Все это прокрутилось в Серегиной памяти в те несколько секунд, пока убийца неторопливо преодолевал те три метра, что отделяли вход от опорного шеста, за которым стояло низкое Серегино ложе.
У шеста убийца остановился.
«Ну же, давай!» – мысленно торопил его Духарев.
А убийца взял и сел на землю. Увидел, что Серега не спит? Или решил выждать?
Духарев ждал в напряжении, чувствуя, как бесполезно утекает аварийный запас сил. А убийца все сидел. Сереге было не видно, как тот сидит. А это было важно. От позы зависела скорость внезапного броска…
Убийца глубоко вдохнул… Чуть слышно.
«Сейчас…» – подумал Сергей, сжимая повлажневшую рукоять.
– Ты не спишь, демон, – сказал убийца.
Серегины пальцы разжались, и слабость тут же тяжеленным зверем навалилась на него.
– Что входишь, как тать, черт тебя подери! – хрипло проговорил Духарев.
– Не хотел тебя будить, – отозвался парс. – Я забыл, что демоны не спят. Извини.
– Я не демон, – буркнул Духарев. – Что надо?
– Меня ваш князь послал, – ответил парс. – Я же еще и лекарем сказался.
– …И чародеем, – проворчал Духарев.
– И чародеем, – легко согласился парс. – Князь велел тебя осмотреть, помочь, если получится…
– …И заодно вызнать, куда я ромейское золото спрятал.
– Верно, – подтвердил парс и подсел к Сереге ближе.
– Ну и как, будешь вызнавать? – усмехнулся Духарев.
– Да мне ни к чему, – совсем тихо отозвался парс. – Я ведь с вами был, когда вы золото прятали.
Вот подонок!
– Места ты все равно не знаешь! – хрипло проговорил Духарев.
– Захочу – найду, – возразил парс. – Достаточно примерно знать. А найти… Видал, как воду лозой ищут? Так же и клады можно искать.
«Вот дьявол! Правильно парни уговаривали его прирезать! – подумал Духарев. – Может, еще не поздно?»
Рука, словно бы сама собой, опять нашарила меч…
– Не надо меня рубить, демон, – спокойно произнес парс. – Я ничего не сказал князю. И не скажу.
– Что тебе нужно? – голос Духарева дрогнул от сдерживаемого гнева.
Парс сидел рядом, смотрел сверху на лежащего Серегу. Видел он его лицо или нет – сказать было трудно.
– Я помню твои слова, демон, – сказал парс. – «Мертвым деньги не нужны». На вашем князе – печать Смерти. Не ты один ее видишь. Кому нужны мертвые покровители? Кому нужен враг-демон?
– Я не демон! – прорычал Духарев.
Парс засмеялся. Очень мелодично.
– Я смеюсь не над тобой, – пояснил он тут же. – Я смеюсь, потому что смех прогоняет страх. А я тебя очень боюсь… варяг.
И тут же, без всякой логики, попросил:
– Возьми меня к себе служить! Я мудр. И умею многое…
– Угу. Клады искать, например…
– Мне не нужны деньги, – возразил парс. – Я буду служить тебе не за плату.
– А за что? – Серега не верил в бескорыстие этого человека.
– Мне ведомо, а ты увидишь, – уклончиво ответил парс. – Я буду верен тебе… варяг.
– Допустим, – Серега еще колебался, но чаша весов склонялась в пользу парса. Он очень заинтересовал Духарева. – Допустим. Как, кстати, тебя зовут, парс?
– Артак!
Ответ последовал почти мгновенно, и так же мгновенно Серега понял, что парс соврал. Зачем, интересно?
– Если ты хочешь служить мне, – строго произнес он, – то должен назвать мне свое настоящее имя.
– Да, господин, – пробормотал парс. – Я знаю, что тебя невозможно обмануть…
– Я жду, – напомнил Духарев.
– Я… Мое имя Валарш, – чуть слышно прошептал парс.
Сереге это ровным счетом ничего не говорило. Ничего, со временем выяснится, почему парс так не хотел называть свое настоящее имя. Что это – настоящее, Духарев не сомневался.
– Я буду звать тебя – Артак, – милостиво произнес он. – Ты мой слуга.
– Да, господин, – почтительно ответил парс. – Ты видишь.
– Да, – важно подтвердил Духарев, которого очень развлекала эта игра. – А теперь займись тем, для чего тебя прислали.
– Чем именно, господин?
– Ты же назвался лекарем – вот и лечи. Или тебе свет нужен?
– Зачем? – удивился парс. – Чтобы читать тело, мудрому свет не обязателен. Это же не рукопись.
Парс взял Серегино запястье, подержал…
– Ты силен, варяг, – сказал он. – Княжий костоправ поил тебя маком, но ты оказался сильнее отвара. Сердце у тебя – как у лошади. Я скажу князю, что ты не брал его золота.
– Лучше не говори ничего, – возразил Сергей. – Как думаешь, он нас отпустит?
– Ты ведь и сам знаешь, господин.
– Да. Он неплохой человек, Игорь, – Серега вздохнул. – Если бы он меньше слушал нурманов…
– Не обманывай себя, господин. Князь слушает того, кого хочет. Он плохой правитель, и ты это знаешь. Ты был бы лучшим.
– Почему ты так считаешь?
– Ты готов положить жизнь за своих, а он – нет. Потому он вынужден идти, куда они хотят.
У вас ведь воины сами выбирают себе вождя. Если они узнают, каков он, то уйдут к другому.
– А деньги?
– Вот именно, господин. Деньги укрепляют верность, но верность за деньги не купишь. Он отпустит тебя и твоих друзей, господин. Ты прославил себя и один принес ему победу.
Я шепнул кое-кому из воинов, что печенеги убежали не потому, что ты победил, а потому, что победил ты. Завтра об этом будут говорить, и слава твоя вырастет. Видишь, я могу быть полезным, господин.
– Вижу, – согласился Духарев. – А теперь, можно, я немного посплю?
– Спи. Я побуду здесь до утра. Князь знает.
Глава сорок седьмая,
в которой Духарев отказывается ехать с князем в Тмутаракань…
Войско стояло два дня. Ждали, пока вернутся разведчики, посланные следить за отступающей ордой. Вернувшиеся доложили: печенеги ушли на Дон, к своим кочевьям.
На второй день Серегу вызвали к Игорю. Скарпи с князем не было.
Из бояр – только Асмуд.
Князь расспрашивал о печенегах, которые пожгли городок. Серега сказал: те самые, от которых Духарева с друзьями выручили княжьи дружинники. Почему степняки привязались к варягам, объяснил так: обиделись за то, что побили их родичей в Тагане. Вранья тут не было, только умолчание. Еще Духарев рассказал о ромейской галере. И саму галеру описал так подробно, как мог, и толстого ромея, что на ней военачальником. Князь спросил про Халли. Серега худого о нурмане-командире говорить не стал. Похвалил воина. Расписал, как бился отважно, как стрелы ему добывал, как погиб, сражаясь один против дюжины. Не забыл сказать и об Элде.
Сразу после этого разговора в Таган был отправлен воинский отряд: поддержать беззащитный городок.
О золоте не было сказано ничего. И о будущем Игорь тоже не спрашивал. Может, ждал, что Серега сам об этом речь заведет? Но Духарев уже сказал все, что хотел. И даже больше.
После князя Серегой «завладел» Асмуд. Увел в свой шатер, угостил вином, расспрашивал про Рёреха.
Духарев с охотой рассказывал. Как встретились. Как Рёрех чуть его не пристрелил, но потом смилостивился и взялся делать из лоха воина…
– Напрасно ты от него ушел, – заметил Асмуд. – Рано. Но это судьба. Скажи, Серегей, что ты про князя сказал… Переиграть нельзя?
Духарев покачал головой.
– Жаль. Люблю я его. С малых лет вместе.
Асмуд печалился так искренне, что Серега все же дал совет:
– Пусть не ходит в Искоростень. Не вернется.
– Свенельд?
Духарев опять отрицательно качнул головой:
– Судьба. Отговоришь – может, и жив останется.
– А может, и нет?
– А может, и нет. Будущее не за ним, за сыном.
– Он же малой!
– Вырастет.
Поговорили еще немного, добили бурдючок.
– Мы в Тмутаракань пойдем, – сказал Асмуд. – Айда с нами!
– Спасибо, но нам в другую сторону. Если князь отпустит.
– Отпустит. Но лучше бы вам – с нами. – Добавил искусительно: – Время будет – покажу, чего даже Рёрех не знал, чему у ромеев научился. И серебро ваше в сохранности будет, и сами целы. А то ведь, сам знаешь, в степи нынче беспокойно. Напоретесь опять на копченых – помощи уже не будет.
– Ничего, отобьемся! – легкомысленно заявил Духарев.
Вчетвером в степи ему казалось безопасней, чем под охраной княжьей дружины, но поблизости от Скарпи. Может, сейчас Игорь, помня о выигранном поединке, и не напоминает о золоте, но со временем Серегины заслуги могут и забыться, а вот у золота такое свойство, что о нем правители не забывают никогда.
На третий день войско стронулось в одну сторону, а Серега с друзьями – в другую.
Артак к ним не присоединился. Сказал тихонько, что найдет их в Киеве. Сейчас, мол, нельзя ему показывать, что служит Духареву.
Серега не возражал: найдет – хорошо, не найдет… Тоже хорошо. Не очень-то он Духареву симпатичен. Темный человек.
Глава сорок восьмая,
в которой Серега горько жалеет о том, что отказался от предложения Асмуда
Три дня они шли по тракту без происшествий. А на четвертый вышли к Днепру. Верст на десять пониже устья реки Орель[41]. Здесь степь уже не была сплошным травяным морем. Кое-где стояли островки-рощицы, а по ту сторону Орели темнела полоска настоящего леса. На левом, высоком берегу речки можно было разглядеть укрепленный городок, ставленный еще до Олега. Здесь кончалось Дикое Поле и начинались обжитые полянские земли. Конечно, и их время от времени захлестывала разбойная Степь. Но здесь можно было уже не опасаться внезапного набега. Народ между Орелью и Ворсклой[42] обитал сторожкий. Чуть что – исчезал в схоронках, а на круглых макушках курганов вырастали дымные хвосты.
