реальности советской военной мощи".
Даже некоторые чиновники администрации характеризовали новую политику как "статус-кво плюс", и хотя это было лучше, чем статус-кво минус первых четырех месяцев, этого было явно недостаточно. Сам Буш, к этому времени недовольный однообразными результатами грандиозного пересмотра политики своей администрации и зная, что Горбачев планирует выступить с новыми предложениями, ускорил тщательно проводимую подготовку представленной 29 мая в Брюсселе инициативы по сокращению военных сил в Европе. Быстро протолкнутая, она заменила осторожный подход, основанный на бюрократическом рассмотрении НАТО, который предшествовал объявлению Горбачева в декабре 1988 года о значительном одностороннем сокращении обычных вооруженных сил и еще более значительных предложениях о согласованном асимметричном сокращении вооружений Варшавского договора до паритета с силами НАТО. Буш предложил 15-процентное сокращение обычных вооружений НАТО и Варшавского договора и 20-процентное сокращение американского и советского военного персонала в Европе.15 Эта инициатива, первая в истории администрации Буша, была хорошо воспринята внутри страны.
В июле Буш посетил Польшу и Венгрию, и эта поездка помогла ему лучше понять исторические изменения, происходящие там при попустительстве и даже поощрении Горбачева. Теперь Буш и Бейкер понимали, что ключ к политической и экономической либерализации для стран Восточной Европы - в поощрении этого процесса вместе с Москвой, а не против нее, и они осознали, что сам Горбачев, по крайней мере, кажется, готов содействовать переменам. Даже в том случае, если бы Горбачев был готов к переменам.
Еще не вернувшись в Вашингтон, Буш решил, что пришло время организовать встречу на высшем уровне с Горбачевым, и написал Горбачеву письмо с предложением о встрече. (Некоторые из его советников, в частности, Скоукрофт, выступали против встречи на высшем уровне). Бейкер согласовал условия встречи на высшем уровне в ходе серии встреч с советским министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе (и его первым заместителем, а позднее преемником, Александром Бессмертных) с конца июля по сентябрь, положив начало дипломатическому контакту все большей интенсивности. В общей сложности Бейкер встретится с Шеварднадзе шесть раз в 1989 году и девятнадцать в 1990 году. Но летом 1989 года этот процесс был еще предварительным.
Между тем, другие аспекты отношений продолжали развиваться, хотя и неровно. Соединенные Штаты приостановили переговоры по стратегическим вооружениям, и только во время первого визита Бейкера в Москву в мае было решено возобновить переговоры по СНВ в Женеве в середине июня. На двенадцатом ежегодном заседании Торгово-экономического совета США-СССР в Вашингтоне в середине мая было принято пять новых документов о сотрудничестве, но реального продвижения вперед не произошло. Президент Буш в своей речи в Техасском университете 12 мая согласился работать над "временным отказом" от ограничений Джексона-Вэника в торговле, если Советский Союз "кодифицирует" свою политику более свободной эмиграции. Хотя это было скромное продвижение вперед по сравнению с предыдущим общим замечанием Бейкера о том, что Советский Союз должен сделать "больше", прежде чем можно будет ослабить ограничения, оно последовало лишь за публичными рекомендациями об отмене ограничений со стороны бывшего конгрессмена Чарльза А. Яника и бывшего сенатора Адлая Э. Стивенсона (автора другого главного ограничения, поправки Стивенсона, резко ограничивающей кредит), а также ряда еврейских организаций, приветствовавших более значительную эмиграцию евреев. Торговля расширялась, но медленно.
Продолжались встречи высокопоставленных дипломатов по региональным проблемам на Ближнем Востоке (11 апреля), в Африке (3 июня), Азиатско-Тихоокеанском регионе (27-28 июня), Афганистане (2 августа) и арабо-израильскому конфликту (17 ноября). Успешно продолжались и военные визиты: 21 июня Горбачев принял председателя Объединенного комитета начальников штабов адмирала Уильяма Дж. провел десять дней в Советском Союзе в качестве гостя своего коллеги генерала армии Михаила Алексеевича Моисеева. Маршал Ахромеев, ныне советник президента Горбачева, вновь посетил Соединенные Штаты в июле, был принят президентом Бушем и госсекретарем Чейни и выступил перед комитетом Конгресса. Когда генерал армии Дмитрий Т. Язов посетил Соединенные Штаты 2-7 октября, это был первый в истории визит советского министра обороны. Наиболее значительным в долгосрочной перспективе, хотя в то время он рассматривался почти как забавное побочное шоу, был неофициальный визит в США народного депутата и бывшего члена Политбюро Бориса Ельцина в сентябре.
В повестку дня двусторонних консультаций были включены два новых пункта. 28 апреля в Москве состоялись обсуждения деятельности ООН и других международных организаций, а в конце июня американские и советские официальные лица обсудили сотрудничество в борьбе с международным терроризмом.
Несмотря на благоприятную направленность некоторых выступлений Буша, были и контрапункты, причем не только в его собственных предостережениях и оговорках, но и в других выступлениях администрации. Так, если в мае Буш приветствовал и выражал поддержку горбачевской перестройке, то 16 мая его пресс-секретарь Марлин Фицуотер отреагировал на важный и позитивный советский шаг - заявление Горбачева о том, что Советский Союз больше не будет поставлять оружие в Никарагуа, - предположив, что это был лишь жест "ковбоя из аптеки". Вице-президент Дж. Дэнфорт Куэйл незамедлительно (19 мая) поддержал комментарий Фицуотера, сказав, что в предложениях Горбачева есть "некоторая фальшь", и назвав их "пиаровскими гамбитами". Министр обороны Дик Чейни 29 апреля публично предсказал, что Горбачев потерпит неудачу со своей реформой. Заместитель государственного секретаря Лоуренс Иглбургер 13 сентября заявил, что обеспечение успеха горбачевских реформ не является "задачей американской внешней политики". И несмотря на инициативу Буша и ведущиеся переговоры, 13 сентября высокопоставленный чиновник Белого дома ответил на вопросы о возможном саммите, заявив, что спешить со встречей не стоит. 18 сентября сам Буш заявил, что он "не торопится" с проведением саммита.
Президент Буш, тем не менее, серьезно относился к отношениям с Вьетнамским Союзом. Он принял Шеварднадзе в Белом доме 21 сентября, и Шеварднадзе передал письмо от Горбачева. Однако ключевыми были переговоры с Бейкером (четвертым в их серии) в течение двух дней до начала встречи. Бейкер пригласил Шеварднадзе в живописное место рядом со своим ранчо в Вайоминге, в Джексон Хоул в Больших Тетонах. Эта встреча, и особенно долгий перелет на самолете из Вашингтона, дали Бейкеру и Шеварднадзе возможность для продолжительной беседы, которая, вероятно, была решающей в убеждении Бейкера, что Шеварднадзе и Горбачев "на самом деле", и что это было в США.
В результате встречи в Вайоминге было предпринято несколько конкретных шагов по продвижению вперед в переговорах по существу по СТРТ и ядерным испытаниям, советское обязательство демонтировать Красноярский радар (построенный в месте, не соответствующем Договору по ПРО), и, прежде всего, согласие объявить о предстоящей встрече на высшем уровне в Вашингтоне в мае-июне 1990 года.
Горбачев и Шеварднадзе надеялись добиться прорыва в вопросе СНВ путем крупной уступки: Советский Союз был бы
