я не страдаю нетерпеливостью.
– Но от такого рассказа можно сойти с ума. Я написал ей, что между нами все кончено, а она приехала и послала за мной. Разве я не обязан был прийти?
– Да. Прийти и повторить то, что написали в письме.
– Я так и поступил. Пришел с этим намерением и повторил свои слова.
– И на этом вам следовало с ней расстаться.
– Ах, вы не понимаете. Она умоляла не бросать ее в одиночестве. Мы так долго были вместе, что я не мог ее покинуть.
– Я совершенно не понимаю вас, Пол. Вы позволили выманить у вас обещание жениться, затем, по причинам, в которые мы не будем сейчас входить, но которые оба считаем вполне обоснованными, взяли свое обещание назад. Совершенно непростительно после этого жить с дамой в обстоятельствах, позволяющих ей думать, будто старое обязательство в силе.
– Она так не думает. Она не может так думать.
– Тогда кто она такая, если живет здесь с вами? И кто вы, если открыто приехали сюда с такой женщиной? Не знаю, для чего я трачу ваше и мое время. Нынче другие порядки, мне их не понять. Если вы избрали их, не мое дело упрекать вас.
– Бога ради, Карбери, не говорите так. Мне кажется, что вы хотите от меня отвернуться.
– Я бы сказал, что вы от меня отвернулись. Вы приезжаете в эту гостиницу, где нас обоих знают, с дамой, на которой не собираетесь жениться, и я сталкиваюсь с вами по чистой случайности. Знай я заранее, я бы, разумеется, повернул в другую сторону. Однако, увидев вас случайно, как я мог с вами не заговорить? И раз мы говорим, что я могу сказать? Разумеется, я думаю, что дама вас на себе женит.
– Ни за что.
– И такой брак вас погубит. Без сомнения, она хороша собой.
– Да, и умна. И не забывайте, что в ее стране обычаи другие, чем в нашей.
– Тогда, если я когда-нибудь женюсь, – произнес Роджер, выражая голосом всю силу своего предубеждения, – я точно не выберу даму из ее страны. Она не думает, что вы на ней женитесь, тем не менее приезжает сюда и останавливается с вами в гостинице. Пол, я в это не верю. Я верю вам, но не верю ей. Она здесь, чтобы женить вас на себе. Она хитра и сильна. Вы глупы и слабы. При моей уверенности, что брак с нею совершенно губителен, я сказал бы ей все – и ушел.
Пол на мгновение вспомнил про джентльмена из Орегона и про то, что уйти будет непросто.
– Так бы поступил я, – закончил Роджер. – А теперь, полагаю, вам пора на обед.
– Можно мне заехать к вам на обратном пути?
– Разумеется, вы можете заехать, если хотите, – ответил Роджер, но тут же спохватился, что приглашение прозвучало чересчур холодно. – Я хотел сказать, что буду очень рад вас видеть, – добавил он и зашагал прочь.
Пол вернулся в гостиницу и пообедал. Роджер Карбери тем временем шагал вдоль моря все дальше и дальше. Все сказанное им Полу было правдой, – по крайней мере, он сам в это верил. И на миг на него не повлияли мысли о собственных делах. И все же он боялся, почти знал, что этот человек – давший странной американке слово на ней жениться и сейчас живущий с нею в гостинице уже после того, как взял свое обещание назад, – главная преграда между ним и любимой девушкой. Слушая Джона Крамба, когда тот говорил о Руби Рагглз, Роджер думал, что их судьба похожа. Оба честно, открыто, чистосердечно стремились к браку со своими избранницами. И обоим помешали фальшивые чувства недостойного молодчика, пустоголового красавца. Крамб упорством и готовностью на многое закрыть глаза, вероятно, добьется своего. Но на что надеяться ему? Руби, устав от нужды и тягот, вернется к тому, кто обеспечит ей достаток и относительно легкую жизнь. Гетта, раз отдав свое сердце, уже не полюбит другого. Возможно, даже очень возможно, что сердце ее еще не отдано до конца. Во всяком случае, она говорила ему, что еще не созналась в своей любви. Узнай она, чего стоит любовь этого человека, услышь, что он живет в гостинице с дамой, на которой не так давно обещал жениться, разве вся эта история не откроет ей глаза? Разве она не поймет, кому может доверить свое счастье и кто, без сомнения, разрушит ее жизнь?
«Никогда, – сказал себе Роджер, ударяя палкой по камням на пляже. – Никогда».
Затем он сходил за лошадью и уехал обратно
