Укатонен сжал ее плечо.
— У тебя получилось прекрасно, — сказал он и вернулся на свое место в первом ряду.
Остаток вечера прошел в тумане напряжения. Сначала было групповое кворбирри, потом Анито пришлось обыгрывать смысл еще нескольких кворбирри.
— Спасибо, кандидат. На сегодня все, — объявил Фигатонен.
Анито потребовалось какое-то время, чтобы понять — испытания окончены. Ее колени дрожали, ноги подгибались. Кожа казалась туго натянутой и безмерно усталой. Иирин и Укатонен подбежали, чтобы помочь. Она рвалась к ним — какое наслаждение упасть в их объятия, и пусть они несут ее домой. Но она ведь собирается стать энкаром! И не может позволить, чтобы другие энкары увидели ее такой измученной. Она собрала всю волю, выпрямилась и пошла из круга энкаров, не прибегнув ни к чьей помощи. А потом ей еще удалось заставить свои ноющие мышцы проделать долгий и трудный путь наверх в дупло дерева.
Когда же они достигли своей комнаты, ноги Анито подогнулись сами собой — дрожащие и ватные. Иирин подхватила ее своими короткими сильными руками и посадила на постель. Пока Иирин взбивала подстилку из листьев, Анито вспоминала, как терпеливо ухаживало за ней это новое существо, когда Анито поправлялась после веррана. За последние четыре года они вместе пережили многое. Она протянула руку и ласково погладила руку Иирин, одновременно промерцав слова благодарности.
— История отшельника Хассы была потрясающей, — сказала Иирин, взяв ее руку в свои. — Я так рада, что успела ее записать! Она о многом расскажет моему народу, да и твоему — тоже. — Иирин провела ладонями по рукам Анито, пока их шпоры не оказались на одной линии для аллу-а, а кожа Иирин не стала пурпурной — знак вопроса.
Анито промерцала «да», и они слились. Анито чувствовала, как в ее тело вливается сила инопланетного существа и ее мягкое нежное эго, такое отличное от это тенду, но столь же доброе и приятное в слиянии. Анито чувствовала, как ее собственное чувство благодарности поднимается в ней и обнимает Иирин, а в ответ ей вздымается хорошо знакомая волна человеческой симпатии и признательности.
Иирин мягко вышла из контакта, ласково похлопала Анито по руке и принялась укрывать ее листвой. Анито поглубже зарылась в теплую подстилку и скоро уснула.
Анито вместе с Нинто стояла, ожидая, когда же выйдут судьи и объявят, какие кандидаты прошли испытания. Десятидневный поход на рыбалку здорово укрепил их всех. Укатонен почти избавился от своего усталого, измученного вида, который он приобрел за время экзаменов. Моуки был счастлив, как молодой толстый оолоо, нежащийся на солнце, а уж если по правде, так и Иирин — тоже. Нинто начала постепенно набирать вес и уже не выглядела, как ходячий скелет.
Десять дней беззаботного ничегонеделания возле реки прекрасно повлияли и на настроение Анито. Ее уровень жизненной энергии заметно повысился, она уже не вспыхивала по малейшему поводу. Ей очень хотелось, чтобы результаты экзаменов были объявлены поскорее, и они могли вернуться к реке и снова ловить рыбу. Анито очень хотелось провести месяц-другой в таком блаженном отдыхе.
Толпа энкаров расступилась, пропуская Фигатонена и других судей на ораторский холм. Вслед за ними шли кандидаты и их рекомендатели. Моуки и Иирин протиснулись сквозь толпу, пока не оказались прямо за спиной Укатонена.
Когда все успокоились, Фигатонен поднял руку, показывая, что будет говорить. Собравшиеся энкары погасили разговоры, чтобы читать слова главного судьи.
— Следующие кандидаты прошли испытания: Хизатонен, Анитонен, Бикотонен, Гезатонен и Сузатонен. Джизато, Нинто и Ионито могут вернуться для повторных испытаний через год.
Анито не сразу поняла, что новый, более сложный знак означает перемену ее имени на Анитонен. Но первоначальная вспышка радости тут же погасла, когда до нее дошло, что Нинто не сдала своего экзамена. Она взглянула на свою тарину. Что же теперь будет?
Нинто положила свою мягкую руку ей на плечо.
— Мне очень жаль, Анито… я хочу сказать, Анитонен. Мне стыдно, что я не прошла.
— Ты пройдешь в следующий раз, — сказала Анитонен. — Я в этом больше чем уверена.
— Что ж мы теперь будем делать? — спросила Нинто Укатонена.
— Не знаю. Сначала мне надо поговорить с Фигатоненом и другими и узнать, над чем тебе надо поработать, чтобы пройти на следующий год. Ну а уж потом будем беспокоиться о том, что делать дальше.
Они просидели в своей комнате, вяло занимаясь починкой рыболовных снастей и без всякого удовольствия пообедав, пока наконец не вернулся Укатонен. Выглядел он усталым и разбитым.
— Что случилось? — спросила Анитонен.
— Что ж, они хотят, чтобы Нинто сменила рекомендателя. Наратонен предложил себя. Я думаю, это хороший выбор. Судьи сказали, что Нинто нуждается в дополнительной работе в искусстве кворбирри. Можно сказать, что Нинто не хватило очень немногого, чтобы пройти экзамены, и на будущий год у нее не будет никаких проблем. Но есть и еще одно, — продолжал он, обращаясь непосредственно к Нинто. — Судьи считают важным разлучить тебя с Анитонен.
— Что? Почему? — воскликнули они обе в один голос.
— Они считают, что вы слишком близки.
— Почему? — включилась и Иирин.
— Потому, что Анитонен теперь энкар. От нее требуется пребывание в одиночестве, чтобы избежать образования уз, которые могли бы подорвать ее способность принимать непредвзятые решения.
— Но вы же не одиноки! Мы жили на стоянках, где было много энкаров.
— Это только стоянки, это не деревни, Иирин. Мы энкары. От нас ждут, чтобы мы не имели эмоциональных связей ни с людьми, ни с определенными местами. Нинто и Анитонен не только из одной деревни, они еще и тарины. Это очень прочные связи, и если они обе станут энкарами, эти связи должны быть обрублены. Вот почему так мало деревенских хотят стать энкарами. У нас нет ни близких, ни постоянного места жительства. От нас ожидают, что мы всегда стоим особняком, даже тогда, когда мы находимся среди других людей.
— Когда мы уходим? — спросила Анитонен.
— Мы остаемся здесь. Эта стоянка энкаров — самая близкая к Лайнану. Нинто, тебе следует поговорить с Наратоненом о том, куда и когда вы оба уходите.
— И ты ничего не можешь сделать? — спросила Иирин.
Раздраженная настойчивостью Иирин, Анитонен отвернулась. Нет, разумеется, Укатонен ничего сделать не может. Она теперь энкар и не должна иметь никаких эмоциональных уз. Надо полагать, их разлука с Нинто неизбежна.
Нинто дотронулась до ее плеча, и Анитонен подняла на нее глаза.
— Они могут разлучить нас и разослать в разные концы мира, — сказала Нинто, гладя голову и шпоры Анитонен, — но никогда не смогут разделить в главном. Мы всегда будем вместе, где бы ни были наши тела. Ты моя тарина. Нас соединяют наш ситик и наша память, не важно, где мы находимся сами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
