Рурк посмотрел на Уилла. Тот обескураженно покачал головой.
– За день до того, как супруги Вест арендовали самолет, мистер Вест установил взрывное устройство, уничтожившее номер в гостинице в Сан-Франциско, зарегистрированный на его имя. Он бежал с места преступления, и его не удалось задержать и допросить. Той же ночью кто-то взломал дверь кабинета мистера Веста в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре. Были похищены файлы и ценное оборудование, включая два компьютера. Мистер Вест остается главным подозреваемым…
– Зачем бы он стал красть собственные компьютеры? – спросил Уилл.
– Два дня назад, – продолжал Хоббс, не обращая на него внимания, – дом, арендуемый Вестами на протяжении последних четырех месяцев, в Оджаи, штат Калифорния, сгорел дотла при обстоятельствах, из-за которых выдвинуто обвинение в поджоге…
– Уилл, ты знал об этом? – спросил Рурк.
– Нет, сэр.
Хоббс вытащил из кармана наручники.
– Впечатляющая цепочка преступлений. Похищение частного самолета – это не карманная кража. Такое преступление привлекало внимание Министерства внутренней безопасности. – Хоббс впервые за все время улыбнулся, но глаза его остались холодными и мертвыми. – Я забираю мистера Веста для допроса. Пойдемте со мной.
Над горизонтом поднялось солнце и залило комнату ярким утренним светом. За окном Уилл увидел черный минивэн, рядом с которым стояли четверо в черных вязаных шапках. Хоббс решительно поднял Уилла на ноги и был готов надеть на него наручники.
Рурк схватил его за запястье.
– Прочь руки от него, – сказал он.
Хоббс процедил сквозь зубы:
– Я – федеральный служащий.
– А я – его законный опекун, – заявил Рурк, повысив голос. – И он никуда не пойдет.
В комнату решительным шагом вошли Элони и тренер Джерико в сопровождении двух солдат, по виду которых было совершенно ясно, что они целиком и полностью на стороне Рурка. Детективы никакого интереса к этому вмешательству не проявили.
– У нас проблема? – спросил Рурк и надел ковбойскую шляпу.
Элони и Джерико шагнули к Хоббсу. Его глаза полыхнули огнем. На миг у Уилла мелькнула мысль, что сейчас он позовет «черных шапок», и его попытаются захватить силой. Но Хоббс этого не сделал.
Уилл оттолкнул Хоббса и встал рядом с Рурком. Тот положил руку ему на плечо и повел к двери. Уилл пошел с ним, но у двери остановился, обернулся и надел очки Дейва.
Нимб света окутал Хоббса-Лысого, и под его плотью Уилл разглядел странный и отвратительный костный каркас. Сплошная, без единого отверстия, кость покрывала голову и шею Хоббса находящими одна на другую пластинами – толстыми, как броня.
Холодное безразличие покинуло Уилла. Его охватила слепая злость за все, что ему довелось пережить, за все, что вытерпели его родители. Он даже не думал направлять свою силу куда-либо, но его гнев принял форму боевого молота, и Уилл метнул его в алебастровый череп своего врага.
«А если ты меня слышишь, – подумал Уилл, – то это тебе за моих родителей, уродливый сукин сын!»
Хоббс ахнул. Его голова запрокинулась назад от невидимого удара. Из носа и ушей потекла кровь.
Уилл отвернулся и вышел из комнаты вместе с Рурком. Элони, Джерико и солдаты окружили их плотной стеной. Дружной фалангой они прошагали по коридору и вышли из здания.
Уилл негромко сказал Элони:
– Простите, что втянул вас в это.
– Все нормально, Уилл, – так же тихо отозвался Элони. – Для мисс Спрингер я бы то же самое сделал.
– Мистер Рурк, – спросил Уилл, когда они шагали по автостоянке, – вы действительно мой законный опекун?
– Мы об этом подумаем, Уилл, – сказал Рурк и подмигнул ему. – Но пусть они так думают.
Через несколько минут они уже были на борту вертолета, принадлежавшего Центру, и летели над заснеженными лесами и холмами. По ясному синему утреннему небу поднималось яркое солнце. Уилл заметил, что вертолет ведет еще один самоанец. Рядом с пилотом сидел Рурк. Уилл сидел позади, с доктором Роббинс, мистером Макбрайдом и тренером Джерико.
– Какой сегодня день? – озадаченно спросил Уилл.
– Воскресенье, – сказал Макбрайд.
Тренер Джерико положил здоровую руку на плечо Уилла. Доктор Роббинс двумя руками сжала его правую руку. Когда вертолет набрал высоту, Уилл заметил внизу место катастрофы – жуткий черный шрам на белом поле.
«Если они были в этом самолете, я потерял своих родителей. И Дейва я, скорее всего, тоже потерял». Уилл сунул руку в карман и нащупал черные кубики. Больше ему было не за что держаться.
«Всегда и во веки, Уилл. Всегда и больше, чем когда бы то ни было».
– Что мне делать? – спросил Уилл, не обращаясь к кому-то конкретно. – Я не знаю… что я должен делать?
Тоска нарастала, как приливная волна. Вся его злость, весь страх и горе начали вырываться из него рваными, сокрушительными рыданиями.
– Все хорошо, Уилл, – сказала Роббинс. – Все хорошо.
Но ничего хорошего не было. И никто больше не произнес ни слова, пока, сорок пять минут спустя, вертолет не совершил посадку на площадке неподалеку от ровного и оживленного участка федерального шоссе. Когда они выходили из кабины, Уилл в первый момент смутился, но, оглядевшись по сторонам, увидел красную неоновую вывеску. Рурк надел шляпу, кивнул Дэну Макбрайду и обнял Уилла за плечо.
– Тебе надо хорошенько подкрепиться, Уилл, – добрым голосом произнес директор. – Как ни странно это звучит, но в такие времена нужно есть.
Они приехали к кафе «У Попски».
Это о нас
Был почти полдень, когда они вернулись в Центр. Рурк подъехал к Гринвуд-Холлу и проводил Уилла до двери.
– Держись поближе к тем, кто тебя любит, – сказал Рурк. – Расскажи им о своих чувствах. Они не смогут тебе помочь, если ты им ничего не расскажешь. Вот с чего тебе стоит начать.
Доктор Роббинс вошла с Уиллом в общежитие и проводила до лифта. Дверь кабинета Лайла была перетянута желтой лентой. Внутри работало несколько человек в полицейской форме.
– Есть какие-то друзья или родственники, которых нам следует известить, Уилл? – спросила Роббинс. – Мы могли бы устроить их перелет сюда. Уверена, они бы хотели сейчас оказаться рядом с тобой.
– Спасибо, – сказал Уилл. – Можно, я подумаю об этом и дам вам знать?
– Конечно.
Он не хотел говорить ей правду тогда и там. У него не было ныне живущих родственников ни с отцовской, ни с материнской стороны, о которых бы он знал. Не было у его родителей и друзей, которые были бы ему знакомы. Единственными друзьями в его жизни были те, которые жили наверху, в отсеке G4–3.
Они вышли из лифта. В атриуме ученики собирались группами, перешептывались и старались говорить потише, когда мимо проходил Уилл.
