и Хината, ещё не готова, — в голосе плескалась обида. — Но я хочу, чтобы ты учил меня не Небесному Вращению, и даже не Вакуумной Ладони, а вплетению стихии в Джукен! Всему остальному я могу обучиться у отца или у деда
— Хоть просто стихийным техникам ты обучилась? — отрицательный кивок Ханаби вызвал усмешку на губах. — А свою стихию определила? — вновь завертела головой. — Потому он и считает, что рано тебе учиться даже Небесному Вращению. Открою секрет: твой отец тоже может вплетать стихию в Джукен, у него Ветер, у меня — Вода. А вот твой дед… Наверное нет, потому мне и завидовал.
— Не переводи тему, — девочка вновь сорвалась в рывке, но Неджи в этот раз просто перехватил руку, которой она хотела нанести удар.
— Поработай над своим контролем чакры, это позволит тебе стать быстрее. Не забывай про физические нагрузки и медитируй. Больше, чаще, старайся прочувствовать каждое тенкецу в своем теле и после этого приходи к своему отцу с требованием обучить тебя Вращению. Это начальный этап. Поняла?
— Фе, — Ханаби показала Неджи язык и отвернулась, но резко откинула дурашливость, ибо на полигоне появился очередной гость. Не тренировочная площадка, а проходной двор. — Таджиши-сан, — она вежливо поздоровалась с пожилым старейшиной. Неджи ограничился скупым кивком. Раз он был здесь, то это значило, что клановое собрание закончилось, а Хиаши, видимо, очень хотел увидеть Неджи.
— Ханаби-тян, тебя потеряла Нацу-тян. Не кажется, что твоя прогулка слегка затянулась? — он посмотрел на девочку, сверлившую взглядом землю. Она молча кивнула и устремилась обратно. — Неджи-кун, не желаешь уважить старика и испить со мной чаю? Отдых после тренировки никогда не навредит, — слегка усмехнувшись, сказал он. Но какая это тренировка? Это даже за разминку Неджи не считал, но что-что, а удивить старейшине удалось. Хьюга ждал, что его возьмут за ручку и поведут к Хиаши, а тут на чаи зазывают. Впервые за всё время.
— Почему бы и нет, — ответил Неджи. Чего же от него хотели?
Жилище старейшины хоть и отличалось от особняка Хиаши, но все равно выглядело значительно лучше и представительнее, чем скромный домик Неджи. Да и свободной территории было не в пример больше, значительную часть которой занимал сад с различными деревьями, цветочками и прудиком. Уж в чём, а в наличии таких садов на территории своего дома Хьюга смысла не видел.
В конечном итоге они сели в комнате, которая была кабинетом старейшины. Низкий столик, подушки для сидения, стеллажи с различными свитками и отсутствие пыли. Дверь, которая отъезжала на манер шкафа-купе, отворилась вновь, после того как Неджи сел напротив старейшины, и в покои вошла, держа поднос с дымящимся напитком, внучка старейшины, которая была одним из извечных спарринг партнёров Ханаби. Она поставила поднос и молча удалилась, наградив Неджи не очень понятным взглядом. Парень пригубил тёплого напитка. У Хиаши, всё же, чай был получше.
— Красавицей вырастет, — улыбнувшись, протянул старейшина. — И способная, поталантливей своего лодыря-отца, ничем не уступает ни Ханаби ни уж тем более Хинате, — и выжидательно посмотрел на Неджи, ожидая его реакции, но её не было. Он и бровью не пошевелил. — Не хотел бы ты потренироваться и с ней?
— Вы хотели со мной поговорить об этом? — выдохнул Неджи.
— Нет, но об этом я не мог не спросить, — ответил Таджиши, снова, как и на полигоне, усмехнувшись. — А о проклятой печати нашего клана, — парень подобрался и отбросил излишние расслабленность и лёгкость, став предельно серьёзным. — Как ты думаешь, какова вообще была причина разделения? — посмотрел он на представителя побочной ветви. Неджи задумался над ответом. Стоит ли подбирать ему слова, или говорить как есть.
— Контроль над кланом и безопасность властьимущих, — он лишь слегка сгладил углы. В хвалёные речи о защите Бьякугана он не верил. Было бы так — ставили бы печать всем, не взирая на ветвь. Вон, наличие проклятых печатей никак не сберегло от того, что какой-то прихвостень Орочимару обладал глазом их клана.
— Властьимущих, — протянул старейшина. — Какое слово ты подобрал, — Таджиши покачал головой и продолжил: — Ещё во времена Воюющих кланов, может лет за триста до создания Конохагакуре остро встал вопрос о защите Бьякугана. Наши глаза, в отличии от Учих, не эволюционировали, а лишь являлись одним из инструментов нашего клана. Убей ребенка Учиху, у которого Шаринган ещё не был активирован, или слабого их представителя — достанутся либо обычные глаза либо совсем уж слабый однотомойный. Сила и одновременно слабость Шарингана в том, что каждая его стадия обладала определённым набором способностей и он рос вместе с шиноби. Если хочешь получить сильнейший Шаринган, то нужно выслеживать сильнейшего представителя клана Учиха.
— А Бьякуган? — он ведь тоже разнился по силам. Неджи видел больше тенкецу, имел больше обзор как и круговой, так и разведывательный. Разве не так?
— А в Бьякугане важна личная сила шиноби, а не глаз. И если сильный шиноби украдёт глаза у слабого Хьюги или, даже, ребёнка, то получит Бьякуган, соответствующий именно его силам.
— Потому на слабых Учих предпочитали не охотится, а сильные могли и обломить клыки, — Неджи уловил мысль, которую хотел донести старейшина и озвучил её. — А наши глаза для них лакомый кусочек. Но толку от одного Бьякугана? Ведь для его полной боевой реализации нужно владеть Мягким Кулаком, а никто такому не будет учить чужака, — и как пример Досу. Он даже его не смог в полной мере освоить, хотя был явно не из числа слабых генинов и обладал потенциалом для роста.
— Сенсорный потенциал, — кратко ответил старейшина. — И возможность найти его слабости. Лишь тот, кто владеет нашими глазами может знать о слабостях и преимуществах.
— И избранные, предки нынешней главной ветви сами выбирали тех, кто будет рабом?
— В печати была только функция запечатывания Бьякугана, и больше ничего. Слабые бойцы сами хотели защитить свою жизнь, но были и те, кто считал это оскорблением. И тогда все решала сила: сумел её доказать — сможешь и дать отпор похитителям глаз. Нет — не обессудь, тебе же лучше, — всё было слишком складно и оптимистично, но вопрос оставался открытым: почему сейчас печать фактически является бомбой? Правда, Неджи решил не перебивать, а слушать до конца. — С того
