спотыкаясь на ходу. Он не дрался. Всегда. Черт, он не умел
драться . А это означало, что Чейз уничтожит его и в процессе навлечет на себя серьезные неприятности.
Даллас перепрыгнул через борт и присоединился к лайнменам, пытаясь уговорить Чейза, удерживая его. Чейз покачал головой, все время крича на Люка. Я никогда не видела, чтобы Чейз выглядел таким сумасшедшим. Не было никакой возможности, чтобы они не выгнали его из игры. Может быть, отстранить его на несколько игр.
После еще доли секунды наблюдения и молитвы я больше не могла этого выносить.
Я встала и сбежала по лестнице на ледяной уровень.
— Перестань! — Я ударила по стеклу. Мне не удалось привлечь его внимание, но я не остановился. — Картер!
Наконец Чейз повернулся и посмотрел в мою сторону. Наши взгляды встретились, и я сделала жест «вырезать это».
— Пожалуйста? — пробормотала я.
Он кивнул и перестал сопротивляться лайнсмену. Опустив голову и ссутулив плечи, он откатился в сторону и направился в раздевалку. Я поднялась по лестнице обратно к нашим местам, обменявшись взглядами с Шив.
— Что, черт возьми, только что произошло? — она спросила.
— Я понятия не имею.
* * *
Ожидание выхода Чейза из раздевалки было пыткой. Как будто время шло вспять.
Я провела антракт, расхаживая по залу с беднягой Шивом на буксире, которому приходилось работать в два раза больше, чтобы не отставать от меня. Я ничего не могла поделать. Я была слишком взволнована из-за Чейза.
Шивон и я все еще были в зале — к счастью, в основном одни, — когда прозвучал сигнал, возвещающий о начале третьего периода. Шив неуверенно посмотрел на меня, изучая мое лицо глубокими бирюзовыми глазами.
— Иди смотри, — сказала я. — Все в порядке. Я подожду его здесь.
— Уверена?
— Да, Чейз может быть ненадолго. — Скорее всего, его отчитывали, или он был вынужден присутствовать на антракте воодушевляющей беседы с остальной командой.
В вестибюле было не так холодно, поэтому я расстегнула свое пухлое черное пальто и уселся на неудобную скамью из синего металла, убивая время, переписываясь с Зарой и Ноэль о повседневных вещах. Я не могла рассказать им о том, что только что произошло, потому что я все еще не понимала этого.
Через две минуты в коридоре появился Чейз. Лицо его было напряжено, а поза еще более напряжена. Я заперла телефон и сунула его в сумочку, а затем встала, чтобы поприветствовать его.
Чейз наклонился ко мне, нерешительно поцеловал меня в губы, а затем снова быстро отстранился. Выражение его лица было бурным, смесь эмоций я не мог прочитать. Он схватил меня за руку, но молчал, пока мы шли в более тихое, более уединенное место у дверей и садились за маленький столик.
— Что там произошло? — Я опустила подбородок в надежде поймать его взгляд, но он отвернулся, его внимание было приковано к крапчатому белому столу между нами. Как обычно, Чейз был слишком высок для мебели, и его колени были неуклюже согнуты.
— Игровые вещи.
— Похоже, это больше, чем просто игра. Почему ты так разозлился? — спросила я потише, чтобы нас не услышали, хотя мы были одни, так как начался третий период, и все болельщики снова были на арене. — Я боялась, что ты собираешься перерезать Люку горло коньком или чем-то в этом роде.
Чейз покачал головой. — Моррисон снова выстрелил себе в рот. Он подкалывал меня какое-то время, и я, наконец, сорвался. Это все.
Я протянула руку через стол и взяла его руку в свою. Он погладил меня по пальцам большим пальцем, но не поднял на меня взгляда.
— Что он сказал?
— Ничего, Джеймс. — Если бы это было возможно, он бы напрягся еще больше, шнуры на его шее натянулись. — Не беспокойся об этом.
Его уклонение усилило мое беспокойство. — Почему ты такой странный?
— Я не хочу повторять это, — сказал Чейз, встретив мои темные глаза. Его тон приобрел резкость, которую он никогда не использовал со мной. — Отпусти, ладно?
— Почему? Это было обо мне? — Конечно, это было . Мне действительно не нужно было спрашивать.
Его подбородок превратился в гранит. «Бейли». Теперь я знала, что это серьезно, потому что он никогда не использовал мое настоящее имя. — Я не хочу повторять это тебе. Это грубо и неуважительно.
Что, черт возьми, сказал Люк?
— Теперь ты должен мне сказать.
Чейз нахмурил брови, но не ответил. Упрямый как всегда. Но я имела право знать, что Люк говорил обо мне, особенно если это было так оскорбительно.
Я сжала его руку, подавляя свое раздражение. — Картер. Скажи мне, пожалуйста.
— Отлично. — Он ослабил галстук и поерзал на стуле. — Но я хочу, чтобы это было записано, что я говорю тебе только для того, чтобы вы не расстраивались из-за меня.
— Хватит тормозить.
Чейз сглотнул. — Люк сказал мне, что расстался с Софи, поэтому я сказал: «Какого хрена мне все равно?» и сказал он…
— Он сказал…?
— Тогда он сказал, и я цитирую… — Чейз вздохнул, ноздри раздулись. — Потому что мне нравились его неряшливые секунды.
Я чувствовала себя так, как будто меня ударили в живот.
— Что?
— Да, так что мой план состоит в том, чтобы сломать ему оба колена ломом в следующий раз, когда я увижу его вне льда. — Он сделал паузу. — Если бы ты могла дать мне его адрес, это действительно помогло бы продвинуться вперед.
Я открыла было рот, чтобы ответить, но слов не было.
— Картер! — пролаял низкий голос. Тренер Миллер стоял, уперев руки в бока, у входа в раздевалку.
Мое сердце сжалось при одном только его виде. Его лицо было более красным, чем кепка Falcons, и от его тела исходила ярость.
— Мне нужно вернуться и поговорить с тренером.
— Хорошо, — сказала я. — Я буду ждать тебя. Удачи.
Чейз
— Картер! — Тренер Миллер рявкнул, ворвавшись в кабинет. Он бросился в кресло, пронзая меня ядовитым взглядом. — О чем, черт возьми , это было?
— Ничего, тренер. Я просто потерял хладнокровие, — сказал я, опускаясь на сиденье напротив него. «Больше не повторится».
Технически это было правдой. В следующий раз я буду спокоен и методичен, когда разорву Моррисона на части. Я бы не сделал ошибку, щелкнув и подав ему предупреждающий сигнал.
— Ты собирался совершить там преступление. — Он пригвоздил меня своими глазами-бусинками, выражение его лица было суровым. Потом немного смягчил. — Что тебе сказал этот парень Моррисон?
Я скрестила руки на груди и изо всех сил старалась говорить ровно. — Я бы предпочел не обсуждать это. Это было личное.
Тренер Миллер нахмурился. — Если это было
