Гурни изучал лицо Стилгара, примечая бороду, немного выбившуюся из-под маски, ястребиный взгляд, тонкий нос.
– Твой товарищ умеет думать, мой господин… Спасибо, Стилгар.
Стилгар кивнул Корбе – тот передал сверток Халлеку – и сказал:
– Благодари своего господина герцога. Мы принимаем тебя только потому, что он за тебя.
Гурни принял сверток. Жесткие нотки в словах Стилгара озадачили его. Фримен вел себя почти вызывающе. Ревность? В самом деле, вот явился некий Гурни Халлек, знавший Пауля еще до Арракиса. В круг тех, старых, друзей Стилгару уже не войти никогда.
– Я хотел бы, чтобы вы двое стали друзьями, – произнес Пауль.
– Имя фримена Стилгара славится широко, – поклонился Гурни. – Почту за честь иметь среди друзей всякого, кто несет гибель Харконненам.
– Пожмешь ли ты руку моему другу Гурни Халлеку, Стилгар? – спросил Пауль.
Стилгар медленно протянул руку, стиснул мозолистую от рукояти меча ладонь Гурни.
– Немногие не знают имени Гурни Халлека, – улыбнулся он и отпустил руку. Затем обернулся к Паулю: – Сейчас ударит буря.
– Идем, – ответил Пауль.
Вслед за Стилгаром они двинулись через скалы по прихотливо изогнутой тропке, прорезанной в камне. Наконец они вышли в затененную нависающими скалами расщелину, откуда через низкий проход попали в пещеру. Фримены поспешно затянули за ними входной клапан. В свете плавающих ламп открывался широкий подземный зал с куполообразным потолком, приподнятой над полом платформой у одной из стен и ведущим с нее куда-то вглубь проходом.
Пауль вскочил на нее и повел Гурни прямо в этот проход. Остальные покинули первый зал через другой проход, прямо напротив. А Пауль и Гурни миновали комнату, которую можно было назвать прихожей, и из нее попали в следующую, со стенами, задрапированными темно-бордовой тканью.
– Тут мы сможем немного поговорить наедине, – сказал Пауль. – Фримены не будут нам…
В этот миг снаружи донеслись тревожные удары гонга, затем – крики и лязг оружия. Пауль метнулся наружу – через прихожую, к подиуму большого зала. Гурни, выхватив нож, кинулся за ним.
В пещере кипела схватка. На миг Пауль замер, оглядывая дерущихся, отличая бурнусы и бурки фрименов от одежд их противников. Выглядели они вполне обычно для контрабандистов – но оборонялись, разбившись на тройки, спина к спине.
Такая манера боя – это просто-таки клеймо Императорских сардаукаров.
Один из федайкинов заметил Пауля, и боевой клич прогремел под сводами пещеры:
– Муад'Диб! Муад'Диб! Муад'Диб!
Но не только этот федайкин заметил Пауля. В юношу метнули тяжелый черный нож. Пауль уклонился – нож лязгнул о камень за его спиной. Кинув взгляд, через плечо, Пауль увидел, что Гурни подобрал нож.
К этому времени фримены уже заметно потеснили тройки сардаукаров.
Гурни показал Паулю на извив тончайшей желтой линии – имперский цвет, – на золотого увенчанного льва и фасетчатый глаз на яблоке рукояти.
Да, сомнений нет. Сардаукары.
Пауль выступил вперед, на край площадки. К этому моменту внизу осталось лишь трое сардаукаров, тела остальных и тела нескольких фрименов лежали на полу грудами окровавленного тряпья.
– Стойте! – крикнул Пауль. – Герцог Пауль Атрейдес приказывает вам остановиться!
Сражающиеся замерли в нерешительности.
– Вы, сардаукары! – обратился Пауль к уцелевшим противникам. – По чьему приказу угрожаете вы законному правителю планеты, правящему герцогу Арракийскому? – И тут же, видя, как стягивается кольцо фрименов вокруг сардаукаров: – Стоять, я сказал!
Один из окруженной тройки выпрямился.
– Кто сказал, что мы сардаукары? – спросил он.
– Вот этот нож! – Пауль взял у Гурни нож и высоко поднял его.
– Тогда кто подтвердит, что ты и есть правящий герцог? – настаивал боец.
Пауль обвел рукой своих федайкинов:
– Они. А кроме того, твой же Император даровал управление Арракисом Дому Атрейдес. Я – это Дом Атрейдес.
Сардаукар замолчал, беспокойно озираясь.
Пауль рассматривал его. Высокий, плосколицый, с белым шрамом на левой щеке. В его поведении сквозили ярость и смущение; но в нем видна была и та самая гордость, без которой любой сардаукар показался бы голым, – с нею же он выглядел бы одетым даже и без единой нитки на теле.
Пауль посмотрел на одного из командиров федайкинов.
– Корба, как случилось, что они сохранили оружие?
– У них были спрятаны ножи в потайных карманах за спиной, – виновато объяснил тот.
Пауль обвел глазами убитых и раненых на полу пещеры и вновь посмотрел на Корбу. Говорить было нечего и незачем. Корба потупился.
– Где Чани? – спросил Пауль. Затаив дыхание, он ждал ответа.
– Стилгар увел. – Корба кивнул на второй выход и тоже посмотрел на тела на полу. – Я виноват, Муад'Диб.
– Сколько было сардаукаров, Гурни? – обратился к нему Пауль.
– Десять.
Пауль легко спрыгнул с подиума на пол, прошел к отвечавшему ему сардаукару и остановился на расстоянии удара.
Федайкины подобрались: они очень не любили, когда он вот так подвергал себя опасности; ибо фримены желали сохранить мудрость Муад'Диба.
Не оборачиваясь, Пауль спросил:
– А наших сколько пострадало?
– Четверо ранены, двое убиты, Муад'Диб, – ответил Корба.
Позади сардаукаров появились Чани и Стилгар. Пауль вновь повернулся к старшему из противников и посмотрел ему в глаза – глаза чужака-инопланетника, глаза с неприятно белесыми белками.
– Как твое имя? – резко произнес он. Сардаукар напрягся, посмотрел вправо-влево.
– И не пытайся, – покачал головой Пауль. – Мне ясно, что тебе приказали найти и уничтожить Муад'Диба. Уверен, что именно вы предложили поискать Пряность в глубокой Пустыне.
Сзади раздался изумленный вздох Халлека. Пауль улыбнулся краешком губ.
Кровь бросилась в лицо сардаукару.
– Но ты нашел больше чем просто Муад'Диба, – продолжал Пауль. – Семеро твоих людей убиты; у нас – лишь двое. Три к одному – недурно, во всяком случае, против сардаукаров, а?
Сардаукар приподнялся на носках, но фримены качнулись вперед, и он снова замер.
– Я спросил, как твое имя, – повторил Пауль и приказал, пользуясь Голосом: – Назови свое имя!
– Капитан Арамшам, Императорский сардаукар! – отрапортовал тот, челюсть его изумленно отвалилась. Он в смятении смотрел на Пауля. Теперь пещера уже не казалась ему укрывищем варваров, и всю спесь с него как рукой сняло.
– Ну-ну, капитан Арамшам, – проговорил Пауль. – Дорого дали бы Харконнены, чтобы узнать то, что теперь знаешь ты. А Император! Чего бы он только не дал за сведения об Атрейдесе, уцелевшем вопреки его предательству!..
Капитан вновь огляделся по сторонам – на двух оставшихся бойцов. Пауль почти видел, как ворочаются мысли в его голове. Да, «сардаукары не сдаются» – но Император должен знать об этой угрозе!
Все еще используя Голос, Пауль велел:
– Капитан, сдавайтесь!
Сардаукар, стоявший по левую руку от капитана, без предупреждения ринулся на Пауля, но его остановил сверкнувший в руке его же собственного командира нож. С ножом в груди нападавший рухнул на пол.
Капитан повернулся ко второму бойцу.
– Только мне здесь решать, что лучше отвечает интересам Его Величества, – объявил он. – Ясно?
Плечи его подчиненного поникли.
– Бросай оружие, – приказал капитан. Сардаукар подчинился.
Капитан вновь повернулся к Паулю.
– Я убил ради тебя своего друга, – произнес он. – Не забудь это.
– Вы – мои пленники, – ответил Пауль. – Вы сдались. Живые или мертвые – не важно.
Он жестом приказал взять сардаукаров и поманил к себе Корбу, обыскивавшего пленных.
Когда фримены увели пленных сардаукаров, Пауль склонился к Корбе.
– Муад'Диб, – проговорил тот, – я подвел тебя. Я…
– Вина тут моя, Корба, – не дал ему закончить Пауль. – Надо было предупредить тебя, что и где искать. Запомни этот случай на будущее – тебе еще придется, я думаю, обыскивать сардаукаров. И вот еще что: следует помнить, что у каждого из них есть один-два фальшивых ногтя на ноге; в сочетании с другими деталями, замаскированными на теле, они составляют достаточно эффективный передатчик. Фальшивые зубы у них тоже есть. В волосах у них наверняка спрятан кусок шигакорда, такого тонкого, что его почти невозможно нащупать, не зная о нем; но он достаточно прочен для того, чтобы не только удушить человека, но и отрезать ему голову этой удавкой. Когда обыскиваешь сардаукара, осмотри его, просвети его, изучи все тело в отраженных и проникающих лучах, сбрей каждый волосок на голове и на теле… и все-таки, можешь не сомневаться, всего ты не обнаружишь.
Он посмотрел на Гурни, который подошел поближе.
