Вотша вел ребят, оставляя хорошо видный Эльрус, как ему советовал пастух, справа, и к вечеру, в самом начале часа Вепря, они вышли на перевал. Вечернего света было вполне достаточно, чтобы разглядеть далеко внизу узкую ленту речки, пересекавшую открывшуюся перед ними долину с севера на юг. Вотша понял, что они подошли к долине Ветшам и, приглядевшись, увидел, что в одной из излучин речки высится темная скала.
«Вот и Гранитный Страж» – Отметил он для себя и дал команду к спуску. Перевал был невысок и удобен, так что и в сумерках они без проблем спустились до опушки леса, где и заночевали.
На другой день в час Жаворонка, они переправились через быструю, но неглубокую речку и вышли к высокой, черного гранита, скале, от которой действительно начиналась хорошо утоптанная трава. Было видно, что ходили по этой тропе нечасто, но, тем не менее, она не зарастала.
Вступив на эту тропу, отряд пошел значительно быстрее. Ребята повеселели и не только из-за того, что дорога стала более удобной. Их командир отказался почему-то от ночных переходов – двигались они теперь днем, а ночью нормально отдыхали. Тропа тянулась то вверх, то вниз, но ни подъемы, ни спуски не были слишком крутыми, и в большей своей части путь проходил под сводами леса, так что отказ от ночных переходов, вроде бы, был вполне обоснован. В общем, дорога никого не утомляла, более того, на дневных и особенно вечерних привалах ребятам нравилось заниматься фехтованием или тренироваться в стрельбе из луков. И только сам Вотша становился все более хмурым и неразговорчивым. Несколько раз Падур или Азуз пытались выяснить, что именно тяготит командира, но тот отделывался коротким: – Есть проблема!.. – Не объясняя сути этой проблемы.
Наконец, перевалив через очередной лесистый увал ребята увидели, что на противоположной стороне открывшегося перед ними распадка тропа начинает карабкаться вверх, выбирается из леса на луговой склон и идет еще выше, поднимается на голый каменистый склон, и еще выше к перевалу, прикрытому зацепившимся за голый гранит облаком.
Вотша остановил свой отряд в лесу необычно рано, еще не кончился час змеи. Объявив ночевку, он предупредил, чтобы костры разводили бездымные, а затем отошел в сторону, уселся под высоким деревом, опершись спиной на серый шершавый ствол, и глубоко задумался.
Ребята под руководством Падура разбили лагерь, запалили два небольших костерка и принялись готовить ранний ужин, а Азуз, походив между деревьев, осторожно подобрался к командиру и, дождавшись, когда Вотша поднял на него глаза, негромко спросил:
– В чем дело, командир?.. Ты последние сутки просто на себя не похож.
– Есть проблема… – Попытался, как обычно отговориться Вотша, и отвернулся, но Азуз на этот раз был настойчивее. Присев напротив командира, он все так же негромко попросил:
– Так, может быть, скажешь, что за проблема?.. А вдруг у меня найдется решение?!
Вотша усмехнулся и покачал головой:
– Пастухи мне сказали, что два перевала, которые надо пройти на пути к княжескому айлу, охраняются ирбисами. Вот я и думаю, каким образом пройти эти перевалы, чтобы дозорные раньше времени не подняли тревогу.
– Та-а-а-к!.. – Озадаченно протянул Азуз и замолчал, явно не зная, что предложить.
Вотша снова усмехнулся:
– Если мы выйдем на перевал все вместе, дозорная стая наверняка отправит одного из многоликих в Коготь Ирбиса, да и дозорные на втором перевале будут предупреждены. А если на перевал поднимется двое-трое наших ребят, боюсь, они просто не справятся с оборотнями, особенно, если те будут в человеческом облике!
– Задача!.. – Медленно проговорил Азуз, не поднимая взгляда. – Тут, действительно, не знаешь, что предложить!..
– А потому топай к ребятам и отдыхай!.. – Улыбнулся Вотша. – А я попробую посмотреть на эту… задачу глазами многоликого!
Азуз поднялся на ноги, покачал головой и медленно двинулся по сумеречному лесу к кострам. Вотша смотрел вслед коренастому, темноволосому извергу, но мысли его были далеко. Перед его внутренним взором вдруг встал Ратмир, трижды посвященный волхв из стаи восточных волков. И виделся он Вотше совсем еще молодым человеком в темной хламиде дважды посвященного служителя Мира… Как давно это было!!
Глава 6
Очолокский перевал медленно выныривал из ночи. Небо над ним светлело, и звезды уже пропали в этом подступающем свете, а отодвинувшаяся к горизонту луна словно бы растворялась в мутноватой сери садящегося на голый камень не то предутреннего тумана, не то подогнанного едва заметным ветерком облака. Шестиметровая скала, нависшая над перевалом, по которому между огромных гранитных обломков пробиралась узкая, но ясно видимая тропа, стала темной от осевшей на ней влаги, и так же потемнела пятнистая шкура молодого ирбиса, улегшегося на вершине этой скалы и превратившегося в неподвижное изваяние. Зверь застыл в этом остановившемся предутреннем времени, и даже его мысли, обычно резкие, стремительные, изменчивые, стали вялыми, расслабленными:
«Шестые сутки… Наступают шестые сутки, как я прибыл на этот гнусный, всеми забытый перевал!.. Еще три дня, три ночи, и я смогу вернуться в Коготь Ирбиса, а потом отлучиться и в Сабиртай, к родне… Интересно, как там эта маленькая извергинька, которую я так сладко помял в прошлый свой приезд?.. Надеюсь, х-гы, она меня еще не забыла!.. Какая гнусь этот серый, липкий туман!.. Такой туман бывает только здесь, на Очолоке, да еще в Гнилом распадке, будь он проклят!..»
И вдруг ресницы на закрытых веках этого изваяния дрогнули, а спустя мгновение, глаза ирбиса открылись. Он и сам, пожалуй, не мог бы сказать, что заставило его открыть глаза и взглянуть вниз, на тропу, тянущуюся сюда на Очолок от Ветшама, от Гранитного Стража. Но то, что он открыл глаза вовремя, было очевидно – вверх по тропе медленно ползла одинокая черная точка!
Ирбис остался неподвижным, но мысли его сменили направление и побежали быстрее.
«Интересно, кто это может быть?.. Приказа пропустить через перевал кого-либо не было, значит, гость незваный… Изверг?! Скорее всего, изверг – многоликий в горах, тем более, здесь, на перевале, вряд ли пошел бы в человеческом облике, а это явно не зверь!.. Медведь?! Да откуда у нас в горах мог завестись медведь – диких мы давно вывели, а, не встречая диких, наша малышня такую грань сама не придумает! Значит… изверг!»
Глаза ирбиса не отрывались от продолжавшей упорное движение точки – она уже подходила к границе, за которой кончалась луговая трава, и начинался голый камень, присыпанный мелкой каменной крошкой. Взгляд ирбиса переместился вниз, к далекой опушке леса, но там никакого движения не наблюдалось.
«Одинокий изверг!.. Заблудился?.. Точно, заблудился и, выйдя на Длинную тропу свернул наугад, вот и приперся сюда!.. Ничего, мы его повернем, только сначала… поиграем!»
Ирбис мысленно толкнул двух своих товарищей, стараясь не потревожить дремавшего внизу вожака дозорной стаи:
«Роск, Артыз, к нам изверга несет… одиночку… видимо, заблудился, можно позабавиться!»
«И далеко он?.. – Тут же отозвался Артыз, самый молодой из стаи. – Может, пока он до перевала доберется, мы еще подремать можем?!»
«С травки он уже сошел, идет, не торопясь, так что часика через полтора подойдет!»
«Что-то ты его поздновато заметил?..» – Проворчал недовольно второй ирбис, находившийся сейчас в ближней пещере – его дежурство должно было наступить через три часа, и потому он не слишком стремился наружу.
«Я его заметил, как только он появился на опушке леса, – соврал дежуривший на скале. – Просто не хотел вас беспокоить! Если вам лень выползать под утренний туман, так я с этим извергом и сам могу разобраться!»
«Не-е-е… – протянул молодой. – Все, какое-никакое развлечение! Мне нравится смотреть, как изверги пугаются!»
Мысль молодого закончилась странным урчанием – не то смехом, не то сытой отрыжкой.
Поскольку второй ирбис спорить не стал, дежуривший на скале, мысленно усмехнувшись, подумал:
