В конце концов командир не выдержал творящегося бардака и всех выгнал. Меня же отозвал в сторонку и тихо произнес:
— Ты про вещие сны больше никому не рассказывай.
— Командир я…
— Не перебивай. Проблемы будем решать по степени важности. Сейчас на первом месте стоит Жора и его попытки сохранить лицо, в том числе за счет твоей жизни. Вот что должно волновать, а не какие-то там призрачные фантазии. Когда с этим вопросом разберемся, тогда и обсудим капсулы, кооперативные сны и есть ли жизнь на Марсе.
— И долго мне здесь жить?
— Пока не отыщется Георгий Валентинович.
— А без этого никак?
— Вася, ты же взрослый человек, понимать должен: или ты, или он — другого не дано. Всё, давай, повнимательнее здесь. Про запрет пользования соцсетями и про опасность звонков с незнакомых номеров напомнить?
— Не стоит.
— Тогда ладушки.
Жили мы у бабушки…
Дверь за командиром закрылась, а через минуту послышался шум моторов — кавалькада из трех машин, сноровисто порыкивая, проехала вдоль забора. Это вам не тихие электрокары, те пока не собьют, хрен заметишь.
Я застыл напротив окна, наблюдая за падающим снегом. Отбросив всякую сентиментальность, просто стоял и смотрел, как смотрят на пляшущие язычки пламени или бегущую воду. Хорошо снег пошел, кучно… может и не растает к обеду.
Я настолько отключился от реальности, что вздрогнул и едва не схватился за пистолет, услышав посторонний шум. Это была всего лишь Диана Батьковна, проголодавшаяся и потому спустившаяся вниз. На ней были те самые безразмерные спортивные штаны, что носила дома, а вот вместо выцветшей футболки на плечах висело ярко-розовое худи, с болтающимися до пояса шнурками-завязками.
Настоящий нахаленок из старого советского фильма. Схожести поспособствовала не только одежда, бывшая девушке не по фигуре, но и взбитая вверх прическа. Диана пыталась привести волосы в порядок, но вышло не очень: то ли не было под рукой любимой расчески, то ли просто плохое настроение.
Даже не посмотрев в мою сторону, мадам прошаркала в сторону холодильника. И тапочки тоже не по ноге. Прямо-таки малое дите, обрядившееся во взрослые шмотки. Открыв дверцу, она долго копалась во внутренностях и наконец извлекла на белый свет пакет с фруктами и бутылку сока. Обняв добычу руками, развернулась и вновь зашаркала по направлению к лестнице.
В отличии от девушки я не планировал садиться на фруктовую диету, поэтому достал из морозилки мясо, не успевшее превратиться в камень, и принялся за дело. Все необходимое под рукой: три сковороды на крючьях, в ящиках стола — специи, а верхнем шкафчике целый ряд бутылок с подсолнечным маслом.
Без затей и кулинарных изысков обжарил свинину с луком, покрошил сыру на исходящее паром спагетти. Добавил сухого чесночку для запаха, зелени из пакета и вуаля — ужин готов.
— Диана Ильязовна, не желаете макарошек?! — прокричал зычно.
Прислушался — в ответ тишина.
— Диана Ильязовна, кушать подано!
В третий раз приглашать не стал.
Скрипнув шарниром, уселся за стол. Не стал заморачиваться с тарелками, мы люди простые, мясо едим прямо со сковородки. Так оно завсегда вкуснее, а при желании те же макарошки можно обвалять в мясном соку — вкуснотища, пальчики оближешь.
Едва подвинул сковородку поближе, вдохнув аромат жаренного мяса, как по ступенькам зашаркало. Диана Батьковна соизволил спуститься: молча уселась к столу и уставился на меня осоловевшим взглядом.
Я не медиум, мысли читать не умею, поэтому взялся за ложку и принялся есть. Играть в девчачьи игры не было никакого желания, особенно когда остывает еда.
О, да! Куски нежной свинины исходили соком прямо во рту. Надо отдать должное Мамону, мясо тот выбирать умел. Сюда бы еще лепешку ячменную с запечённой корочкой.
Вновь послышались шаркающие шаги. Дверца едва слышно открылась, осветив внутренности холодильника. Девушка с минуту копошилась и наконец извлекла наружу бутылку вина и кусок твердого сыра. Еще пять минут провозилась со штопором, но пробку таки извлекла. После чего вернулась к столу, позвякивая одним фужером. Не то чтобы я хотел вина…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прав был командир, когда говорил: не делай добра, не получишь зла. Зачем лезть туда, куда не просят. Может она только этого и ждала от Кирюши, когда придет добрый молодец, да возьмет силой. А что, некоторые живут с мужьями из числа тех, кто любит руки распускать. Своеобразное садо-мазо семейной жизни, наполненное гармонией. Как там писал Лев Николаевич, каждая счастливая семья счастлива по-своему?
В голове всплыл полуистлевший образ матери: тихого, забитого существа. Настолько незаметного, что толком вспомнить не получалось. Батя сильно лупцевал её, особенно когда выпет, а та молча сносила побои. Лишь иногда вздрагивала всем телом, как вздрагивают дети, наревевшись вдоволь. Когда сил не остается, и все что у них выходит — лишь беззвучно хватать воздух ртом.
Вот такое вот садо-мазо… сука. Пальцы до боли стиснули ложку и я, очнувшись, снова принялся есть.
Через пару минут понял, что одной сковородки мяса будет мало. Не рассчитывал, что на столь худенькую девушку нападет столь большой жор.
Диана не только ела за двоих, но и пила будь здоров, то и дело подливая вино из бутылки. На бледных щеках заиграл румянец, в движениях появилась непривычная развязность. Пару раз девушка едва не уронила фужер, тыкая вилкой мимо мяса. Пыталась с шумом втянуть длинное спагетти, явно прилипшее к губам, болтающееся соплей и капающее жиром.
Только пьяных училок здесь не хватало. И мужики молодцы, додумались алкоголь купить. Надеюсь, она здесь пьяный дебош не устроит?
Доев остатки мяса, девушка захватила бутылку красного и отправилась наверх. Я же остался внизу наводить порядок: протер столешницу, перемыл посуду и только после этого позволил себе расслабиться. Отстегнув протезы, закинул гудящие культяпки на подлокотник дивана.
За окном окончательно рассвело, день был в самом разгаре, но спать хотелось невыносимо. Глаза слипались, и я перестал бороться с собой. Последняя мысль, промелькнувшая в сознании, была о том, что неплохо было бы поставить будильник. Так, на всякий пожарный… Именно с этой мыслью и заснул.
Под вечер разбудила трель телефонного звонка. Стандартный вызов от командира, с целью проверить обстановку.
— Вы там дом еще не разнесли? — поинтересовался он, выслушав отчет.
— Обижаешь, командир.
— Тебя, Василий, хрен обидишь. Ты сам кого хочешь… Короче, бдительности не терять и ждать гостей, скоро будут.
Через час подъехал Варя, подвез рыльно-мыльных принадлежностей, и новые сумки с провизией.
— Куда столько? — не выдержал я. — Скоро в холодильник не влезет.
— Командир приказ, — пожал плечами Варя. И чутка подумав, добавил: — если хочешь, могу помочь.
Мужики в нашем отряде отсутствием аппетита не страдали, каждый любил пожрать. Одна из немногих радостей сурового африканского быта. Варя, он же Варяг не был исключением из правил. Он не только помог освободить холодильник, но и сварганил овощное рагу к основному блюду — копченому мясу, с ароматным душком и пряностями, так что скулы сводило.
Мы проболтали целый час. С удовольствием вспомнили прошлое, чуть менее охотно обсудили настоящее, а будущего даже не коснулись. Странно получается… в рыжей саванне все было с точностью наоборот: планами на гражданку только и жили.
— Что с барышней? — поинтересовался Варя, когда пришла пора уходить.
— Напилась под утро и теперь дрыхнет без задних ног.
— Я про другое. Что между вами?
— Ничего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В смысле?
— Странная она какая-то, не понимаю…
— Ну это как раз нормально, — не выдержав, рассмеялся Варя, — добро пожаловать в наш клуб.
— Что за клуб?
— Клуб непонятливых мужиков.
— Членскую карточку выдаете?
— Ага, держи карман шире. Слушай, Василий, у тебя же с бабами всегда гладко было — сами липли. Особенно та медичка из Сирии.
