Виконт велел принести в кабинет вина и прислушался к беседе, что велась на тахте.
– «Декларация независимости» составлена этим американским пророком Джефферсоном очень сильно, – сказал Паттерсон. – Она завоевала симпатии в Европе и завербовала американцам много сторонников, в особенности во Франции. Пылкие умы так и рвутся послужить «делу свободы»…
Полковник Бартольд, глава бультонского гарнизона, недовольно поморщился, когда доктор Грейсвелл эпическим тоном начал перечислять неудачи британского оружия.
– Плохо обученная, но храбрая повстанческая армия Георга Вашингтона становится большой силой. Никто не верил, что регулярные войска нашего генерала Гейджа понесут поражение от рассыпанных по лесам и городкам повстанцев-колонистов с охотничьими ружьями. Королевский гарнизон Бостона не устоял против натиска повстанцев. Наши войска едва ли удержат Филадельфию. Поражение наших наемников-гессенцев под Трентоном, где войска Вашингтона ночью перешли реку Делавар, сильно подняло дух повстанцев и помогло мистеру Бенджамену Франклину уговорить французов признать независимость колоний. Боюсь, что капитуляция нашего генерала Бургойна под Саратогой говорит уже о крушении стратегического плана кампании.
Мистер Паттерсон вздохнул сокрушенно:
– Да, правительство его величества проявило нерешительность в начале военных действий, когда можно было подавить возмущение в зародыше. Теперь пожар разгорелся, и бог весть, чем это все для нас кончится.
Французы вступили в войну, помогают повстанцам и деньгами, и войсками, и флотом… А главное – революционный дух восставших! С ним трудно бороться… наемными руками гессенцев… Плохо, господа!
– Не выношу, когда глубоко штатские джентльмены начинают обсуждать военные дела! – с раздражением прервал Паттерсона полковник. – Весь этот оборванный американский сброд, не имеющий понятия о регулярных действиях…
Но полковник не успел досказать свое глубокомысленное суждение, прерванный на полуслове появлением камердинера.
– Простите, ваша милость, – шепотом сказал он виконту. – Какой-то всадник у ворот требует допуска к вам. Он просил вручить вам вот это.
– Господа! – торопливо проговорил хозяин, тайком взглянув на карандашные строки записки. – Полагаю, что перед охотой вы нуждаетесь в нескольких часах хорошего сна. Здесь мы все являемся гостями сэра Генри. Этот кабинет в его распоряжении.
Гости безропотно вняли столь прямому намеку, а виконт поднялся в свой верхний кабинет. Через минуту усталый моряк в потертом мундире переступил порог. Виконт отослал камердинера вниз и крепко обнялся с приезжим.
– С какими вестями, Джузеппе? – осведомился он по-итальянски.
Джозеф Лорн осмотрелся вокруг:
– Это единственная комната, которую я узнаю в Ченсфильде. Ты превратил свой дом в настоящий замок. У тебя важные гости?
– Гостей полон дом, но здесь нам никто не помешает.
Рассказывай, Джузеппе.
– Вести не слишком отрадные для короля. В Америке дела идут неважно. Зато трофейное оружие я продал чертовски выгодно. Американские купчишки заплатили звонкой монетой, однако новой партии пока не заказали. Полагают, что скоро у них будет достаточно английских трофеев.
– Никто не пронюхал об этой операции?
– Никто. Блеквуд воображает, будто я передал оружие нашим войскам.
– Ну что ж, деньги не пахнут. Впрочем, вся эта партия была сборным хламом… Ты, как всегда, молодчина, Джузеппе! В каком состоянии корабль?
– «Окрыленный» подбит. В корме пролом. Выгорела часть левой палубы и фок-мачты нет. Дрались с тремя американскими каперами. Доползли сюда с заплатой.
– Завтра введем судно в док. Где произошел бой?
– Северо-восточнее Бермудских островов. Американцы пока еще плохие моряки. Два судна мы утопили, третье ушло. Я зашел в порту к Вудро. Он передал мне два письма для тебя. Одно прибыло из Америки с транспортом раненых «Омега», а другое – с военным фрегатом из африканского порта Капштадт. Что ты так смотришь на меня, Джакомо?
– Ты стареешь, Джузеппе! Я думаю о том, как плохо я вознаграждаю твою дружбу. По моей милости тебе приходится вести беспокойную жизнь, мой старый товарищ. Оставайся со мной, старина, я тебя женю. Хочешь сесть на землю и нянчить детей?
– Эх, Джакомо, давно ли ты перед завтраком убивал полдюжины немецких рейтаров, а потом жаловался генералу Гамильтону на свою спокойную жизнь и требовал настоящей работы! Нет, моя жизнь повеселее твоей. Пусть пока все идет по-старому.
Пока Джозеф Лорн расправлялся с парой жареных куропаток, безбожно орошая их неразведенным ромом, хозяин дома вскрыл оба пакета.
– Ты доставил важные вести, Джузеппе! Я недаром решил держать этого чистоплюя Мюррея под наблюдением.
– Мюррея? Ах, того… с острова? Значит, он остался под новым именем?
– Да, я снабдил его документами одного погибшего американца родом из Виргинии. Единственный дядя этого американца умер. Документы надежны. Дурак мог бы жить припеваючи, не вспоминая о делах в Ченсфильде. Но я решил все же не выпускать его из поля зрения и, оказывается, не напрасно!
– Кого же ты посадил ему на хвост?
– Капитана Бернса. Помнишь такого?
– Этого прощелыгу из нашего взвода? Где ты откопал его?
– Там же, где всех наших.
– Ты выручил его из тюрьмы, что ли?
– А то откуда же? Конечно, не из виндзорского дворца, старый ты чудак! Я купил ему капитанский чин и отправил в Америку с некоторыми инструкциями. Командование форта Детройт, как я и предвидел, согласилось, что Голубая долина является «важным стратегическим пунктом», и по приказу начальства и моему секретному ходатайству он отправился туда с полуротой наших драгун.
– Что это за Голубая долина?
– Райский уголок, Джузеппе, где мистер Мюррей свил себе теплое гнездышко. Там он порхает, как голубок, над тысячами акров захваченной земли и приносит в клювике червячков для своей любезной миссис Эмили. Это ей нравится больше, чем участь виконтессы… А злой коршун летает близехонько!
– Чем они тебе мешают? Пусть себе воркуют и любятся.
– Видишь ли, вокруг этого гнездышка стали оседать еще кое-какие птички. Это мне уже не нравится. Вот об этом Бернс и извещает меня.
– Что же это за птички?
– Во-первых, там угнездился этот сумасброд Эдуард Уэнт с дочкой Мортона. Старика чуть удар не хватил, когда они сбежали.
– Об этом ты писал мне. Рассказывай дальше.
– Во-вторых, Уэнт доставил туда в своем ковчеге сынка и матушку Одноглазого.
