к мяснику по снежному пандусу. Вскоре все четверо очутились на крыше.
Хилые хозяйственные постройки засоряли белое поле окраины. Оно упиралось в костлявый подлесок, в заграждение кустарника, за которым колыхался на ветру березняк, а выше по холмам вздыбились темные сосны.
— Красиво, — сказала Люда.
— Тише, — прошипел Клочков, — вон там.
— Что за черт? — ахнул Ильин.
Оно сидело на корточках у гаража, спиной к людям. Даже сгорбившись, оно впечатляло габаритами, шириной плеч. Густая шерсть была по-медвежьи бурой, но это определенно был не медведь. Тело сужалось к ягодицам, спутанные космы ниспадали до лопаток.
— Обезьяна? — спросила Люда, когда шок миновал.
— Да какая обезьяна, — поморщился Демид. — Снежный человек. Долбаный бигфут.
Пискнула, включаясь, видеокамера на телефоне Клочкова, объектив зафиксировал недвижимую фигуру. Существо сливалось с грязным снегом, с кирпичными стенами. Ворота гаража справа от него были взломаны, угол отогнут.
«Его гнездо», — промелькнуло в голове Вани. Он шепнул Люде:
— Надо уходить.
Она не слушала. Таращилась зачарованно на коричневую спину, кучерявый мех.
— Оно вообще живое? — усомнился Ильин.
— Дай-ка, — не сводя с существа камеры, Клочков отнял у Люды бутылку. Хлебнул из горлышка и, прежде чем коллеги опомнились, метнул бутылку вниз. Снаряд ударил о землю рядом с косматым, вино окропило шерсть длинной пошевелившейся лапы.
Оно обернулось. За паклей волос сверкнул красный глаз.
— Ух! — выдохнул Клочков, пригибаясь. Остальные как по команде упали на колени, затаились.
Клочков захихикал беззвучно.
— Может, действительно пойдем? — с тревогой предложил Ильин.
— Ага, но сперва рожу его сниму.
Демид начал подниматься, коллеги вытягивали шеи над краем крыши. Сердце Вани колотилось бешено, кожа под зимней одеждой взмокла. Он шарил взглядом, ища силуэт чучуна в конце дорожки…
Существо стояло под ними, невероятно уродливое и огромное. Крошечные глазки сверлили людей.
— Господи, — промолвил Ильин.
Чудовище распахнуло пасть, и в ее алой воронке блеснули клыки. Грудной рык повис в морозном воздухе. Люди отпрянули, а потом побежали.
Замедлили шаг у «Северянки».
— Черт тебя возьми, Демид! — простонал запыхавшийся Ильин.
— Придурок! — добавила Люда.
— Снял! Снял обезьяну! — приговаривал Клочков.
— Откройте магазин! — крикнул Ваня начальнику.
— Да не преследует он нас, — массируя грудь, сказал Ильин и швырнул молодому грузчику ключи.
Тот завозился с замком, то и дело оглядываясь.
— Готовьтесь давать интервью «Первому каналу», — сказал торжествующий Клочков.
Кровь похолодела в жилах Вани. Чудовище мчалось по пустырю, почти касаясь снега передними лапами. Волосы развевались вокруг бурой оскаленной морды.
— Быстрее! — умоляла Люда.
Периферическим зрением Ваня заметил, что Ильин семенит к припаркованному у фонаря «мерседесу».
— В машину! — орал предприниматель.
Засов клацнул, отпираясь. Ваня ввалился в магазин и помог Люде. Существо добралось до вывески Сбербанка. Миг — и оно будет на проезжей части.
Клочков растерянно смотрел то на автомобиль, то на магазин. Предпочел второй вариант. Пулей влетел в помещение, и Ваня захлопнул дверь. Одновременно взревел автомобильный двигатель, колеса шаркнули по асфальту, извещая, что и начальник вышел из передряги невредимым.
Ваня уперся в подоконник и смотрел на улицу. Пространство перед магазином было пустым, словно волосатый урод им померещился. Групповая галлюцинация, не больше. Мирно клубился дым над трубой, светились неоном вывески.
— Я чуть не обделался, — сообщил Клочков и рассмеялся.
— Ты чего ржешь? — взвилась Люда. — У него же зубы, как сабли!
— Да ладно, — фыркнул Клочков, — мы бы отметелили тупую макаку втроем. Верно я говорю, Вано?
Ваня проигнорировал вопрос. Прильнул к стеклу, бормоча:
— Где же он?
— Ну и что теперь? — спросила Люда, пряча бесполезный телефон. — Ни одной черточки.
— Классика, — осклабился Клочков, направляясь к столу. Он плеснул себе водки в рюмку и вооружился бутербродом. — Эй, Антибиотик, ты не передумал по поводу беленькой?
— Козел, — ответила за Ваню девушка.
— Да чего вы, ей-богу. Ильин на полпути к полицейскому участку. И соседи наверняка видели что-то и позвонили…
— Куда? — не унималась Люда.
— А куда звонят, если медведь в город забредет или рысь? Есть службы.
— Это не рысь была и не медведь. А мутант какой-то. Сне. — Люда взвизгнула и прижала руки к щекам.
— Мать твою, — сказал Клочков.
Существо смотрело на них снаружи. Его огромная голова занимала треть зарешеченного окна.
Дед рассказывал Ване про такрикасиутов — людей из параллельного мира. Сами по себе они не представляют угрозы, но услышать их означало бы, что ты вплотную подошел к черте, что стенки реальности истончились и ты покидаешь известные тебе пределы. Ване, замершему в метре от чучуна, казалось, что предупреждающий гомон так-рикасиутов вот-вот взорвет барабанные перепонки.
Великан зарычал, трогая прутья решетки. Покатый лоб, приплюснутый нос, массивная челюсть. Он походил на первобытного человека из учебников, которому нерадивый школьник пририсовал ужасающие клыки и заштриховал морду коричневым фломастером.
Шерсть на торсе существа слиплась, красный сироп стекал по подбородку. Лохмы болтались дредами.
— Ты же понимаешь, что дедушкиных монстров не бывает взаправду? — спросила как-то мать.
— Чучун, — произнес Ваня, отступая в зал.
— Знакомый? — осведомился Клочков.
— Их еще мюленами зовут, — говорил дед, — или «абаасы кыыла», зверями абасов. А тунгусы — хучанами. Юкагиры зовут «шегужуй шоромэ», убегающими людьми. А русские старожилы — худыми чукчами.
— Чучун, — повторил Ваня. — Так якуты называют йети.
Йети и чучун — смешные, дурацкие клички, никак не подходили хищной твари, что застила собой окно.
— В старомодном ветхом чучуне, — сказал Клочков и залпом осушил рюмку.
Люда заныла:
— Почему оно на меня пялится?
Глубоко посаженные глазки вперились в девушку поверх Вани. Алчные, налитые кровью. Толстые губы искривились, вытянулись трубочкой. Затрепетали ноздри.
Люда переместилась к прилавкам. Глазки проводили ее.
— А ты ему понравилась, — сказал Клочков, обновляя рюмку. — Красавица и чудовище.
— Очень забавно, — огрызнулась девушка.
Великан перешел к дверям «Северянки». Поглядел сквозь стеклопакет. На оконце в пластиковом полотне не было решеток, но для существа оно было маленьким.
— Заберет тебя, Людочка, в тайгу, — глумился Клочков. — Или в гараж. Или откуда оно там выползло.
— Из нижнего мира, — сказал Ваня, и под потолком мигнули лампы.
Люда поежилась.
— В легендах говорится, что они блуждают между мирами.
— Миры, Людочка. Ты же хотела из нашей глухомани смотаться.
Высоко в горах, в ледяной пещере, обитает Улу Тойон, бог смерти. Черным туманом спускается он в долины, чтобы разрушать леса и истреблять деревни. Ураганы — это Улу Тойон. Болезнь скота — это Улу Тойон. Одержимые демонами медведи — его рук дело.
Будь проклят древний бог, с чьего позволения разгуливают по пограничью гиганты-чучуны.
Ваня проскочил мимо Клочкова в холод складского помещения. Боковая дверь выходила на тупиковый переулок среди домов. Фактически он зигзагом вел в пасть чудовища. Покачивались мерзлые оленьи туши на крюках, их тени плясали по кафелю. Шуршал полиэтилен. Парень
