я надеялся подкупить вас и перетянуть на свою сторону в небольшом споре с твоим братом, Лиз.
Бек села за стол рядом с Джеком. Он смотрел на пустую тарелку, крашеные черные волосы закрывали ему пол-лица. Он изо всех сил старался выглядеть угрюмо, но Бек была почти уверена, что он просто пытается скрыть от нее свое акне. Бек поверить не могла, что когда-то была влюблена в него. Хотя если быть честной с самой собой, то она все еще к нему неравнодушна. Чуть-чуть. Она надеялась, что Джек понял шутку, когда она назвала его извращенцем.
— Опять из-за его музыки? — спросила Лиззи.
— Это хотя бы не тинейджеровская попсовая хрень, которую слушаете вы, — ответил Джек, не поднимая глаз.
— Але! Я собиралась поддержать тебя, бестолочь! — огрызнулась Лиззи.
— Следи за языком, — одернул ее отец.
— О, да ладно тебе, папа. У тебя выражения похуже будут, — тут же ответила она.
— Лиз права, — согласился Джек.
— Все, отвалите оба, — не выдержал отец, и все рассмеялись.
— В чем же разногласие? — поинтересовалась Бек, наслаждаясь возможностью побыть почетным членом их семьи. Было так уютно и легко.
— Лиз права. Это музыка. — Он перевернул оладью и быстро добавил: — Правда, не вся. А только этот ужасный Оззи Осборн.
— Это же Black Sabbath, папа. Они классики, — сказал Джек в свою тарелку.
— Да, я помню. Но он просто омерзителен. А это реалити-шоу о его семье вообще треш.
— А мне нравится это шоу. Оно забавное! — вставила Лиззи.
— Меня это тоже беспокоит. Я думал, ты повзрослела и стала умнее, — сказал он.
Лиззи недовольно вздохнула, но было видно, что эти слова ее задели.
— Если собираешься крутить его диск, можешь хотя бы делать это, когда я на работе? — Отец Лиззи положил последнюю оладью на стопку и выключил плиту.
— Я знаю, почему он тебе не нравится, — заявил Джек.
— Почему?
— Потому что он откусывает головы летучим мышам и голубям на сцене.
— Да это же просто трюк! — сказала Лиззи.
— Нет, не правда!
— Ешьте оладьи, пока не остыли, — напомнил отец.
Бек смотрела, как Джек принялся разрезать оладьи. У нее закружилась голова и начало мутить, на лбу выступили капельки пота. Бек все представляла, как тот старый мужик, которого она видела в шоу, отрывает зубами голову маленькой летучей мыши — бедняжка сначала дергается, пытаясь освободиться, но из безжизненного тельца уже брызжет кровь. Как они могут смеяться над этим, словно все в порядке? Бек попыталась выбросить этот образ из головы, но он продолжал вспыхивать перед глазами, как бесконечно повторяющееся видео.
— Только не говори, что следишь за фигурой.
— Оставь ее в покое.
Звон ножей о тарелки смешался с писком маленькой летучей мыши. Она представила Оззи — с черными волосами и глазами, сплевывающего кровь, улыбающегося. Кровь была повсюду. Бек отчетливо чувствовала ее запах, как будто вдыхала его по-настоящему. Металлический и кислый, настолько интенсивный, что казалось, она вот-вот ощутит знакомый привкус во рту.
Там было столько кровищи.
— С ней все в порядке?
Видео остановилось, и Бек поняла, что все они смотрят на нее.
— Вы отбили у меня всякий аппетит, — пояснила она, но ее слова прозвучали как-то странно.
— Ты что-то бледная. Вы же говорили, что просто ходили в кино вчера вечером?
— Это правда!
— Мне нужно идти. — Голос Бек прозвучал уже нормально. — Только что вспомнила, что мы с мамой договаривались позавтракать вместе. Она убьет меня!
Выйдя из дома Лиззи, она тут же почувствовала себя лучше. Вдох через нос, выдох через рот. Мама научила так делать, если чувствуешь себя нехорошо. Работало. Воздух все еще казался густым и плотным от жары, что действовало на удивление успокаивающе. Тепло помогло справиться с холодной дрожью. Она знала, что опозорилась. Лиззи и ее семья наверняка обсуждают ее сейчас. Но Бек плевать; что-то было не так, и она чувствовала, что нужно выбраться наружу. Тонкий голосок где-то в подсознании твердил, что она ведет себя странно. Как сумасшедшая. Бек снова сделала глубокий вдох и улыбнулась, прежде чем на нее успели нахлынуть воспоминания прошлого лета.
Она не сумасшедшая. Любой, кто увидел бы ее сейчас, подумал, что это обыкновенная девушка, которая идет домой. Именно. И в этом не было ничего странного.
Асфальт на дороге начал плавиться. К подошвам ее сандалий прилипло несколько камешков. Она пыталась сбить их на ходу, не останавливаясь, понимая, что снова не нанесла солнцезащитный крем. Бек не имела ничего против своих веснушек, просто не хотела новых. В начальной школе с ней училась девочка, у которой было столько маленьких оранжевых веснушек, что они сливались на щеках, отчего казалось, что у нее на коже какое-то странное высыпание. Нет, Бек определенно этого не хотела.
Может, заглянуть на работу, прежде чем идти домой? Это всего в десяти минутах ходьбы отсюда. Она могла бы сказать Люку, что ее родители делают покупки в супермаркете рядом, а она дожидается их. Или даже что она сама идет за продуктами; это звучит по-взрослому. А потом снова появилось то чувство. Как будто за ней наблюдают.
Бек опустила голову и пошла дальше мимо автобусной остановки, через небольшой парк в сторону Мануки. Ей нравился этот зеленый пятачок — настоящее спасение от жестокой летней жары. В тени деревьев было прохладно, солнце не отсвечивало от полотна дороги, и Бек могла на несколько мгновений перестать щуриться. Она не будет оглядываться по сторонам. Нет. Она не позволит этому идиотскому чувству взять над ней верх. Она не сумасшедшая. Вдруг она услышала шаги. Реальные, уверенные шаги. Приближающиеся к ней. Она уже собиралась обернуться, как все вокруг стало белым.
Ей казалось, что она парит. Тело вдруг стало невесомым. Мозг отчаянно работал, пытаясь вернуть ее в сознание и установить связь с действительностью, но был не в силах это сделать.
Она открыла глаза. Все, что она видела перед собой, — это кровяные шарики. Крохотные кровяные тельца, слегка покачивающиеся на ветру.
— Ты меня слышишь?
Она хотела ответить, но не смогла разомкнуть губы.
— Ее глаза открыты.
— Я в порядке, — сумела произнести она и попыталась сесть.
Сильные женские руки уложили ее обратно.
Она заморгала и сглотнула. Руки и ноги отяжелели; полет прекратился. Сейчас конечности казались глыбами мертвой плоти, не принадлежащей ей.
Пальцы нащупали шуршащие сухие листья, она взглянула наверх и поняла, что это не кровяные шарики, а пятнистый солнечный свет, проступающий сквозь кроны деревьев. Повернув голову в сторону, она увидела склонившееся над ней лицо мужчины среднего возраста.
— Что случилось? — спросила она.
— Я думаю, ты потеряла сознание из-за жары.
