– Огден идет.
Широкая, плетенная из соломы маска, блестящая от дождя, повернулась в их сторону. Мерсер сказал:
– Я подойду к нему.
Форсети кивнул. Человек в маске, очевидно, заметил это движение и остановился. Когда Мерсер перешел на другую сторону улицы, он инстинктивно сдернул маску, носить которую не привык, как истый житель Эрда. Показалась круглая честная физиономия, вспотевшая от маски и усердия. Этого подручного Мерсер прежде не видал. Но дело свое тот знал.
– Вот, – не привлекая внимания, лишь слегка повернув голову, он указал на высокого худого типа, удалявшегося вниз по улице. – Вышел из дома.
– Возвращайся к капитану, – сказал Мерсер. – Я лучше знаю город и прослежу.
Северянин вздохнул, как показалось Мерсеру, с облегчением. Он привык работать в Эрденоне и чувствовать за собой «краснобригадников» и городскую стражу – не то что здесь. Он поспешил вновь поступить в распоряжение Форсети, а Мерсер двинулся за человеком из дома Роуэна, оставив полицейских договариваться между собой.
Народу сейчас кругом было поболее, чем утром, несмотря на премерзкую погоду. И чем ближе к порту, тем публики станет еще больше. А человек, за которым двигался Мерсер, неспешно направился в порт. Одежда – синяя шерстяная куртка, плисовые штаны, фетровая шляпа с обвисшими полями – не выдавала в нем моряка, равно как и походка. Так мог выглядеть и слуга, и ремесленник. Но Мерсер счел, что человек этот имеет отношение к морю и портовой жизни. Слишком уверенно он находил дорогу, даже когда широкие улицы верхней части города сменились паутиной узких улочек и переулков. И он был без маски. При всей любви жителей Карнионы к карнавалам и ряжениям в какое-то время сложился обычай – морякам маски не носить. Это считалось привилегией сухопутных крыс. И коли за пределами порта в дни карнавала могли высмеять, а то и избить того, кто вышел на улицы, не скрыв лицо личиной, то в гавани поступали наоборот. И Мерсер знал: если он хочет избежать лишних неприятностей в портовых кварталах, маску придется снять.
Тюремные бумаги в кабинете Роуэна довольно скупо обрисовали внешность отправленных на «личную каторгу» заключенных, а видел их Мерсер глубокой ночью. Но кое-что он запомнил, о чем честно сообщил Форсети. И сейчас, даже со спины, он видел, что это не тот, с татуировкой. Под описание корабельного мастера он вроде тоже не подходил. Из тех, что оставались, «высоким, телосложения худощавого» был назван матрос по прозвищу Копченый Глаз. Вероятно, он и есть. А что идет не вразвалочку, так пресловутая «морская походка» пропадает года за два, если человек ступает не по качающейся палубе, а по твердой земле.
А что сие значит?
Роуэн испугался, что его подруга не будет больше молчать на процессе, и, не дожидаясь, пока следственная комиссия заинтересуется его персоной, решил покинуть Карниону Прекрасную. Причем податься не в сторону Эрда, а за пределы империи. Может, как раз туда, куда не добрался во время вояжа по Европе Савер Вайя. Отплыть же Роуэн может только из карнионских портов – во всех прочих навигация еще закрыта, а здесь, несмотря на зимние ветра, особо рискованные шкиперы в феврале пускаются в путь.
Вообще-то любой другой человек на месте Роуэна так бы и сделал. Но если Роуэн решил бежать за море, это противоречит всем догадкам Мерсера.
Что ж, ему и раньше случалось ошибаться.
Ближе к порту преследуемый свернул прочь от реки. При этом он пару раз обернулся. Мерсер старательно убрался из поля его зрения, готовясь либо скрыться, либо отразить нападение. Но, похоже, малый не почувствовал за собой слежки, а просто озирался, проверяя, не сбился ли с дороги. Мерсер успел рассмотреть его лицо, особыми приметами не блещущее. Крупный тонкогубый рот, вдавленный нос, редкие, но притом щетинистые брови и очень маленькие, круглые, обведенные сеткой морщин глаза с желтоватыми белками – следствие больной печени или тропической лихорадки. Как будто их впрямь подкоптили. Оружия при нем не было видно, но какой же безумец сунется в порт без оружия? Наверняка хотя бы нож у него есть.
К удивлению Мерсера, Копченый Глаз не пошел на рейд. Целью его оказалось заведение под названием «Морской зверь», расположенное почти у самой кромки воды, справа от последнего пирса по эту сторону Ганделайна. Заведение, какие есть в каждом порту, объединяющее гостиницу, кабак, бордель и торговый склад. Мерсер не вел дел в порту Нессы, но предположил, что, помимо разрешенной законом торговли, в данном случае имеет место контрабанда, а может, и кое-что еще. Но сейчас, при свете дня, заведение выглядело почти пристойно. И если люди здесь масок не носили, то здание по случаю Масленицы не поленились украсить пестрыми флажками – старыми корабельными вымпелами, мишурными гирляндами. Гирлянды оплетали и вывеску с изображением выплывающего из волн морских чудища – зубастого, гривастого и чешуйчатого. Кракен? Рарог? Мерсер не настолько разбирался в морских поверьях, чтоб определить, как этот зверь назывался. Должно быть, живописец тоже, потому и назвал свое творение без затей. По сторонам вывески висели два корабельных фонаря, но сейчас они не горели.
Мерсер на миг задержался, чтобы позволить Копченому Глазу войти в гостиницу. Но и краткой заминки оказалось более чем достаточно. Когда Мерсер шагнул в зал, примерно наполовину заполненный матросами, мелкими торговцами, кормящимися от порта, мастеровыми с верфей, то подручного Роуэна не увидел. Он исчез где-то в задних комнатах, и разыскивать его было бы крайне рискованно. Однако Мерсер и не собирался этого делать. Он спросил вина и жареной рыбы и занял место за столом, откуда были видны и лестница, и дверь возле стойки. Вполне возможно, что Копченый Глаз истосковался без женского общества – в компании Роуэна это нетрудно – и поднялся наверх с кем-то из здешних девочек. Они уже вышли на промысел, хотя пока что им больше приходилось разносить кружки и бутылки: клиенты еще не разогрелись. Но скорее всего, Копченый Глаз явился сюда по делу. Узнаёт, какие корабли покидают гавань Нессы. Или ищет надежного скупщика драгоценностей.
К тому времени, когда Копченый Глаз появился из-за задней двери, Мерсер успел выпить, закусить, без лишних грубостей переместить девицу, которая принесла заказ, с колен на скамейку (девица закрывала обзор) и задушевно побеседовать с соседом по столу, от которого узнал о том, что, несмотря на дожди, ветер сейчас благоприятный, «белый», можно хоть на лодке до Скеля дойти – если у кого башка дурная: идти до Скеля на лодке, да еще в праздник. Он бы еще послушал словоохотливого канатного мастера, но тут явился взору Копченый Глаз, и Мерсеру пришлось сниматься с места и проделывать путь до дома Роуэна в обратном направлении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
