— Тетя, — сказал он. — Я вернулся домой.
Она, беззвучно смеясь, раскинула руки — как в далеком детстве, когда приезжала к ним погостить и с порога распахивала любимцу свои пахнущие лакрицей объятия. Нейла снова приподняло над землей. Он вернулся. Больше не будет пустыни и голосов, не будет слепящего света ламп и горечи эликсиров, не будет воспоминаний, когтями терзающих душу… Как хорошо, подумал Нейл. И вздрогнул, почувствовав, как переносицу знакомо кольнула острая холодная игла. Потом еще одна и еще. Нейл потряс головой, но лучше не стало. Наоборот — голова налилась чугунной тяжестью, ноги потянуло к земле, а сумерки вокруг сгустились холодным туманом. Исчезли тисы, дом и тетушка Мэриам, растворился в воздухе птичий щебет, в нос ударил резкий запах тойи — и вместо родного сада он очутился всё в той же опостылевшей комнате с решетками на окнах. Только теперь здесь было темно и тихо.
Нейл, с трудом шевельнув головой, моргнул и обвел взглядом спальню. Лампа на прикроватном столике потушена, сквозь неплотно задернутую оконную занавесь сочится голубоватый лунный свет, широкой полосой ложась на одеяло, в кресле у кровати, уронив голову на кожаный подлокотник, тихо посапывает Зигги… Холодная игла вновь впилась в переносицу, и Нейл отвел взгляд от круглого лица де Шелоу к изножью кровати. Там кто-то сидел.
— Фаиз?.. — прошелестел он, и черная тень у него в ногах шевельнулась.
— Ну и видок у тебя, эль Хаарт, — негромко фыркнул знакомый голос. — Краше в гроб кладут. Хотя, прямо скажем, ты и так-то был не красавец…
Нейл попытался улыбнуться, но ничего не вышло.
— Фаиз, — повторил он. И, вдруг вспомнив призрачно клубящиеся в памяти голоса, спросил: — Ты пришел… меня убить?..
Тень шевельнулась снова:
— Нет.
— Почему?..
Фаиз не ответил, и Нейл вздохнул про себя.
— Жаль, — пробормотал он. — Сейчас было бы… совсем просто…
Покрывало чуть слышно зашуршало. Черная тень кошкой скользнула вперед, и в полосе лунного света по правую руку Нейла возникло сердитое смуглое лицо.
— Да что я, по-твоему, совсем тварь бездушная? — мрачно поинтересовался алмарец.
Нейл опустил глаза.
— Я устал, Фаиз, — помолчав, тихо сказал он. — Я хочу домой…
— Ну так кончай валяться да езжай, чего проще?
— Ты же видишь, какой я… «Езжай»… — Нейл издал хриплый короткий смешок, и в его слабом голосе что-то как будто треснуло. — Я уже всё, Фаиз… И я не хочу… Сам не хочу, понимаешь?..
Ан Фарайя жестко хмыкнул.
— Понимаю, — отозвался он. — Назад на цепь неохота, по свободе затосковал, эль Хаарт? Так нет ее, той свободы, просто у каждого своя клетка — и твоя, поверь, еще не самая худшая. Добро пожаловать во взрослую жизнь, малыш!
— Не нужна мне такая жизнь, — совсем тихо прошелестел Нейл. — Но я рад, что ты пришел… Хотя не стоило, наверное… Они тебя ждут… Охрана…
Фаиз, покосившись на причмокивающего во сне Зигмунда, издал ехидный смешок.
— Спит твоя охрана, — самодовольно заявил он. — Кружком вокруг стола в гостиной, рожами в скатерть, один в один как этот пузырь. Даже напрягаться не пришлось — гнать бы таких ждунов в три шеи…
— Ты тоже им… что-то в чай?..
— Зачем? — пожал плечами алмарец. — Пустил «черемуху» из-за портьеры, да и вся недолга — захрапели как миленькие!
Он вновь бросил насмешливый взгляд на де Шелоу и добавил:
— Правда, кое-кто и так дрых без задних ног, обошлось тычком в сонную точку. Повезло тебе с сиделкой, эль Хаарт, — так ведь и впрямь окочуришься, да никто не заметит!
Фаиз уничижительно фыркнул. Хорошо бы, подумал Нейл. Уйти спокойно, без всей этой толпы вокруг, без света в глаза, без того, чтобы его опять не тащили обратно… Он в самом деле устал. Совсем. «Ничего, — вяло шевельнулось в мозгу. — Уже скоро. Жаль только, не выйдет проститься с отцом… с мамой… с Мелвином, Сандрой… Хорошо, хотя бы Фаиз пришел…»
Мысли начали путаться. Лицо склонившегося над ним алмарца поплыло краями, веки потянуло книзу, но смутное беспокойство, вдруг всколыхнувшееся где-то глубоко внутри, не дало Нейлу закрыть глаза. Он моргнул, собрал последние силы и прохрипел:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Фаиз… Там, над моей головой… картина. Поверни… против часовой… Там папка, рисунки… Забери их, пожалуйста. Я не успел… Не хочу, чтоб нашли…
Алмарец молча кивнул. Поднялся, открыл тайник, вынул из него пухлую потрепанную папку, вернул картину на место и вновь опустился на край постели.
— И что мне теперь с этим делать? — спросил он.
Нейл устало вздохнул.
— Что хочешь… — пробормотал он. — Сожги…
Он, шевельнув рукой, обессиленно прикрыл глаза. По лицу его пробежала короткая судорога, и ан Фарайя, подавшись вперед, сдвинул брови:
— Эй, эй, эль Хаарт! Куда?!
— Домой, — долетел до него едва слышный шепот. — Спасибо, Фаиз…
Алмарец, сунув папку подмышку, наклонился еще — и тут же выпрямился, заслышав откуда-то снизу нарастающий шум. «Первый алхимик, — пронеслось в голове. — Всё-таки сообщили». Бросив косой взгляд на Зигмунда де Шелоу, Фаиз перевел его на фантомага и передернул плечами. Нейл был без сознания, но еще жив. «Велят убрать — вернусь», — решительно подумал Фаиз и щелкнул пальцами, рассеивая защитный купол над комнатой. Потом смахнул безвольную руку Нейла с перины, шагнул к креслу, прижал палец к незримой точке на шее спящего Зигги и растворился во тьме у него за спиной.
Де Шелоу, зевнув, поднял упавшую на грудь голову и открыл глаза.
— Почему так темно?.. — пробормотал он. — Что такое? Кто погасил лампы?..
Он завозился, высвобождаясь из уютных объятий кресла, щелкнул пальцами и взглянул на осветившуюся желтым светом постель.
— Нейл?..
Тот не ответил. Зигмунд шагнул ближе, скользнул тревожно-растерянным взглядом по восковому лицу товарища, по плетью свесившейся с постели руке, по неподвижной груди — и краска сбежала с его румяных щек.
— Нейл! — пронзительно вскрикнул он, отшатнувшись назад. — Нейл!.. Сюда! Скорее! Да где вы все?! Нейл!
Со стороны гостиной послышались судорожные зевки. Заскрипели стулья. Из коридора донеслись голоса — а следом, словно всё по тому же щелчку пальцев, спальня наполнилась людьми, шумом и светом. Мелькнуло в толпе лицо герцога эль Хаарта, послышался голос главного дворцового лекаря, и плечо дрожащего, затертого к самой стене Зигмунда стиснули чьи-то пальцы.
— Пойдем, Зигги, — сказал Райан Рексфорд. — Ну, будет… Пойдем. Мы здесь сейчас не нужны.
— Он… Он…
— Пока вроде нет, — мельком обернувшись в сторону плотного кольца спин у кровати, обронил Райан. — И первый алхимик здесь, так что… Пойдем, старина. Ну же!
Зигмунд, покорно кивнув, позволил себя увести. А оставшись один в своей спальне, опустился на колени возле кровати, молитвенно сложил ладони и горячо воззвал к Танору, прося за друга. Зигги любил Нейла — и ему еще не приходилось терять близких людей. Даже мысль о подобной несправедливости наполняла его ранимую душу ужасом. Да нет же, такого просто не может случиться!.. Нейл поправится, обязательно, нужно лишь верить — всем сердцем верить, и тогда беда обойдет стороной!..
Он молился два часа кряду, не открывая глаз и не вставая с колен, — до тех пор, пока позади него не скрипнула дверь. Зигмунд обернулся. На пороге, привалившись плечом к косяку, стоял номер Второй. Лицо у него было мрачное.
— Нейл?.. — холодея, прошептал менталист, уже видя ответ.
Райан Рексфорд безрадостно качнул головой.
— Мне жаль, Зигги, — сказал он. — Мне, правда, очень жаль…
Всё утро над Черной долиной сползались низкие серые тучи. К полудню они прорвались дождем, и люди попрятались, пережидая ненастье, — кто под крышей поместья Вэдсуортов, кто по палаткам. Всю армию Геона Даккарайская пустошь вместить не смогла, так что пехотные части лагерь разбили прямо в долине, близ ущелья. Алмарские чародеи, которых в Даккарай не звали, устроились неподалеку, раскинув шатры. Номинально война закончилась, но Данзар еще не объявил о капитуляции, а платил наемникам Геон — и только его государь мог освободить их от власти контракта. Шарарцы, задернув пологи шатров, грелись у жаровен, играли в нарр и били баклуши.
