Выходя к своему флайеру, он обдумывал ситуацию с Руссом. Один клиент попросил Марсдена сфальсифицировать гороскоп, который Дуглас составлял для друга этого клиента. Дело пахло деньгами. Был затронут также и престиж, ибо этот клиент хотел устроить жизнь своего друга по образцу, который он давал Дугласу. У Марсдена не было никакого желания сталкиваться с Руссом. Этот человек не имел никакого представления о морали — он даже не предполагал, что нравственные правила нельзя менять по своему усмотрению, что они едины для всех. Конечно, с тех пор как люди оставили Солтерру, мораль сильно изменилась — пусть это и не признано официально. Даже брак теперь подвергается атаке. Но ведь какие-то основные принципы сохранились и продолжают играть очень важную роль, — что не способен видеть этот Русс.
И, подумал он со снисходительным смешком, Русс слишком практичен, слишком здравомыслящ, чтоб выслушивать предсказания. Так что пусть Русс отправляется к дьяволу.
Впереди была Паула Лейден — жена его друга, так что неразрешимых моральных проблем у него самого хватает.
Предвкушая бурное и страстное свидание, он предоставил роботам запарковать свой флайер и вошел в лифт первоклассного отеля. Апартаменты, выбранные Паулой, отвечали ее вкусу: гладкие шелковые портьеры медового цвета, мебель обтянута мехом, широкие окна беспрепятственно открывали вид на окружающие пустоши и дальше — на сплошную пустыню.
— Паула, дорогая! — приветствовал он ее, врываясь в комнату с раскрытыми для объятия руками. В одной руке у него был неловко зажат подарок для нее — большой опал в античной броши, он купил его по чудовищной цене в универмаге «Спейсфэрерс-маркет» — «Рынок для космонавтов». Глупым легендам об «опасности» опалов Дуглас не верил. Астролория лучше разбирается в этом.
Она не поднялась с формфита — дивана, принимающего форму тела, — а лишь подставила свою безупречную щечку для поцелуя. Ее сдержанность удивила Марсдена, эта странная самоуглубленность подействовала на него как-то усыпляюще, как медвяная роса на деревьях в жаркий день. Он неловко присел рядом с ней. Она откинулась назад.
— Глен был страшно потрясен, когда мать умерла. Она была ужасная женщина — я от нее… Но она умерла, и не будем плохо говорить о покойниках.
— Это им не может повредить, — возразил Марсден, кладя руку на ее талию. На Пауле был траурный наряд модного фасона — желтый с черным, с глубоким вырезом и кружевной оборкой. Дуглас повел руку вверх.
— Нет, Дугги! Потом. Глена не будет до вечера — мы поужинаем в восемь.
— Как я рад, что снова вижу тебя, Паула.
— Что там за ерунда у тебя с Руссом, дорогой?
— С Руссом?
— Я хочу сказать: никто не ждет, чтобы астролористы говорили стопроцентную правду. Впрочем, и восьмидесятипроцентную тоже. Я, во всяком случае, не жду. А ты не захотел даже изменить гороскоп.
— Паула!
— Ну!.. — она подмакнула глаз листочком папиросной бумаги, — я хочу сказать… конечно, я ничего в этом не понимаю. Но простая услуга для друга… Ты не любишь меня, Дугги.
— Ты знаешь — я тебя люблю, Паула. А Русс мне вовсе не друг.
— Легко тебе так говорить!
Он попытался на деле показать ей свою любовь. Но в разгар их короткой схватки формфит принял свою первоначальную форму; Марсден, выброшенный толчком, шлепнулся на пол. Паула устояла на ногах. Падение Дугласа не согнало с ее лица хмурую гримаску.
— Ох, Паула!
— Русс говорил…
— Пошли этого Русса к… Послушай, Паула, дорогая: это — дело этики. Морали, если хочешь. Нельзя просто так менять полученный гороскоп. Я умею интерпретировать его, и мои дела идут все лучше с каждым днем. Но если я хоть раз умышленно сфальсифицирую то, что вижу, то уже на другой день у меня в глазах замутится. Что я вкладываю, то и вынимаю. И если я злоупотреблю своей силой…
— Так у тебя есть особая сила?
— Да, я уверен в этом. Мне уже давным-давно надо было заняться астролорией.
Они обсудили проекты на будущее и составили перечень перспективных клиентов. Паула обещала связаться с Марсденом, как только сможет:
— Только, Дугги, мне придется быть очень осторожной. Если Глен… нужно будет сдерживаться.
— Скажи только слово. Ты же знаешь… Ты добра ко мне, Паула.
— Конечно, дорогой, как же иначе. А ты любишь меня, правда?
На этот раз доказательству не помешали ни формфит, ни упреки.
Алого цвета «Max-три» вспорхнул с крыши отеля Паулы еще до возвращения Глена Лейдена. Марсден чувствовал приятную расслабленность. Жизнь улыбалась ему. Теперь он должен окунуться с головой в свой новый бизнес и стать лучшим астролористом на Планете Парсло.
Весь остаток этого жаркого лета Дуглас Марсден добросовестно занимался получением гороскопов и их интерпретацией, прилагая все свое умение и таинственную силу. Он чувствовал, что с каждым днем эта сила росла. Но необходимо было признать, что без постоянной помощи Шари Аррузы он мало преуспел бы в своих стараниях. Когда Стив Уинкэм или Флора Вальдесей ехидно замечали, что дружба шефа и секретарши все крепнет, Дугласа и Шари охватывало смущение. Марсден редко видел Паулу; она втянулась в движение суффражисток — работала в местном женском отделении партии «Регнанси», требующем равного избирательного права для женщин. Марсден не вмешивался в политику Парою, мало интересовался галактическими делами. Но он достаточно ясно видел, что Паула просто развлекается своим участием в «Регнанси» — этой галактической организации мистиков, что на самом деле она тоскует по какому-нибудь серьезному делу здесь. К Шари же он оставался по-прежнему любезен, ценя ее и вклад ее в свое дело.
Пришла осень, дни укоротились. К северу от Стирольной зоны дни будут еще короче, и толстая ледяная кора покроет реки, повалит густой снег, голыми и черными станут окоченевшие деревья…
Всю зиму Марсден вдохновенно работал, не обращая внимания на пролетавшие праздники — Новый год, Рождество. Сатурналии, День Солнцестояния — Сансетрайз, — он забыл о них. В гости он не ходил, отвергая все приглашения, и наконец Шари заявила:
— Вам нужно отдохнуть, Дуг. Мы все едем в Ноттингли — побеситься немножко. Вы не составите нам компанию?
— А зачем? Там ведь…
— Экзисенсы устроили новую серию праздничных экскурсий на Сансетрайз. Я говорила с Хеди Арленом. Он мне рассказал про «Империю Хаоса». Это — большая скоростная экскурсия с потрясающими образами. У них — постоянный процесс изменений и экспериментов, говорит Хеди. Некоторые эффекты — просто ослепительны. Они их называют «умовзрыватели». А вам нужна передышка. — Она посмотрела ему в глаза. Марсден заметил, что она дышит несколько тяжелей, чем обычно. — И еще: мистер и миссис Лейден тоже будут там.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
