Роза страшно закричала. Она не могла сдержать этот крик. Это был вопль огромного горя, низкий и отчаянный. Она бы раньше и не поверила, что человеческое горло может издать такой звук. Так вот каким должен быть конец? Серения ничего не говорила об этом. А как же Алмаз? Макс не выполнил свою последнюю задачу.
В Литейне повисла звенящая тишина. Никто не двигался. Даже безумные выкрики, доносившиеся с улицы, прекратились. Карадур застыл. Роза чувствовала, что на всех присутствующих, даже на Ополченцев, жертва Макса произвела сильнейшее впечатление. Даже если они еще не понимали ни цели, ни причины этого, они все равно были глубоко тронуты. По щекам Розы потекли слезы. Похоже, ночь в ее душе так и не пройдет. Ей было холодно и одиноко, безнадежность и отчаяние захватили ее. Роза прижалась лбом к холодным металлическим перилам лестницы, словно это могло унять ее боль.
- Роза.
Голос Джека. Она подняла голову и увидела, что над тиглем появился образ магического камня с проявившимся на нем четвертым символом Серебряным Сердцем. Четвертая святыня.
- Так это было Серебряное Сердце, - проговорил Джек. - Это был сам Макс. А я не понял этого.
Роза, спотыкаясь, спустилась вниз, где Дженни тоже поднялась с пола и потирала ушибленное тело. Роза подошла к отцу, которого осматривал Капитан Коффин. Было странно приблизиться к нему теперь. Все причины, делавшие их врагами, исчезли.
- Он жив? - спросила Роза. Коффин кивнул.
- Пока - да.
- Джек! - позвала Роза. - Помоги мне.
Роза приподняла голову отца, а Джек провел руками над его телом. Все почувствовали онемение. Никто не понимал, что произошло.
- Его еще можно спасти?
Джек задержал дыхание, потом вздохнул:
- Повреждения не слишком значительны, и я мог бы вылечить его, но... он посмотрел Розе в глаза. - Он сломлен и хочет оставить этот мир.
- Отец, - в отчаянии зашептала Роза, прижимая пальцы к его щекам. - Не оставляй меня. Мне нужно столько тебе рассказать, - она наклонила голову, прикоснувшись лбом ко лбу отца. Она не могла потерять их обоих. Это было невыносимо.
Лорд Айрон закашлялся, и несколько капелек крови сорвались с его губ. Он с трудом протянул к Розе дрожащую руку, и она крепко обхватила ее. Пальцы отца были холодны.
- Я люблю тебя, - дыхание Розы сбивалось, слезы мешали говорить. Поверь мне, отец, я поступила правильно. Я не сделала ничего плохого. Карадур - моя жизнь, моя душа. Все, что я сделала, - это во имя города. Макс принес себя в жертву, чтобы Карадур смог выжить.
Лорд Айрон немного приоткрыл глаза. Только узкие щелки блеснули между веками.
- Дитя мое, - выдохнул он. - Тайна в том, что раньше мы были великой цивилизацией, состоящей из двух миров - один лежал под землей, а другой на ее поверхности. Потом они разделились... - он прервался, закашлявшись.
- Я знаю, - ответила Роза, - не трать силы. Тебе не нужно рассказывать мне об этом. Я знаю, что наследую и клянусь использовать знания мудро. Не сомневайся во мне.
- Фабиана обучит тебя, - продолжал Лорд Айрон. - Она обещала.
- Да, - вздохнула Роза. - Я знаю. Не пытайся говорить, отец. Отдохни.
Лорд Айрон закрыл глаза. Коффин ладонью сжал плечо Розы.
- Нам нужно отнести его домой, - тихо предложил он. - Мы вызовем врачей.
Роза покачала головой.
- Нет, он этого не выдержит. Пошли кого-нибудь из Ополченцев, чтобы врача привели сюда.
Это была чистая формальность. В душе Роза знала, что отец умрет. У нее не было сил убрать руку Капитана со своего плеча, и она поняла, что не и хочет этого. Коффин, по-своему, тоже заботился об ее отце. Что бы ни разделяло их, какие бы неверные суждения ни имел Коффин о разных вещах, он всегда действовал так, как считал правильным. Он не был врагом - он просто пребывал в заблуждении.
Несколько людей Капитана покинули здание, отправившись за врачом. Находящиеся в цеху литейщики начали тихо напевать прощальную песню, к ним присоединились Ополченцы. Это было прощание с их Лордом - Прометеусом Айроном - и с Максом. Дженни присела рядом с Розой, обвив рукой ее плечи и уткнувшись лицом в ее волосы. Роза слышала тихие всхлипывания, чувствовала обжигающие слезы принцессы Шрилтаси. Все было правильно. Так и должно было быть. Те, кто раньше противостоял Розе, теперь присоединились к ней в ее горе. Согласие.
Джек забормотал что-то на непонятном языке - Розе показалось, что это была молитва.
- Где Макс?
Низкий ворчливый голос. Роза подняла голову, смахивая с глаз слезы. Перед ними стоял пожилой мужчина, почти старик. Роза сразу вспомнила его это он сопровождал Макса во время их первой встречи на рынке. Менни Вейн. В руках он держал обернутый тканью предмет.
- Ушел, - ответила она. Менни озадаченно нахмурился.
- Но я должен передать ему это. Меня послала Леди Серения.
Он развернул ткань. Брызнул яркий свет, и взорам присутствующих предстал Алмаз Всех Времен.
Свежие слезы потекли по щекам Розы. Поздно. Слишком поздно.
Прощальная песнь литейщиков стала громче, и это словно пробудило силы внутри Алмаза. Он ярко засиял в руках Менни, озаряя все вокруг своими лучами. Казалось, песня зазвучала теперь как хор миллиона человеческих голосов, нарастающих в радости, а не в печали. Она переродилась в гимн, славящий триумф бессмертной души.
Огромный тигель вздрогнул. Все взоры обратились к нему. Он закачался на мощных цепях, закрепленных на опорах. Из горловины вылетали клубы белого пара. В пару показались извивающиеся шевелящиеся фигуры. Неужели это возродились тотемные животные?
Тигель закачался сильнее, разбрызгивая расплавленный металл. Затем могучий крик пронизал Множественную Вселенную до самых далеких окраин, и что-то вылетело из тигля. Оно поднялось в воздух - тело человека, трепещущие медные крылья, сверкающие глаза дракона, золотистая кожа гибболда. Ангел с отливающим серебром сердцем на груди. Ангел с лицом Максимилиана Сильвер-Скина.
Литейщики упали на колени. Ангел, четвертая святыня Кланов, парил над тиглем, плавно взмахивая крыльями. Он откинул золотистую голову и, сжав стальные кулаки, рассмеялся чистым смехом радости и свободы, эхом отразившимся от стен Литейни. Ангел повернул свое потрясающе красивое лицо к Розе и окружающим ее людям. На мгновение Роза испугалась, что он бросится на них. Его острые зубы сверкали в улыбке. Затем он снова откинул свою великолепную голову и яростно зарычал, словно во славу торжества жизни. Перья крыльев сияли, глаза горели внутренним огнем. Ангел шелестел крыльями, глаза блестели янтарным блеском, а белоснежные зубы сверкали. Ангел играл мускулами, словно радуясь своему пробуждению в этом теле. Он снова громко вскрикнул и спустился вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
