Она осторожно потянулась к Силе, попыталась проверить, что именно удерживает меч на месте, защищает его. Ее щуп ощутил нечто – и остановился. Да, она распознала, которая из Пяти Сил здесь пущена в дело. Почувствовала Воздух, Огонь и Дух. Она сумела прочесть сложный узор, созданный посредством саидар, запечатленный с такой силой, которая изумила ее. В этом переплетении имелись бреши, разрывы, в которые можно было просунуть невидимый свой щуп. Когда Эгвейн так и поступила, то ощущение было такое, словно она пытается в лоб преодолеть самую плотную часть плетения. Она решила прорваться напролом, но ее ударило, отбросило, и девушке пришлось отвести щуп. Одна половина оберегающего меч барьера была сплетена с использованием саидар, другая, та, которую она не могла ни ощутить, ни прикоснуться к ней, была сотворена при посредстве саидин. Нельзя было сказать в точности, что сей барьер являл собой цельную монолитную стену, но сравнение было очень близко. Каменная стена остановит слепую женщину с тем же успехом, как и ту, которая ясно видит ее!
Вдалеке послышалось эхо чьих-то шагов. Стук сапог. Эгвейн не могла бы сказать, сколько человек приближалось к ней и с какой стороны они шли, а вот Сильви встрепенулась и стала вглядываться в просвет между колоннами.
– Снова идет любоваться на меч! – пробормотала она. – Бодрствует или спит, но всегда, постоянно он хочет… – Тут она как бы сызнова увидела Эгвейн и надела на свое лицо озабоченную улыбку. – А сейчас тебе пора отсюда уйти, моя леди. Нельзя, чтобы он видел тебя здесь, он даже знать не должен, что ты тут была!
Послушав ее совета, Эгвейн уже спешила прочь, скрываясь между краснокаменными колоннами, и Сильви следовала за нею, то и дело всплескивая руками и постукивая своей палкой.
– Я ухожу, Сильви, ухожу, – проговорила Эгвейн. – Но я должна вспомнить как. – Она нащупала каменное кольцо: – Унеси меня обратно, на холмы! – Ничего не происходило. Тогда Эгвейн направила тонкую, как волосок, струйку в кольцо. – Перенеси же меня обратно, на холмы! Но по-прежнему окружали ее со всех сторон колонны из красного камня. Стук сапог становился все ближе и вот уже приблизился настолько, что его не поглощало собственное эхо.
– Обратный путь тебе неизвестен, – спокойно заметила Сильви. Затем она продолжила свою речь чуть ли не шепотом, раболепствуя перед Эгвейн и в то же время насмехаясь над нею, старая служанка, наконец– то позволившая себе вести беседу вольно: – О моя леди, это местечко слишком опасно, не следует забираться сюда, не ведая обратного пути. Идите же за мной, дозвольте старенькой Сильви вывести вас вон! Старая бедняжка Сильви как нельзя надежней упрячет вас в постельку, моя леди. – И служанка обвила обе руки руки вокруг талии Эгвейн, спеша увести девушку подальше от меча. Хотя самой Эгвейн и не казалось необходимой подобная поспешность. Сапоги больше не грохали об пол, не скрипели; незнакомец – кто бы он ни был – разглядывал, вероятно, меч Калландор.
– Ты только обратный путь мне покажи! – прошептала Эгвейн в ответ Сильви. – Или расскажи, как выбраться. Выволакивать меня отсюда силой вовсе не нужно. – Однако пальцы старухи каким-то образом сплелись вокруг каменного кольца в руке Эгвейн. – Не смей прикасаться к нему, Сильви!
– Благополучно в свою постельку!.. Боль расколола мир на миллион осколков, уничтожила его.
С криком, от которого у нее свело горло, Эгвейн очнулась в полной темноте, приподнялась на локтях, села, по лицу ее катился пот. Сейчас она не имела никакого представления о том, где находится, но это ее совершенно не обеспокоило.
– О Свет! – стонала она. – До чего же мне больно! Как мне больно, о Свет!
Ощупывая себя, она была уверена, что кожа ее иссечена, исполосована порезами – такую острую боль она ощущала каждую секунду, – но ни единой царапины на-своем теле Эгвейн не нашла.
– Мы с тобой! – прозвучал в темноте голос Найнив. – Мы здесь, Эгвейн!
Эгвейн вскочила на ноги и бросилась в темноту, на голос. Обвив руками шею Найнив, она наконец успокоилась:
– О Свет, я вернусь! Я возвратилась оттуда, о Свет!
– Илэйн! – окликнула третью подругу Найнив. Через пару мгновений в комнате уже загорелась одна из свечей. Перед Эгвейн стояла Илэйн, она держала в руке подсвечник с горящей свечой, в другой – лучину, зажженную ею с помощью кремния и кресала. Илэйн улыбнулась – и каждая свечка в комнате вспыхнула ярким пламенем. Она подошла к умывальнику и принесла Эгвейн полотенце, смоченное холодной водой, чтобы девушка освежила себе лицо.
– Ну что, тяжело тебе пришлось? – спросила она сочувственно. – Во сне ты ни разу не шелохнулась, ни словечка не прошептала. Мы не знали, пора тебя будить или ещё нет.
Эгвейн поспешно нащупала рукой кожаный шнур у себя на шее, висящее на нем каменное кольцо, сорвала его и забросила в угол комнаты.
– В следующий раз, – она едва переводила дыхание, – мы условимся о времени, когда нужно будет меня разбудить. Даже если для этого вам придется макнуть меня головой в таз с холодной водой, все равно – разбудите обязательно!
Говоря эти слова, Эгвейн не осознавала, что уже решила для себя: этот следующий раз будет и достаточно скоро. Интересно, а вы бы сунули свои головы в пасть медведю с единственной целью: показать, что вы его не боитесь? Отважились бы вы повторить то же самое лишь потому, что в первый раз остались в живых, не погибли?
Но все же дело было явно не столько в том, чтобы доказать самой себе, что она не боится. Ведь на самом деле она боялась и великолепно об этом знала. Но поскольку Черные Айя унесли с собой те самые тер'ангриалы, которые изучала Корианин, значит, Эгвейн нужно продолжать попытки подобного опасного сновидчества. Эгвейн была уверена: ответ на вопрос, почему Черные Айя забрали именно эти тер'ангриалы, она сумеет найти в Тер'аран'риоде. Если там возможно отыскать какие-то сведения о Черных Айя – вероятно, и другие ответы тоже, если хотя бы половина рассказанного ей о Сновидении правда, – тогда она обязана туда вернуться.
– Только не сегодня ночью, – сказала Эгвейн тихонько. – Потом.
– Что произошло? – спросила у нее Найнив. – Что ты увидела, там… во сне?
Эгвейн снова улеглась на кровать и рассказала подругам все. Перечисляя подробности своих сновидений, она пропустила, то есть утаила один момент: что Перин говорил с волком. О волке она тоже умолчала. Из-за того, что у нее появились секреты от Илэйн и Найнив, Эгвейн чувствовала себя немного виноватой, но хозяином этих тайн был сам Перрин, и ему решать, когда настанет время рассказать о них кому-то. Все остальное, что случилось в ее сне, Эгвейн в точности изложила подругам. Закончив рассказ, она почувствовала себя опустошенной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
