мне на ухо, сдерживая меня под собой. – У них Люси.
– Ты хочешь, чтобы я сказала это вслух? – я уперлась правой рукой ему в грудь. – Вы оба виноваты в этом, и из-за вас сейчас страдают невинные люди. Только из-за вас, мать вашу, двоих! Вы сломали не только мою жизнь. Сотни людей пострадали по вашей вине. Сотни!
Зен, как я того и добивалась, на одно мгновение растерялся, но мне этого хватило, чтоб свободной рукой выбить ему локоть и, опрокинуть на спину, когда он не смог удержать равновесие, снова падая на меня.
Я освободила себя.
Встав на ноги, не оглядываясь по сторонам, я побежала дальше, мне оставалось немного, когда нестерпимая боль пронзила мое сердце. Громко вскрикнув, я, падая на колени, машинально проглотила слишком быстро появившуюся кровь у себя во рту. Я снова закричала, когда мышцы свело сильнее, и сердце будто разрывалось изнутри. Это было больно.
Боль шла оттуда, откуда я меньше всего ее ждала.
– Использовать нашу старую связь, чтобы убить меня, это низко, Зен, – сжав футболку над ненавистным рисунком на груди, я с трудом оглянулась назад. Зен не сводил с меня загипнотизированного взгляда. Мне было больно говорить. – Матвей его убьет, и сделает это с тобой, если посмеешь убить меня, – я смотрю на Саймона, пытающегося не умереть в схватке с Матвеем.
Сперанский сильный, а когда он зол, то становится в разы мощнее, и сейчас Саймон лежал на земле, а на его шее в кольцо сцепились руки моего друга. Матвей душил его, и кончина Саймона была скорой, потому что тот уже покраснел.
Магией нельзя пользоваться, а то устроим последний день Помпеи, хорошо, что Матвей об этом помнит.
– Отпусти его! Матвей, ты его убьешь! – закричала Алина. Она была с Тимуром, находившись чуть в стороне. Они сражались с людьми Корсака.
– С меня достаточно, – пролепетала я распухшим языком, стараясь медленно подняться на ноги, но тяжелый кашель вырвался из моей груди, и опустив бессильную голову, я увидела под собой кровь. Свою кровь.
Я почувствовала чужое прикосновение на своей спине, и когда легкое дыхание коснулось моего уха, я ощутила знакомый аромат цитруса и подавила в себе очередной всплеск воспоминаний:
– Прости, – тихо сказал он, вдавливая руку в спину.
Вокруг меня все остановилось, и только лишь боль, пронзающая меня изнутри острыми лезвиями нарастала с каждой секундой. Боль затуманила разум, через силу отправляя меня в прошлое.
В то наше время.
В другое мое время.
В другую мою жизнь.
… – Мы официально считаемся теперь членами нашего маленького клуба?я поправила на себе футболку, чтобы она меньше терлась о повязку с мазью. Блин, оно болит.
– Конечно, болит, пробурчал Саймон, гордо разглядывая своего орла, и еще некоторое время будет болеть.
– Не пугай львенка, Зен дал подзатыльник брату, и тот, не удержав равновесия, сидя на коленях, упал носом вперед. Мазь поможет, так что скоро пройдет.
– Еще раз назовешь меня львенком, подавшись чуть вперед, я ударила того по колену. Я тебе что-нибудь сломаю, понял? В этот раз сделаю это специально и с умом.
– Я его подержу, пробурчал Саймон, потирая покрасневший нос, пока ты будешь ломать. Зен, идиот, ты посмотри, что с моим носом!
– Саймон, я тебя предупреждал: не зазнавайся.
– Заткнитесь оба, встав на ноги, я подошла к окну домика, в котором жили мальчики и взглянула на округу, которую захватили мрачные сумерки. Надоели. Зен, я обернулась к другу, когда заметила пролетающего над нами беркута, если мне память не изменяет, через эту связь, моя рука невольно ложится поверх повязки, можно не только общаться.
– Ага, он тоже поднялся на ноги, отряхивая светло-серые брюки от пыли, если кто-нибудь из вас пострадает, я смогу или забрать часть вашей боли себе, или попытаться сохранить вам жизнь, он не договорил, но имелось в виду, если ты будешь смертельно ранен, то он сможет помочь выжить. Удобная вещь, особенно она поможет нам в будущем. Артефакты, приключения и все такое.
– А боль? Саймон подошел ко мне и быстро что-то убрал из моих волос. Облокотился о подоконник и взглянул на своего брата. Боль передать можно?
– Можно, Зен прокашлялся, прежде чем подойти к нам, только я так никогда не поступлю.
– Даже со мной?
– Даже с тобой, глупый брат, приобняв того за плечи, Зен улыбнулся, положив руку поверх своей татуировки. Это создано, чтобы сплотить нас, а не убить. И это будет ударом в спину, если кто-то посмеет использовать эту связь для того, чтобы навредить. Я в жизни так не поступлю, это низко…
Кровь брызнула изо рта, когда мой мир вернулся в свое время, прогоняя призраков прошлого, от которых сдохнуть хочется, потому что этот друг, что обещал не использовать связь для причинения боли, медленно убивал меня. Друг, из-за которого у меня весь подбородок в собственной крови, обещал не использовать связь для причинения боли, потому что это низко.
Я думала, это конец, что ослабла полностью, и он прекратит, но Зен не собирался останавливаться – его магия невидимым металлом убивала меня изнутри, превращая мои внутренности в кровавое месиво.
Вспышка резкой, невыносимой боли ослепила меня. Выгнувшись, я кричала, и этот крик, который сорвался с моих окровавленных губ, грозился быть последним.
Как тогда в битве с отрогом.
Боль, которую причинял мне отрог, сейчас явилась вновь, только теперь это не когти дикой твари, а рука и сила некогда моего друга, который обещал не использовать связь во имя зла.
Выдохшись, я снова склонилась к земле, уперевшись руками о камень подо мной.
Подняв взгляд на Саймона, который неотрывно смотрел на меня красными от полопавшихся капилляров глазами. Боль (мягко сказать) ослабила меня, но ненависть, которая проснулась в моем сердце от неожиданного воспоминания нашего первого вечера после того, как мы сделали связанные рисунки, придала мне новый прилив сил.
Ярость была настолько сильной, что я практически перестала чувствовать боль.
Сжав сильнее кинжал, который до этого слабо болтался среди побелевших от напряжения пальцев, я, резко выпрямившись, быстро вонзила холодное серебро в Зена. Мой удар был вслепую, но, когда боль прошла, я поняла, что попала в цель.
– Это создано, чтобы сплотить нас, а не убить, – заговорила я, зная, что Зен все слышит. – И это будет ударом в спину, если использовать связь для того, чтобы навредить, – тело друга ослабло и рухнуло рядом со мной. Саймон это видел, потому что я неотрывно смотрела ему в глаза. Сначала они расширились в удивлении, потом зрачки заметались от меня к Зену, но, когда тело брата упало, его взгляд был прикован ко мне, и ненависть не только мне придала сил, но и этому, почти убитому Матвеем, тоже. Саймон вцепился в руки Матвея и попытался их раздвинуть, не отворачиваясь
