И вот тут-то Ричард, наконец, нашел предлог, чтобы показать Танкреду силу своего войска. Один из его солдат затеял ссору с мессинской торговкой хлебом. Когда за торговку вступились горожане, англичане начали их избивать. И уже на следующий день Ричард начал штурм Мессины с моря и с суши.
Пока шли военные действия и Ричард, как всегда, отважно сражался впереди своих воинов, Филипп, соблюдавший нейтралитет, вступил в переговоры с Танкредом. Он убеждал его не падать духом и обещал, если станет плохо, военную помощь. Но дальше обещаний не пошел, если не считать того, что он развлекался, с палубы своего корабля стреляя из лука по английским гребцам. Нейтралитет Филиппа объяснялся просто: он раньше Ричарда узнал о том, что в Италию вступил новый гермапский император Генрих, который шел к Риму, чтобы папа возложил на него императорский венец. Филипп понимал, что, как только Генрих получит корону, он двинет свои войска на юг Италии и в Сицилию. Генрих был женат на дочери предыдущего сицилийского короля и потому рассматривал Танкреда как узурпатора и считал себя наследником сицилийского престола. А раз медведь двигался с севера, волкам следовало вести себя осторожнее.
Филипп предвидел, что авантюра Ричарда не даст никаких осязаемых результатов. Сицилии ему не получить. Оставаться там, чтобы воевать с германской армией, он не может — это означало бы отказ от крестового похода. Так что Филипп спокойно ждал.
А Ричард совершал подвиг за подвигом. Вместе с одним рыцарем он по подземному ходу пробрался в Мессину. Пройдя весь ночной город, он умудрился открыть ворота. Англичане ворвались в город. После того как Мессина была взята и разграблена, Ричард вернулся за стол переговоров с Танкредом. Вчерашние враги быстро уладили имущественные дела вдовы, и Танкред уплатил Ричарду двадцать тысяч унций золота.
Вот тогда-то на сцену вышел Филипп. Он напомнил своему соратнику по крестовому походу, что они договорились делить всю добычу пополам. Ричард был возмущен: вдовьи деньги не имели никакого отношения к походу. Но добыча есть добыча, и Филипп, цепкий в споре, призвал юристов, которые доказали, что деньги, полученные от Танкреда, подходят под соответствующий пункт договора. Ричард вынужден был смириться и отдал Филиппу треть денег, надеясь, что сможет компенсировать потери в Иерусалиме. Филипп же, получив меньше, чем рассчитывал, счел себя обманутым.
Покидая Сицилию, короли не скрывали взаимной неприязни. Ричард не подозревал, что Филипп через своих агентов начал склонять принца Джона, чтобы тот, пока старший брат занят своими подвигами, захватил власть в Англии. Уговоры Филиппа пали на благодатную почву: Джон и сам мечтал заполучить английскую корону, не предвидя, что в качестве платы за любовь и дружбу Филипп потребует французские провинции Плантагенетов. Но Джон был не способен смотреть в будущее. Он рвался к власти.
Повздорив из-за денег Танкреда, Филипп и Ричард временно расстались. Филипп поднял паруса своей эскадры 30 марта 1191 года, а Ричард оставался в Сицилии еще десять дней.
На этот раз Ричард все-таки обманул своего хитрого союзника. Отплыв на восток, он взял курс не прямо к палестинским берегам, а к Кипру. Почему бы не прибрать к рукам этот богатый остров?
Флот англичан растянулся длинной вереницей. На первом корабле находились невеста Ричарда Беренгария и его сестра Иоанна. Флагманский корабль следовал вторым. 12 апреля разбушевалась буря. Суда разметало по морю, и три из них, в том числе корабль с принцессами, нашли спасение у берегов Кипра, в гавани Лимасола.
Кипр, византийское владение, во время борьбы Андроника Комнина против норманнов попал в руки родственника императора Мануила-Исаака Комнина. Он укрепился на острове и объявил себя императором Кипра. Рассказывают, что он был человеком жестокого нрава, коварным и подозрительным. С крестоносцами он был в плохих отношениях. Причиной этой вражды был способ, которым Исаак Комнин пополнял свою казну: он обирал корабли, которые терпели крушение у берегов Кипра, и обращал в рабство их команды. В этом не было ничего удивительного — в эпоху средневековья существовало «береговое право», и жители многих прибрежных местностей промышляли этим старинным ремеслом, иногда даже заманивая ложными огнями корабли, чтобы те разбились о камни.
В те годы в восточной части Средиземноморья было оживленно: плыли подкрепления крестоносцам, двигались торговые суда, только что прошел флот французов, так что добыча на Кипре не переводилась.
Когда император Кипра узнал, что в гавани Лимасола находится корабль с сестрой и невестой Ричарда на борту, он возрадовался. Он тут же пригласил принцессу и вдовствующую королеву к себе в гости. Но когда те были уже готовы воспользоваться любезным приглашением, на берегу показались несколько полураздетых людей. Они бросились в воду и поплыли к английским судам. Это оказались рыцари с корабля, который разбился о скалы пять дней назад. Рыцарей заточили в башню, и им лишь чудом удалось бежать. Возмущенные и испуганные дамы отказались покидать свой корабль, который стерегли корабли Исаака, но взять на абордаж не смели. Исаак колебался. Он не знал, далеко ли Ричард с английским флотом, будет ли он разыскивать сестру и невесту, а если будет, то пойдет ли к Кипру. Несколько дней прошло в пустых переговорах, но выманить жепщин с корабля Исааку так и не удалось.
Когда Исаак все же решился захватить корабль силой, на горизонте показались многочисленные паруса — приближался английский флот. Еще через несколько часов корабли Ричарда вошли в гавань Лимасола.
Ричард велел спустить шлюпку и отправился к невесте. И когда поднялся на борт, женщины, заливаясь слезами, поведали ему о том, какие ужасные дни они пережили.
Такова внешняя сторона событий. По ней выходит, что дальнейшими действиями Ричарда двигало желание проучить Исаака. Разумеется, Ричард был человеком импульсивным. Но скорее всего захват Кипра был задуман заранее.
В тот же день Ричард приказал своим рыцарям высадиться на берег и сам повел их в бой. Отряды, охранявшие порт, были рассеяны. Наутро Ричард повел свой отряд дальше. Император Исаак, спешно собрав войска, двинулся навстречу, надеясь разбить его, прежде чем с кораблей сгрузят коней. Ричард, посадивший рыцарей на реквизированных крестьянских лошадок, бился впереди. Он сам захватил знамя Исаака и, отыскав императора в сутолоке боя, догнал его и сшиб с коня копьем. Но Исаак успел вскочить на другого коня и ускакал с поля боя.
Исаак укрылся в Никозии, а Ричард, удовлетворенный результатами первого сражения, вернулся в Лимасол. Там он наконец решил сыграть свадьбу с верной Беренгарией.
Филиппа Французского рядом не было, и до встречи с ним оставалось несколько дней. Так что лучше было поставить соперника перед совершившимся фактом.
Свадьбу назначили на 12 мая.
Погода стояла отличная, кончалась весна, но зелень еще не потеряла свежести. На шумном рынке торговали рыбой и сладким вином. Там же продавали рабов — пленных греков, которых взяли в бою. Их выкупали родственники и агенты императора Исаака.
11 мая, утром, когда над морем еще плыл голубой туман, из него, как крылья бабочек, поднялись косые паруса венецианских кораблей. Корабли шли с юга.
Ричард поспешил в порт. Он давно не имел вестей из Святой земли.
Когда корабли стали на якорь, от самого большого, на мачте которого развевался длинный вымпел с гербом Иерусалимского королевства, отвалила лодка. Вскоре на берег сошел невысокий стройный человек средних лет с приятным, но незначительным лицом.
Это был Гвидо Лузиньян, вознесенный счастливым стечением обстоятельств на трон, теперь неудачник, лишившийся короны и ищущий союзников.
Когда Гвидо узнал, что английский флот приближается к Палестине, он немедленно отплыл ему навстречу. Он понимал, что Филипп и немецкие князья хотят его изгнать и избрать королем Конрада Монферратского. Но раз Конрада поддерживает Филипп, рассудил Лузиньян, значит, у него есть шансы получить помощь от Ричарда.
Ричард тепло принял иерусалимского короля, обрадованный тем, что тот своим присутствием украсит свадьбу.
Сразу после свадьбы состоялся рыцарский турнир, на котором Ричарду удалось всех победить. Это еще более улучшило его настроение. Поражений он не выносил. Одной из причин его ненависти к Танкреду и мессинцам было то, что один из сицилийских рыцарей не дал свалить себя с коня и даже заставил Ричарда признать поражение.
Затем приехал просить мира Исаак Комнин. Два дня тянулись переговоры. Исаак соглашался не только оплатить Ричарду расходы на войну, но и дать ему отряд вспомогательных войск. Но неожиданно Исаак глубокой ночью бежал в Фамагусту. Хронисты глухо говорят, что он опасался покушения. Наверное, у него были основания не доверять Ричарду и Гвидо.
