— Ты не понимаешь, что ты творишь.
— Я понимаю, он либо станет человеком и пройдет испытание, либо останется рабом на всю жизнь.
Я почувствовал, как дрожит рука моей хозяйки, увидел, как упрямо поджимаются ее губы. Эти двое жили словно добрые соседи, общались как старые друзья, и я ни разу не видел, чтобы Марк делал с ней хоть что-то из того искусства, которому учил меня. Даже поцелуи были только в щеку. Я не понимал, на чем вообще строился их брак: Дария была богаче и сильнее мужа, она могла найти себе кого угодно, родить детей и в общем-то жить как все, оставив исследование как хобби, но вместо этого у нее был Марк. Человек, что давал жене делать всё, что заблагорассудится, даже держать отряд демонов в доме, лишь бы была возможность писать картины, на которых никогда не было ее.
— Это всё, чего ты хочешь?
— Да.
— Хорошо, но, когда ты угробишь его, не приходи ко мне плакаться.
— Марк…
— Я уверен, что так и будет.
— Так помоги мне этого не допустить! Я могу научить его магии, я отдам ему своего сорокопута, но с физической подготовкой я не помощник. Натренируй его, тебе же самому это интересно.
Марк едва заметно расслабился и вновь посмотрел на меня. Ему явно все еще не нравилась идея Дарии, но она уже не казалась такой безумной.
— Ладно, но, если первая ступень будет слишком сложной, ты не дашь ему идти дальше, а если ему будет угрожать смерть, ты пожертвуешь своим демоном, чтобы спасти его.
Женщина отпустила мое плечо и тоже заметно успокоилась, принимая условия мужа.
— Хорошо, я сама не хочу его гибели, но мне очень нужна помощь.
Разрешив свои разногласия, хозяева вновь обратили внимание на меня. Не сговариваясь, они взяли с обеденного стола нож. Каждый из них порезал подушечку пальца и отпечатал кровавый след на ошейнике. Затем последовало короткое заклинание, незаметный ранее замок щелкнул, а железный обруч оказался у моих ног.
Первые секунды я не понимал, что вообще должно было измениться. Шею покалывало, я ощущал, что мне не хватает привычной тяжести на ней, но буквально через мгновение на меня нахлынули единым водопадом запахи и звуки. Я впервые начал действительно ощущать вещи вокруг, не так, будто я нахожусь в центре картины, а именно органами чувств. Благовония, которые я заметил ранее, оказались пряными, действительно пряными, мой нос щекотал этот игривый аромат, будоража сознание. Мне хотелось вдыхать его полной грудью, снова и снова, пока все мои легкие не пропитаются этим восхитительным запахом.
Еда на столе показалась вкусной, и я невольно подался вперед, взяв из тарелок печенье. Не задумываясь, я отправил его в рот и смог почувствовать, как мед обволакивает язык, сладость отдавалась в голове целым фейерверком эмоций, вынуждая попробовать что-то еще и проверить насколько потрясающем будет следующие блюда.
— Давид, держи себя в руках, тебе станет плохо, если будешь есть все сразу.
Дария поймала мои руки и развернула меня к себе. На миг я потерялся, будто не узнав свою хозяйку. Ее глаза оказались настолько красивыми, что я замер, просто рассматривая их и стараясь запомнить каждую ресничку, изгиб бровей или едва заметную мушку возле губ. Последние оказались особенно прекрасными, особенно когда повторяли мое имя.
Имя.
Боги, у меня было имя.
Настоящее имя, как у каждого человека здесь.
— Еще, пожалуйста, можно еще?
— Что?
— Имя.
— Давид, Давид Остад.
Женщина рассмеялась, наблюдая за моей реакцией, а я млел от ее голоса, от того как мягко моих рук касается ее кожа. В ту же секунду я почувствовал, как сильно хочу расцеловать ее пальцы, кисти, шею, ее всю, не оставив ни единого места без поцелуя.
— Видимо придется почаще напоминать Давиду, как его зовут.
Марк подошел ко мне ближе и похлопал по плечу. Мой взгляд зацепился за него, и я невольно припомнил, как он желал видеть мои эмоции на лице, но теперь мне не было страшно, скорее наоборот. Лишь припомнив, чему меня учил этот мужчина, мои щеки запылали жаром, а низ живота заныл. Стараясь совладать со своими чувствами, я напомнил себе, что еще не вечер, и возможно мне доведется побывать с Марком наедине, но это будет лишь после, когда праздник уже закончится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Первые дни своей человеческой жизни я провел в почти постоянном ощущении эйфории. Эмоции и чувства были настолько обострены, что иногда мне приходилось уходить к себе в комнату, чтобы просто дать голове отдохнуть. Мне было интересно всё, что происходит в доме, я будто изучал его заново, облазив все доступные углы, проверив склад, реактивы Дарии и мастерскую Марка. Я поговорил с каждой из рабынь, что работали у нас, узнал, почему они решили продать свою свободу, пускай и на время, и почему пришли именно к нам. Как оказалось, даже не все из них нуждались в деньгах, одна из девушек сбежала таким образом от нежеланного брака, навязанного родителями. Лайя, так ее звали. Ее ошейник был особенным, он не подавлял волю, как мой, лишь давая возможность хозяевам следить за ней и звать рабыню, когда она нужна.
— Я умоляла Дарию взять меня служанкой к себе, хотя у них и так хватало персонала.
— Но почему именно сюда?
— Здесь безопасно, приходя в дом по контракту, раб может быть уверен, что до истечения срока он будет жив и цел, хотя, надо признаться, бывают семьи, где эти обязанности хозяином не соблюдаются. Но именно здесь я могу быть спокойна и за свое здоровье, все знают, что господин Марк равнодушен к нашим телам и имеет достаточно мягкий характер.
— А Дария?
— Ну-у… Она тоже не вредит нам намеренно, но возле ее лаборатории лучше не проходить лишний раз, эти демоны… они жуткие.
В восемнадцать у меня появились собственные рабы. Дария настояла на том, чтобы я училась управляться с ними, так как твари в клетках отнимали все больше внимания.
Моей обязанностью стал подбор и закупка нового материала для хозяйки. Самые слабые отправлялись на пропитание чудовищам завесы, те, что крепче и сильнее, становились подопытными, стараясь пережить сращивание частей тела с монстрами или заселение этой чужеродной сущности в собственную плоть. Главной целью подобных экспериментов было объединение демона и человека так, чтобы оба вида сосуществовали вместе, как часть единого целого.
Сложно было сказать, получается у Дарии или нет, но твари, содержащиеся у нас, определенно привязывались к хозяйке, и работать с ними становилось гораздо проще, чем с людьми, что при одном взгляде на чудовищ, начинали трястись. Желание сбежать от этой неестественной отвратительной самому миру жизни ошейник едва мог подавить, и на это уходило немало собственных ментальных сил. Я чувствовал, что воля Дарии была крепка, но ее тело слишком быстро уставало от таких нагрузок, поэтому охотно взялся присматривать за рабами сам.
Методом проб и ошибок я учился подавлять чужое сознание и вместе с этим попробовал и свои способы сломить чужую волю. В какой-то момент мне это стало напоминать игру, где к каждому из моих подчиненных нужно было найти свои слова или действия, при которых они бы теряли желание сопротивляться. Для этого я оборудовал целый подвал и, закупая рабов, старался выведать у торговца абсолютно все возможные сведения о них, мне нужно было знать, на что давить и помнит ли раб свое прошлое.
За работой время летело намного быстрее, но об учебе и подготовке к испытаниям я тоже не забывал. Становился сильнее, умнее, учился драться, а магический дар, раскрывшись и получив поддержку, рос. Но даже так, я не был готов к тому, что случится со мной на первом испытании.
Дария, как и обещала, отдала мне сорокопута, своего первого ручного демона, именно его она получила при своих испытаниях. Маленькая невзрачная птаха, что даже пела как-то неправильно, не вызывала у меня особых надежд. Марк, стараясь поддержать меня, нанес на мое тело узоры, вплетая в орнамент охранные руны. Никто из них не мог ответить, что же ждет меня там в пещере в черных горах, обрамляющих часть городских стен. И теперь, побывав там, я сам не смог бы ответить. Возможно, я мог бы назвать это истиной. Мне не пришлось сражаться, но я был изнурен. Мне не требовалась магия, но ее запас в моем теле был вычерпан почти до дна. Я был слеп и глух, не мог произнести ни слова, но чужой голос в моей голове говорил со мной и показывал, насколько мало я знаю о нашем мире и как глубоко сюда проник другой.
