— Я думала о том, чтобы уехать на время… в Лондон. Рози приглашает к себе в гости.
— Нет, — твердо проговорил он.
— А мне показалось, что это неплохая мысль. Мне нужно выбраться отсюда куда-нибудь… чтобы спокойно обо всем подумать.
— Ты не можешь покинуть Трессидор точно так же, как я не могу покинуть Лэндовер.
— Не забывай о том, что со мной теперь Ливия. И каждый свой новый шаг я должна соразмерять с этим обстоятельством. Раньше я была более свободна. Было даже время, когда я почти решилась…
— Решилась на что?
— Рискнуть всем для того, чтобы быть с тобой.
— Кэролайн!
— О, да, я почти решилась. Порой я очень ясно все себе представляла… эту связь между нами, тайные свидания, жизнь в страхе перед разоблачением, само разоблачение и его последствия… Но бывали минуты, когда я говорила себе, что мне все равно, чем все закончится. Я готова была поставить на карту все. Рискнуть всем. Но потом… появилась Ливия, а вместе с ней и чувство ответственности.
— Мы можем уехать. Прямо сейчас. Господь свидетель, я много об этом думал. Будем жить за границей. Во Франции… Ты помнишь Францию? Боже, кажется, как давно это было!.. Тогда я тебя очень боялся. За те несколько дней я узнал, что ты значишь для меня… Узнал на всю жизнь вперед. Однажды я приблизился к тебе, когда ты спала. Я стоял у застекленных дверей, ведущих на балкон.
— Я не спала.
— Я… почти вошел. Теперь часто задаюсь вопросом: а не сложилось ли бы все иначе, если бы я тогда вошел?
— Да, я тоже себя об этом всегда спрашивала.
— Ты впустила бы меня?
— Я не знала, что ты женат… Что ты женился для того, чтобы спасти для своей семьи Лэндовер. Мне казалось, что ты просто совершил какое-то чудо. Тогда я верила в то, что ты способен творить чудеса.
— Ничего себе чудо! Чудо, которое отравило всю мою жизнь.
— Неужели ты ее так ненавидишь?
— Да, мне все в ней было ненавистно. Например, сотни этих ее нарядов… один вид которых приводил меня в бешенство. Я ненавидел ее за то, что она — это она… Но больше всего я ненавидел ее за то, что она стояла между нами.
— Ты говоришь о ней так, точно… ее больше нет с нами.
— Давай попробуем представить себе это.
— Но она скоро вернется.
— Не скоро… Будем надеяться, что не скоро.
— Навестит тетушку и приедет.
— Будем надеяться, что она останется у нее подольше.
— Но когда вернется…
— Давай не будем о ней думать…
— Как же нам о ней не думать? Ведь она существует и, как ты говоришь, стоит между нами.
— Не в эту минуту. Забудь про нее. Давай говорить только о нас с тобой.
— Что же еще говорить?
— Так дальше жить нельзя.
— Что ты предлагаешь?
— Ты знаешь. А потом, возможно… в один прекрасный день… все наладится.
Он наклонился ко мне и накрыл мою ладонь сверху своей рукой. Затем он взял ее и прижал к своим губам.
— Кэролайн, мы сами творцы своего будущего. Давай забудем обо всем. Уедем… куда-нибудь, где нас никто не знает.
Я отрицательно покачала головой и отвернулась.
Мы расстались, но весь оставшийся день я думала только о нем. Мне хотелось быть с ним, очень хотелось открыть для себя тот путь, на который он так меня звал…
И все же я колебалась.
Я уже не помню точно, когда именно по округе поползли слухи.
Кто-то сообщил, что видел на руднике черную собаку. Сразу после этого другой человек заметил, как ему показалось, белого зайца. Это были предвестники смерти. В прежние времена считалось, что появление этих двух животных — верный знак того, что на руднике должно вот-вот случиться какое-то несчастье, если уже не случилось.
Это было предупреждение о чьей-то смерти.
Старые поверья тут же вспомнились. Когда давным-давно случилась всем известная история — один человек убил свою жену и сбросил ее в шахту, — люди видели черного пса, а когда этот человек сам спустился в шахту, пес появился снова, но уже вместе с белым зайцем.
Теперь эти знамения начались вновь.
— Что-то должно было случиться в районе рудника.
Как-то проезжая мимо, я с удивлением обнаружила около шахты людей. Некоторые из них сидели на траве… другие ходили вокруг провала в земле. Среди собравшихся я заметила двух-трех верховых.
Увидив одного из наших конюхов, я поздоровалась с ним.
— Не приближайтесь к шахте, мисс Трессидор, — сказал он. — Говорят, черная собака опять появлялась.
— Я думала, это было еще на прошлой неделе.
— Она снова появлялась, мисс Трессидор. Здесь вот-вот что-то должно произойти, это как пить дать. Можете не сомневаться.
— По-моему, все ведут себя очень осторожно.
— Черная собака — это очень плохой знак.
— Своего рода предупреждение, а когда предупрежден — значит, вооружен.
— Не совсем так, мисс Трессидор. Если черная собака придет за вами, убежать от нее не удастся.
— Тогда что же делают здесь эти люди? Зачем они испытывают судьбу?
— О, я не знаю, мисс Трессидор. Вы еще недавно в наших местах и многого не понимаете. Но я говорю вам: в нашем герцогстве случается порой то, чего не может случиться больше нигде.
— Согласна, — ответила я.
Возвращаясь домой, я думала о Поле, о том, что он сейчас может делать.
Временами меня настолько сильно тянуло к нему, что я с трудом удерживалась от того, чтобы не поехать в Лэндовер. В такие минуты я всегда уходила к Ливии и играла с ней, убеждая себя в том, что именно ради нее живу, ради нее жертвую своим счастьем, как Поль пожертвовал собой ради Лэндовера. Впрочем, родной дом уже не казался ему родным с тех пор, как он женился. Поль сохранил его, заплатив слишком дорогую цену.
Вдруг страх закрался мне в сердце.
Это случилось, когда я вошла к себе в комнату и обнаружила там Бесси, мою личную горничную, которая протирала с мебели пыль. Она извинилась и сказала, что с утра было очень много работы и она не успела закончить к моему возвращению.
— Ничего, Бесси, только поторапливайся.
— Не слышали ли вы что-нибудь о миссис Лэндовер, мисс Трессидор? — вдруг спросила Бесси.
— Не слышала ли я о ней что-нибудь? Она же уехала. В Йоркшир… к тетушке.
— А вот некоторые говорят…
— Что говорят? — требовательно спросила я.
— Некоторые сомневаются в том, что она в Йоркшире. Миссис Лэндовер уехала так внезапно…
Мне захотелось тут же закончить этот разговор, но я чувствовала, что мне необходимо узнать, что Бесси имеет в виду.
— Просто неожиданно захотелось повидать тетушку, наверное, — проговорила я. — Родные места… Ведь она родом из Йоркшира.
— А вот Дженни… ее горничная… Она говорит, что очень хорошо знает свою хозяйку, а та ничего не сказала ей о том, что собирается уехать в Йоркшир.
