Кроме того, мы хотели бы сообщить тебе больше, но нам нельзя этого делать. Нашу записку доставит тебе один мастер или несколько. Мы просим тебя не беспокоиться и не волноваться.
У нас действительно все в порядке, и мы надеемся, что скоро ситуация станет еще лучше, поскольку тень сомнения, упавшая на Почтовую Гильдию, будет развеяна.
Не сомневайся в нас,
Эрек и Детози.
Глава 19. Айсфир
Тимара пытливо смотрела на черного дракона, пытаясь понять, что с ним. Она осторожно шагнула вперед, но Татс схватил ее за плечо и оттащил обратно.
– Он обезумел от боли, – сказал Татс извиняющимся тоном. – Он ведь не из наших, Тим. Он способен сделать что угодно.
Потрепанный черный дракон запрокинул голову и заревел. Его пасть и зев отливали ярко-зеленым и красным. Красная пена потекла у него изо рта и зашипела на брусчатке площади. Он обвел взглядом хранителей, и глаза у него бешено завращались. Тимара гадала, что означают издаваемые им звуки: муки боли или угрозу всем, кто посмеет приблизиться? Он не издал ни единого слова, которое она могла расшифровать. Полусложенные крылья Айсфира были изорваны и пробиты. Некоторые разрывы немного зарубцевались, но рядом с ними соседствовали свежие. Он казался одновременно и здоровым, и потрепанным. Он снова заревел, а потом начал выгибать шею, в итоге его голова опустилась и стала раскачиваться из стороны в сторону.
– Мы можем ему помочь? – тихо спросила Тимара.
Когда драконы протрубили тревогу, их хранители сбежались отовсюду. Тимара подумала, что Меркор и остальные самцы прогонят черного чужака, однако они позволили ему приземлиться.
– Айсфир, – подтвердила Синтара, когда Тимара мысленно потянулась к своей королеве. – Держись от него подальше. По-моему, он безумен.
Хранители мигом собрались, чтобы посмотреть на старейшего дракона, но сгрудились в благоразумном отдалении от него. Меркор, Сестикан и Синтара спустились на площадь, но даже они не посмели приблизиться к черному дракону и держались от него на безопасном расстоянии. Их сородичи кружили в небе – вихрь ярких красок и крыльев. Хранители переглянулись, но подходить к незнакомцу никто не стал.
И в центр этого смятения заявились Хеби с Рапскалем, упав сквозь круговерть драконов, словно клецка в суп. Красная драконица неуклюже приземлилась, и всадник соскользнул с ее плеча.
Татс испуганно застонал.
– О чем он думает? – выдохнула Тимара, ни к кому не обращаясь.
После ночи у колодца она старалась не разговаривать с Рапскалем. Бывали мгновения – за едой или совместной работой, – когда он снова казался прежним, и ей ужасно хотелось, чтобы они могли быть такими же друзьями, как раньше. Но порой он превращался для нее в чужака, например, когда требовал, чтобы драконы казнили пленников. Или как сейчас, появляясь перед ними в странном и причудливом одеянии. Рапскаль насадил один из найденных в оружейной комнате наконечников копий на массивное древко и сейчас, размахивая им, медленно обходил черного дракона по кругу. Чешуйчатая броня, которую он надел поверх туники и брюк Старших, позвякивала, и Тимара подумала, что он намеренно качает бедрами. Хотя, надо признать, Рапскаль выглядел эффектно. Солнце падало на броню и отражалось в ней, так что Старший сверкал черным и золотом. На Хеби была сбруя тех же цветов. К ней был приторочен мех с водой и нечто похожее на рог. Тимара точно не смогла определить, что это такое, и терялась в догадках насчет «обмундирования» драконицы. Красная Хеби тоже звенела своим снаряжением, выступая следом за Рапскалем, и была очень собой довольна.
Обойдя рычащего и стонущего дракона, Распскаль, наконец, оказался прямо перед ним.
– Что еще? – проворчал Татс.
– Рапскаль, нет! – закричала Тимара.
Он не откликался на свое имя, а она отказывалась называть его Теллатором.
Рапскаль бесстрашно подошел к ревущему черному дракону, опустился перед ним на колено и склонил голову. При виде юноши стоны дракона неожиданно смолкли. А Рапскаль заговорил – и его голос был звучным:
– Кельсингра приветствует тебя, о Великолепный! Чем мы можем тебе служить? – Он повел рукой, указывая на круг хранителей и моряков. – Я – Рапскаль, Старший Хеби, чудесной алой королевы. Я и мои товарищи-Старшие почтем за честь проводить тебя к Серебряному колодцу и смотреть, как ты будешь пить. Купальни ждут тебя, и прислужники, которые с восторгом почистят каждую из твоих великолепных чешуек! Раз драконы Кельсингры дозволили тебе появиться здесь, Старшие Кельсингры готовы тебе угождать. Скажи нам, что тебе нужно, о Старейший из драконов, и мы поспешим исполнить любое твое желание.
Воцарилась тишина. Черный дракон прищурился. Рапскаль продолжал стоять перед ним на колене – бесстрашный и одинокий хранитель. Неожиданно гигант открыл пасть и заговорил:
– Люди называют меня Айсфиром. Хотя бы один из них помнит прежнюю вежливость, подобающую таким, как вы! – Он обвел взглядом всех присутствующих и медленно моргнул. – Я предательски отравлен. Это сотворили со мной люди, приманив жирным ядовитым скотом. Если у вас есть Серебро, дайте его мне. Но я явился сюда не ради восхвалений Старших и даже не ради Серебра, хоть буду рад тому и другому. Я хочу проверить, есть ли среди живущих драконов те, кто достойны так называться, найдутся ли те, кто восстанут, чтобы отомстить за меня врагам – людям, которые стремятся убивать драконов ради их плоти.
Рапскаль встал, высоко воздевая копье.
– Если никто больше не восстанет, чтобы служить этой славной цели, то отправлюсь я. Мы с бесстрашной Хеби взлетим в небо и убьем всех, кто посмел поднять руку на дра-конов!
Голос подал Меркор:
– Я отведу тебя к Серебру – и ты сможешь выпить, сколько пожелаешь. А потом мы поговорим о мщении – когда ты отдохнешь и все наши соберутся в круг. – Золотой Меркор посмотрел на Старших и обратился к Рапскалю: – Не говори за драконов, Рапскаль. Даже за Хеби, – сурово зарокотал он. – Лишь мы способны оценить серьезность оскорбления, и только мы будем решать, произошло ли восстание против всего нашего рода, или просто глупые пастухи попробовали преградить нам путь, действуя исключительно из-за собственной жадности.
Слова Меркора не успокоили черного дракона, а, наоборот, дали мишень, на которой он смог сосредоточить свой гнев. Он принялся вращать глазами с новой силой и уставился на золотого самца.
– Люди знали, где я охочусь, и намеренно вывели туда отравленный скот. Поев, я заснул, а проснулся больным и ослабевшим. Тогда они явились с сетями, чтобы поймать меня, с копьями, чтобы пустить мне кровь, и бадьями, чтобы ее собирать. Они не пытались убить меня за то, что я ел скот. Они привели стадо в надежде, что я превращусь в их добычу! Но я дал им отпор. Я многих убил! И еще больше убью потом!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
