В дальнем конце коридора со статуями, за комнатой Зи и Бэллы, располагалась комната Пэйн и Мэнни, дверь которой была закрыта, но изнутри доносилось тихое бормотание включенного телевизора.
Куину потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями, а затем постучать.
— Войдите, — послышался ответ.
Зайдя внутрь, он оказался в окутанной голубым сиянием от телевизора комнате. Пэйн лежала на кровати. Ее кожа была настолько бледной, что почти сливалась со сменяющимся фоном телика.
— Приветствую тебя, — неразборчиво произнесла она.
— Боже… Милостивый…
— Нет, боюсь, что нет. — Пэйн улыбнулась, или, по крайней мере, приподняла уголок рта. — Прости, что не поднимаюсь, чтобы подобающе встретить тебя.
Куин тихо прикрыл дверь.
— Что случилось?
Хотя он вроде как знал это.
— Она в порядке? — спросила Пэйн. — Твоя женщина еще беременна?
— Результаты анализов вроде показывают положительный результат.
— Хорошо. Это радует.
— Ты умираешь? — выпалил Куин и захотел наподдать себе под зад.
Пэйн хрипло рассмеялась.
— Я так не думаю. Однако я очень слаба.
Ноги Куина задвигались по ковру ближе к ней.
— Так… что произошло?
Пэйн попыталась принять сидячее положение, но сдалась.
— Мне кажется, я теряю свой дар. — Она застонала, убирая ноги под одеяло. — Когда я только попала сюда, то могла накладыванием рук исцелить до небольших последствий или даже до полного восстановления. Однако каждый раз, когда я это делаю, усилия, кажется, все больше истощают меня. А те усилия, которые я приложила к твоей женщине и ребенку…
— Ты едва не убила себя, — закончил за нее Куин.
Пэйн пожала плечами.
— Я очнулась на полу у ее кровати. Притащилась сюда. Мэнни уложил меня в постель, и я набралась немного сил. Сейчас, кажется, я снова ослабеваю.
— Я могу что-то сделать?
— Думаю, мне необходимо отправиться в Святилищемоей матери. — Это звучало как полнейшее издевательство. — Так сказать, для полной подзарядки. Кажется вполне логичным отправиться к месту зарождения моего дара. Мне просто нужна энергия, чтобы совершить эту прогулку, ну и, раз уж на то пошло заодно собрать всю волю в кулак. Я бы предпочла остаться здесь. Однако решение, кажется, принято за меня. Кроме того, со своей физической формой не поспоришь.
Ага, он знал какого это.
— Я не могу… — Куин запустил руку в волосы. — Не знаю, как тебя отблагодарить.
— Когда она родит, тогда сможешь сказать мне спасибо. Еще много неизвестного впереди, с чем придется столкнуться.
«Больше нет», подумал Куин. Его видение, то, у порога в Забвение, казалось, снова может воплотиться в жизнь.
И в этот раз ничего не изменится.
Куин выдернул один из кинжалов из нагрудных ножен и полоснул острием лезвия по внутренней стороне ладони. Когда ранку заполнила кровь и она начала капать, он протянул ладонь женщине.
— Этим соглашением я предлагаю тебе клятвенный договор моей… — На краткое мгновение он замолк. У него не было кровной линии, от имени которой он мог говорить, не с его отречением от семьи. — Клянусь честью служить тебе и твоему окружению отныне и до последнего удара моего сердца и последнего вздоха легких. Все, с чем ты ко мне обратишься, будет исполнено без вопросов и колебаний.
С одной стороны, казалось забавным предлагать свои услуги тому, кто является дочерью гребаного божества. Как будто Пэйн требовалась какая-нибудь помощь.
Пэйн протянула ему руку и крепко сжала ее.
— Пусть у меня лучше будет твоя клятва честью, чем любой кровной линией на земле.
Когда их взгляды встретились, Куин подумал, что сейчас у них ситуация была не между мужчиной и женщиной, а между воином и воином, без половых различий.
— Мне никогда не отблагодарить тебя в полной мере, — сказал он.
— Благодарностью будет, если она пройдет через этот период. Онис малышом пройдут.
— У меня такое чувство, что теперь так и будет. Благодаря тебе.
Странно ощущать желание поклониться женщине, но случаются такие вещи, с которыми ты согласен, поэтому Куин сделал это. Затем развернулся к выходу, не желая мешать, если ей требовалось отдохнуть.
Когда его рука опустилась на дверную ручку, Пэйн пробормотала:
— Если кого и стоит благодарить, так это Блэйлока.
Куин замер. Развернулся.
— Что… ты сказала?
***
Эссэйл оставался на месте, когда «ауди» с такой скоростью рванула с парковки и выехала на дорогу, словно его домушница заложила в ресторане бомбу и нажала на кнопку детонатора.
Его тело твердило ему броситься вслед за ней, остановить машину и затащить женщину на заднее сиденье.
Однако у разума на этот счет было иное решение.
Ощутив в теле бушующую волну, Эссэйл понимал, что степень его потери контроля рядом с женщиной оказалась опасной. Он был человеком, славившимся самообладанием. А с этой женщиной? Особенно, если секс с ней возбуждал?
Его поглощала потребность обладать ею.
Поэтому ему пришлось обуздать себя.
На самом-то деле ему не было дела до того, чтобы тратить время, следя за какой-то человеческой женщиной, зависая в углу дешевой забегаловки, наблюдая за ней с мужчиной.
А также быть поглощенным желанием убить ее компаньона по поеданию чизбургеров.
«Что, во имя Девы-Летописецы, с ним происходит?»
Пришедший ему ответ оказался тем, что он категорически отрицал.
В стремлении перенаправить свою энергию в другое русло, Эссэйл достал телефон, чтобы установить, кто звонил и разрушил очарование момента, которое требовалось разрушить.
Ривендж.
По многим причинам он не имел ни малейшего желания и ним разговаривать. Последнее, что ему хотелось это перепев всех причин, почему он должен участвовать в общественном и политическом болоте, именуемым «Советом».
Но это лучше, чем последовать за своей взломщицей…
Он понял, что даже не знал ее имени.
«И в его же собственных интересах не узнать его никогда», сказал он себе.
Перезванивая, Эссэйл, прижал iPhone к уху и засунул свободную руку в карман, чтобы ее согреть.
— Ривендж, — сказал он, когда мужчина поднял трубку. — Я разговариваю с тобой чаще, чем со своей мамэн.
— А я думал, твоя мать мертва.
— Это так.
— У тебя очень низкий уровень общения.
— Что я могу для тебя сделать. — Это был не вопрос. Нет причины поощрять к ответу.
— На самом деле, речь о том, что ямогу сделать для тебя.
