Его голубые глаза горели в темноте безумным огнем.
— Если не найдете ее, жгите все, что попадется вам на глаза.
Когда пешие и всадники бросились выполнять его приказ, сенешаль отвел в сторону Кайюса, своего самого лучшего и доверенного лучника.
— Для тебя у меня особое поручение. — В его голосе прозвучало возбуждение, смешанное с нетерпением. — Куинн говорит, что она жила в нескольких днях пути отсюда, в провинции Наварн. Ты доберешься туда по трансконтинентальному тракту и разыщешь крепость, которая называется Хагфорт. Проверь, не вернулась ли она домой. Позаботься о том, чтобы от крепости остались одни угли — вне зависимости, там она или нет. Если во время переполоха встретишь ее мужа, первым делом убей его, — продолжал он, и его худое лицо приобрело жесткое выражение. Теперь стало особенно заметно, что в нем поселился демон. — Но обязательно прихвати с собой что-нибудь на память о нем, любую вещь — медальон, кольцо, прядь волос, — принадлежащую ему.
— Как я его узнаю?
— Считай ее мужем любого мужчину в замке, способного передвигаться самостоятельно, — пожав плечами, ответил Майкл. — Сделай все как следует. Убей всех, кого сможешь, включая детей. Всех до единого! Ты меня понял, Кайюс?
Кайюс кивнул и вскочил в седло.
— И помни: несмотря на то что ты будешь мстить за своего брата, — сказал Майкл с неожиданной веселостью, — ты должен убивать первым выстрелом. В противном случае, даже если тебе вздумается почтить таким образом память бедняги Кломина, у которого руки были как две сосиски, ты зря растратишь стрелы и неожиданно поймешь, что враг превосходит тебя числом.
Глаза Кайюса сузились при столь презрительном отзыве сенешаля о его брате-близнеце, но он промолчал, лишь глубоко вонзил шпоры в бока несчастной лошади, и та понеслась на восток, в сторону тракта, который должен был вывести его в Наварн.
40
ДАЖЕ ПРИ САМЫХ благоприятных обстоятельствах королю болгов и намерьенскому монарху не следовало отправляться в путь вместе.
В неблагоприятных же обстоятельствах, в которых они оказались, оба с удивлением обнаружили, что между ними сложились вполне приемлемые отношения, рожденные необходимостью.
Ни тот, ни другой не нуждались в дружеской поддержке или беседе. Акмед проводил все свое время бодрствования, изучая мириады вибраций, приносимых на крыльях ветра, в поисках ритма сердца Рапсодии, а также следов ф'дора, поселившегося в Майкле, человеке, которого Акмед ненавидел в старом мире, но которого до сих пор никогда не пытался выследить. Эши с помощью дракона, живущего у него в крови, бессознательно изучал даже самую незначительную информацию, поступавшую из внешнего мира и, как правило, не имевшую никакого отношения к тому, что его занимало, а именно — жива ли его жена.
В результате они путешествовали в молчании, что устраивало обоих.
Эши с Акмедом проехали по пограничным землям между Роландом и Тирианом, стараясь держаться подальше от наезженных дорог и не попадаться на глаза ни людям, ни животным, путешествующим по тракту. Ненадолго остановились около первого лиринского аванпоста в Тириане, чтобы послать зашифрованное послание Риалу в Томинго-ролло — дворец, раскинувшийся на холмах в столице, которая удобно устроилась прямо в лесу.
Невзирая на бесконечные дни и ночи, наполненные молчанием, они начали учиться понимать друг друга. Акмед с трудом сдерживал свою ярость и врожденную у каждого дракианина ненависть к ф'дору, которая требовала начать охоту, забыв обо всем остальном. Ничто не могло сбить его с намеченного пути: ни необходимость отдыха, ни голод, ни даже желание спасти женщину, которая была ему очень дорога; ничто не могло заставить его отказаться от стремления найти и уничтожить древнейшего врага своего народа.
Эши тоже едва сдерживал беспокойство и ярость. Лорд и леди Роуэн сумели спасти его жизнь, но разбудили в его крови дракона, и теперь голос древней рептилии постоянно звучал в его сознании, что-то тихонько нашептывал. Однако, в отличие от Акмеда, его желаний одновременно было великое множество. Дракон легко сворачивал в сторону, увидев что-то страшно ему приглянувшееся, и Эши постоянно приходилось держать его в узде, а он то и дело придумывал новые лазейки, чтобы не следовать путем, выбранным Эши.
Получилось, что оба, Акмед и Эши, готовясь к встрече со своим врагом, вели скрытое от посторонних глаз сражение. Акмед изо всех сил старался не соскользнуть в бездонную пропасть, где царила только одна мысль, только одно желание и только одно требование — прикончить ф'дора. Эши боролся с драконом, чья многогранная натура грозила поглотить его и подчинить себе.
Оба старались не думать о поисках Рапсодии. В то время как оба отчаянно хотели ее найти, мысль о том, что по континенту разгуливает ф'дор, прячущийся где-то в Вирмленде, отодвигала на второй план необходимость спасти одну человеческую жизнь, пусть и имеющую для них обоих огромное значение.
Не обсуждая эту тему, король болгов и король намерьенов знали, что Рапсодия согласилась бы с ними.
Следуя на северо-запад за садящимся солнцем, оставляя в стороне придорожные гостиницы, маленькие деревни и крошечные городишки, расположенные вдоль тракта, они направлялись к побережью, до которого было две недели пути. Впрочем, они рассчитывали добраться туда за десять дней. Не зная, где искать Рапсодию и ф'дора, они решили начать к северу от порта Фаллон и двигаться вдоль берега, пока не найдут кого-нибудь одного из тех, кто был им нужен, зная, что другой обязательно будет неподалеку.
Если она все еще жива и море не забрало ее к себе.
Эта мысль пугала их больше всего. Море, как и ветер, обладало неисчерпаемыми возможностями и мастерски прятало любые вибрации. Если Майкл посадил Рапсодию на корабль и уплыл, бесконечный рокот волн будет скрывать биение ее сердца.
— Природа одарила нас такими поразительными способностями, и все зря: мы не можем воспользоваться ими, чтобы спасти жизнь Рапсодии, спасти континент от еще одного демона, — пробормотал Акмед в один из редких моментов, когда, сидя у костра, кто-нибудь из них вдруг решал нарушить молчание.
Эши довольно долго сидел молча, наблюдая за пляшущими языками пламени.
— Нам придется на время стать самыми обычными людьми и рассчитывать на свой ум, терпение и удачу, которая, если нам повезет, свалится нам в руки прямо с неба, — наконец отозвался он, и его печальный голос прозвучал устало. — Потому что, если отбросить наши титулы, владения и врожденные способности, окажется, что мы ничего особенного собой не представляем.
— Говори за себя, — взорвался Акмед, осушив свою старую походную кружку и укладываясь спать, хотя сон не приносил ни забвения, ни отдыха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
