Она пересекла Триумфальную площадь, до сих пор заваленную мусором, обломками и грязью — следами уличных беспорядков, — и по Великому Мосту перешла на Южный берег. Погруженная в себя, она лишь за несколько кварталов до дома Джейн наконец заметила, как разительно переменились улицы Доков. Когда Джейн совершала свои обходы, здесь кипела жизнь, повсюду сновали люди, звенели голоса, в крест–накрест затянутых веревками проулках сушилось белье, стайками резвились дети. Теперь улицы были совершенно пусты. Лишь раз на пути Винтер попался случайный прохожий — и, втянув голову в плечи, торопливо скрылся, детей же и вовсе не было видно. Вдалеке она разглядела отряд в полдесятка гвардейцев — они развязной походкой вывалились из–за угла, на их плечах болтались мушкеты.
Винтер ускорила шаг. Окрестности она знала гораздо хуже, чем хотелось бы. Второй раз свернув не туда и воззрившись на совершенно незнакомую улицу, она остановилась и с досадой стиснула зубы. Раньше она не беспокоилась, что может заблудиться, ведь всякий встречный мог указать ей дорогу к дому Джейн, но сейчас…
Чья–то тяжелая рука легла на плечо. Винтер стремительно крутнулась, пытаясь вырваться, но тотчас чужие пальцы железной хваткой стиснули ее запястье. Свободной рукой Винтер потянулась к поясу, за ножом, которого там и не было… но тут же вздохнула с облегчением, узнав своего дюжего противника.
— Орех, — проговорила она. — Ты меня до чертиков напугал.
Извиняюсь. Не хотел, чтоб ты убежала. — Орех выпустил ее руку. — Джейн хочет тебя видеть.
Я как раз искала дорогу к ее дому, — Винтер неловко пожала плечами, — но, кажется, заблудилась.
— Пойдем со мной. Вон туда.
Всю оставшуюся дорогу Орех шел с ней бок о бок, отчего Винтер охватило тягостное ощущение, будто ее арестовали и ведут под конвоем. Что–то недоброе было в том, как держался великан; он был угрюмей обычного и на все попытки поддержать разговор отзывался невразумительным ворчанием. Она искренне обрадовалась, когда, свернув за угол, узнала знакомые очертания старого дома, где размещалась коммуна Джейн.
На стук им открыла чрезвычайно встревоженная девочка–подросток с увесистой дубинкой в руке. Узнав Ореха, она вздохнула с явным облегчением, а при виде Винтер глаза ее округлились. Войдя в дом, Винтер заметила еще трех девчонок, тоже вооруженных дубинками. Все три возбужденно перешептывались.
— Я, кхм, сейчас позову… кого–нибудь, — неловко проговорила первая девочка. — Ждите здесь.
С этими словами она умчалась прочь. Винтер, Орех и юные охранницы остались в прихожей. Никто не произнес ни слова. Где–то поблизости захныкал младенец.
Младенец? Здесь?
— Винтер!
Это, разумеется, была Абби. Винтер мысленно стиснула зубы и постаралась принять сдержанный вид.
— Привет, — сказала она. — Джейн попросила меня прийти.
— Да, я знаю. Спасибо, Орех. Я отведу ее наверх.
Здоровяк молча кивнул и вышел. Абби жестом пригласила следовать за ней и направилась по нижнему этажу к скрипучей старенькой лестнице. Когда Винтер была здесь в последний раз, почти заброшенные помещения нижнего этажа густо покрывала пыль — подопечные Джейн размещались наверху. Теперь же вдоль стен рядами протянулись тюфяки, одеяла, самодельные матрасы; казалось, здесь расположились все те, кто покинул опустевшие улицы. Были это по большей части девушки и молодые женщины — не веселые, ухоженные и сытые, какими помнила их Винтер, но изможденные замарашки. Там же устроились несколько мальчишек и небольшие группки стариков обоего пола, закутанных в одеяла. Когда они с Абби проходили мимо, все разговоры тотчас прекратились, и десятки глаз провожали их взглядом, пока обе не скрылись из виду.
— Абби, — прошептала Винтер, — что здесь, черт возьми, происходит?
Та лишь покачала головой.
— Джейн все объяснит.
Добравшись до лестницы, они преодолели четыре этажа, поднялись на самый верх здания и зашли в старый кабинет, который служил командным пунктом. Вокруг стола, кроме самой Джейн, сидели Крис, Бекка и Винн, но при виде вошедших Джейн поднялась и недвусмысленным жестом приказала тем выметаться. Девушки, округлив глаза, гуськом покинули кабинет. Они остались втроем.
— Джейн… — начала Винтер.
— Орех подобрал ее на улице, — перебила Абби. — Она была одна.
Джейн побелела как мел и стиснула зубы.
— Винтер, — проговорила она, с очевидной тщательностью подбирая слова, — какого черта ты, мать твою, вытворяешь?
— Я полагала, что иду встретиться с тобой, — отозвалась Винтер. И добавила, быстро глянув на Абби: — Я получила твою записку.
— И ты пришла сюда совсем одна?
Кровь бросилась в лицо Винтер.
— Я, слава богу, давно не ребенок.
Джейн отошла к ближайшему креслу и опустилась в него — со всеми предосторожностями, как садилась бы старуха, щадя больные суставы. Абби откашлялась.
— Улицы уже не те, — сказала она. — Там опасно. На наших девчонок нападали уже трижды, в последний раз — при свете дня, почти в двух кварталах отсюда.
— Не говоря уж о сынишке Билли Вердела, — вставила Джейн. — Сэл выловил его из реки с перерезанным горлом. И еще несколько человек пропали без вести.
По спине Винтер пополз холодок.
— Господи! Я не знала… понятия не имела.
— Еще бы! — пробормотала Джейн. — Никому из этих чертовых депутатов и в голову не пришло перейти на Южный берег и узнать, что тут творится.
— Но я видела взвод Патриотической гвардии! — возразила Винтер. Разве гвардейцы не патрулируют улицы?
Джейн лишь рассмеялась в ответ.
— С гвардейцами только хуже, — сказала Абби. — Они измываются над людьми, а то и вламываются в дома, якобы в поисках лазутчиков, и тащат все, что не прибито гвоздями.
— Или дерутся друг с другом, — вставила Джейн.
— Люди напуганы, — продолжала Абби. — В столицу завозят все меньше продовольствия, и жители Канав и Нового города пробираются сюда, чтобы раздобыть хлеба.
Винтер огляделась, взглядом отыскала свободное кресло и обессиленно плюхнулась в него. На минуту в комнате воцарилось молчание.
— Кто все эти люди там, внизу? — спросила она тихо, хотя и сама уже знала ответ.
— Жители Доков, которым больше некуда податься, — подтвердила ее догадку Абби. И устремила настойчивый взгляд на Джейн. — Но мы не можем их содержать. Нам и самим уже не хватает еды, не то что…
— Я знаю, — перебила Джейн.
— Наших припасов хватит только на…
— Я знаю, — сквозь зубы повторила Джейн. — Абби… уйди отсюда, ладно?
Абби посмотрела на Винтер, и та смогла, не дрогнув, встретить этот взгляд. К ее изумлению, в глазах девушки была мольба; губы ее шевельнулись, беззвучно произнося всего лишь два слова: «Помоги. Ей».
Затем она молча выскользнула из кабинета и прикрыла за собой дверь.
* * *
Наступила долгая неловкая тишина.
— Винтер, наконец хрипло прошептала Джейн. — Где ты была?
«Сбежала, — подумала Винтер. Именно тогда, когда тебе нужна была моя помощь. Как обычно».
— На собрании Генеральных штатов, — вслух ответила она. — Я должна была представлять там тебя… нас…
Даже для нее самой это прозвучало неубедительно.
— Депутаты хотя бы знают, что здесь творится?
— Нет, — созналась Винтер. — Когда я уходила, они спорили о том, должна ли королева иметь законодательное право вето.
Джейн опять безрадостно хохотнула.
— Вот как! Понимаю. Это, конечно же, важнее всего.
— У них благие намерения, — возразила Винтер, сама не зная, почему заступается за депутатов.
И, подумав, добавила:
— По крайней мере, у некоторых.
Джейн снова погрузилась в молчание.
— Ты написала, что тебе нужна помощь, — осторожно напомнила Винтер. — Я получила записку.
— Я ждала, что ты вернешься, — проговорила Джейн. — Я из кожи вон лезу, чтобы удержаться на плаву, но это… знаешь, как будто меня привязали к двум лошадиным упряжкам, и они тянут в разные стороны, разрывая меня на части. Людям нужна помощь, девчонкам нужна помощь, но у нас не хватает еды, и все вокруг меняется так быстро, что и глазом не успеваешь моргнуть. Половина рыбаков собрала пожитки и смылась, лавки закрыты, и никто больше не желает даже пальцем шевельнуть ради других.
