Через пару минут Матвей Борисович заговорил уже в другом тоне — как начальник с подчиненным.
— Вам, Вадим Олегович, предстоит посетить одну иностранную державу с весьма деликатным поручением.
— Слушаю вас, Матвей Борисович, — с готовностью ответил Полковник.
— Я направляю вас в Германию для того, чтобы вы отыскали там одного человека, поговорили с ним и убедили вернуть мне некоторые ценные для меня архивные документы, касающиеся моего прошлого и прошлого моих друзей и коллег.
— Установочные данные на этого человека у вас имеются? — сразу же поинтересовался Котов.
— Мне, к сожалению, известно только, что он сын бывшего немецкого офицера — коменданта одной из приморских баз военно-морских сил гитлеровской Германии.
— Я думаю, что в наше время этих данных может оказаться вполне достаточно, если только…
— Что «если только»? — испуганно спросил Суздальский.
— Если только нужные вам документы действительно находятся у этого человека, — пояснил Полковник.
— В той коробке, что достали ваши люди в агентстве «Кристи и Пуаро», я обнаружил много одинаковых документов, в частности, зашифрованные списки немецкой агентуры времен второй мировой войны, а также все их «подвиги» на советской и немецкой территориях.
— Следовательно, тот неизвестный человек, предположительно Трофимов, имел доступ к этому архиву?
— Верно. Он имел к нему доступ. Но даже не в этом архиве дело! На допросе с пристрастием Юрий Николаевич Калашников рассказал, что к нему в руки якобы случайно попали старые немецкие архивы и ещё один очень любопытный документ — протокол дешифрования этих материалов. Часть раскрытого шифра ещё не давала безусловной возможности прочитать немецкие досье. Но я, разумеется, с вашей помощью, обратил внимание на одну интересную деталь: документы, выданные нам покойным Калашниковым, были копией тех бумаг, что вы изъяли на квартире того молодого дипломата, как его…
— Михайлова, — добавил Вадим Олегович.
— Да, Михайлова. Следовательно, тот человек, который передал Михайлову коробку с документами, подбросил эти бумаги и Юрию Николаевичу, а тому в свою очередь захотелось погреть руки на мне. Что получилось из его затеи, нам хорошо известно.
— Выходит, что наш неизвестный, а скорее всего, именно Трофимов, имеет ключ к шифру?
— Вряд ли. Если бы он у него был, то мы с вами сидели бы не в этом помещении… Скорее всего он как-то смог прочитать часть документов, но другая, большая часть, ему и его людям не поддалась. А так как он решил все-таки свалить меня, а заодно и вас, то он будет искать ключ к шифру в Германии. Поэтому вы должны закончить все дела здесь и выехать в Берлин. Я вам дам адрес моего старого знакомого — мы вместе в свое время учились в одном из европейских университетов, — он увидел, как брови Котова от удивления полезли на лоб, — да-да, не удивляйтесь: я закончил университет, как говорят в России, без отрыва от основной работы и получил образование политолога. В том письме, что я вам дал почитать, раскрыт способ, как я в советское время, когда всюду свирепствовал КГБ, перебрался на Запад и обратно для повышения своего образования и специального, узкопрофессионального уровня.
— Понятно. — Вспомнив прочитанное письмо, Полковник догадался, что Суздальский с помощью подводных лодок пересекал границу Советского Союза и спокойно уходил на Запад. — Но в таком случае, может быть, имеет смысл отправиться в Германию немедленно?
— Нет. Я навел справки в МИДе по поводу этого Михайлова и выяснил, что недавно был издан приказ министра иностранных дел России о прямой ротации сотрудников зарубежных российских дипломатических представительств в другие страны. Так вот, наш Михайлов согласно этому приказу заменяется, куда бы вы думали?..
— Неужели в Германию?
— Да, в Германию, а точнее, в Мюнхен, в Генеральное консульство, на должность вице-консула. Поэтому поедете в ФРГ только после него, а заодно и определите все его связи. И если он поехал туда по указанию Трофимова, а я в этом почти не сомневаюсь, то Михайлов и его люди окажутся в нашем деле невольными помощниками. Так что, Вадим Олегович, — подвел итог Суздальский, — у вас ещё есть время и с делами здесь, в столице, разобраться, и к предстоящей операции подготовиться.
Глава 116
В здание Павелецкого вокзала Кононенко, Малышонок и Виктория вбежали, когда по громкоговорителю объявили, что посадка на скорый поезд «Москва Махачкала» заканчивается. На лестнице, ведущей в зал ожидания пассажиров дальнего следования, они нос к носу столкнулись с Ткачуком. Он обрадовался этой встрече, крепко пожал руки оперативникам и галантно поцеловал руку девушке.
— Кирилл уже пошел на посадку, — сообщил Ткачук, поняв, что вся троица прибыла на вокзал на проводы друга. — Удостоверение-то у тебя, Василий, обратился он к Конону, — не забрали еще?
— Нет. Пока при мне, но начальство уже несколько раз напоминало об этом и даже предупредило, чтобы я не вздумал «нечаянно» его потерять, горько усмехнулся капитан.
— Не буду тебя учить, Василий, но с начальством не шути. Кирилл, должно быть, уже в вагоне обустраивается. Торопись, если хочешь успеть с ним поговорить!
Капитан подал знак лейтенанту, и тот вместе с девушкой направился в линейное отделение милиции. Он должен был договориться с начальником дежурной смены, чтобы, на всякий случай, задержали отправку поезда, если беседа Конона и Трика затянется.
— Петр Владимирович! Пойдемте вместе с нами. Мы кое-что раскопали в ЗАГСе по месту жительства Калашникова. Вам это будет интересно.
— А девушку прямо из ЗАГСа увели, пинкертоны? — пошутил Ткачук.
— Конечно, из ЗАГСа. А после того как переговорим с Киром, я её вместе с Малышом туда же и отправлю, — давая понять, что в его словах имеется двойной смысл, ответил Кононенко.
— Правильно, давно пора. А с Квасовым мы уже попрощались, второй раз как-то неловко, — посетовал следователь.
— Неловко, Петр Владимирович… — не докончил общеизвестную фразу капитан. — А здесь интересные детали открылись. Да так, что следствие в совершенно другую сторону нужно поворачивать. Но вести его должны уже не мы, а совсем другая организация. С другой стороны, эта организация так завязла, что…
Следователь понял недосказанное Кононенко и повернул обратно к вокзальному перрону.
…Квасов уже разложил вещи и познакомился с семейством из Дагестана, которое гостило в столице у своих родственников. Старик со старухой и маленькой внучкой были несколько обеспокоены поездкой, так как обстановка на Кавказе вынудила проверять все пассажирские поезда, следующие в этом направлении.
Старикам было чего бояться: они везли с собой множество больших и маленьких коробок и, что больше всего удивило Кирилла, несколько рулонов с коврами, хотя, по мнению майора, в Дагестане можно было найти ковры и получше. «Но если это подарки от родственников, — размышлял Трика, — то, как у нас говорят, дареному коню в зубы не смотрят».
Из репродуктора прозвучало объявление о том, что посадка на его поезд заканчивается, и тут он увидел мечущегося вдоль поезда Малышонка. Он держал за руку незнакомую Квасову девушку, которая с трудом поспевала за ним.
Майор Квасов, чтобы не смущать попутчиков, быстро вышел на перрон и, махнув лейтенанту рукой, оттащил его к следующему вагону, чтобы соседи по купе не видели их прощания и не приставали в дороге с расспросами.
Запыхавшийся Малыш ещё минуту восстанавливал дыхание, затем скороговоркой выпалил:
— Это Вика, — коротко представил он девушку, — капитан и Петр Владимирович подойдут с минуты на минуту. Я с Викой отлучусь на секунду, переговорить с начальником дежурной смены, чтобы в случае чего задержали отправление поезда.
— Так ведь я только что… — майор хотел сказать Малышу, что уже попрощался с Ткачуком, но того и след простыл — только вдалеке между спешащими на посадку пассажирами мелькнула темно-синяя куртка лейтенанта, который крепко держал за руку Вику, словно боясь её потерять.
«Странное дело! Если Ткачук вернулся, то Кононенко смог его заинтересовать чем-то очень выдающимся, — обдумывал положение Трика. — Я вроде бы уже не у дел, но, интересно, что же моя команда сумела раскопать?»
Кирилл увидел спешащих Кононенко и Ткачука и бросил взгляд на часы до отправления поезда оставалось десять минут.
— Вот видишь, — начал Петр Владимирович, — опять встретились, а это очень хорошая примета — значит, будем встречаться не однажды.
Кононенко обнял своего начальника, пожелал ему, как водится, всего наилучшего и заверил, что они все равно будут работать вместе прежней командой.
— Но это официальная часть, извини, Кир, за проформу. Мы к тебе все с тем же делом, — Конон начал рассказывать, что они узнали в архиве и дома у Натальи Владимировны.
