В одном Скорпион был уверен: стоит принять решение, и он пойдет до конца. В этом он был копией Клавэйна. Конечно, старик лучше видел перспективу, но по большому счету чем была его жизнь, если не чередой проявлений неодолимого упрямства – и так до самого своего конца, до рокового дня на айсберге.
«Не бывает ничего хуже, чем такая жизнь», – заключил Скорпион.
– Ну что, доволен? – спросил Скорпион у Ремонтуара.
Они сидели вдвоем в герметичной эксплуатационной капсуле, вцепившейся паучьими ногами в похожий на бескрайний утес борт разгоняющегося звездолета. Из расположенного непосредственно под ними шлюза, обрамленного конструкцией, похожей на оплавленный позвоночник, выбирались орудия, хранившиеся на тайном складе. Даже в лучшие времена это была опасная процедура, а сейчас, когда «Ностальгия по бесконечности» с ускорением уходила прочь от Арарата по заданной Ремонтуаром траектории, выгрузка вооружения требовала предельной осторожности и внимания к мелочам.
– Что ж, Рем, я доволен результатом, – сказал Скорпион. – Думал, ты будешь спорить с пеной у рта. Я бы не отдал все пушки. Надеюсь, ты не слишком зол на меня?
– Помилуй, Скорп, с чего бы мне злиться?
На лице спутника появилась знакомая вялая улыбка. Из прихваченного с собой термоса Ремонтуар разлил чай по стеклянным стаканчикам.
– Мы делим риск пополам. Твои шансы на выживание, если верить нашим моделям, существенно уменьшились. Мне, конечно, очень жаль, но я понимаю твое нежелание оставить часть оружия для самозащиты. Противоположное решение подразумевает слишком высокую степень доверия.
– Доверие тут ни при чем, – возразил Скорпион.
– Сказать по правде, это не важно – по большому счету пушки из тайного склада ничего не изменят. Я не хотел говорить об этом раньше, чтобы не посеять страх на твоем корабле, но есть основания считать, что наш прогноз слишком оптимистичен. Когда Илиа Вольева бросила «Буревестник» в самую гущу волков у Дельты Павлина, урон, который ей удалось нанести при помощи пушек класса «Ад», был очень незначителен.
– Это нам так кажется. Возможно, она все-таки придержала гадов.
– Или Вольева применила пушки не самым удачным образом, – в конце концов, тогда она была далеко в нелучшей форме. Или пустила в ход не самые мощные. Мы никогда не узнаем правду.
– А что ты можешь сказать о собственном оружии? – спросил Скорпион. – Которое сейчас делаешь для нас.
– О гипометрических машинах? Они уже неплохо себя показали. Сам же видел, как нам удалось разогнать стаи вокруг твоего шаттла и «Ностальгии». Еще я использовал гипометрическое оружие против волков, которые грозили напасть на вас на Арарате.
Скорпион отхлебнул чай, с трудом удерживая неуклюжей рукой крохотный, с большой палец, и хрупкий на вид стаканчик, – не уронить его было крайне трудно.
– Это Аура научила делать такое оружие?
– Да.
– И ты до сих пор не понял, как оно работает?
– Скажем так: практика его применения опережает теорию его действия.
– Ладно. Даже если бы ты знал и мог объяснить, я бы все равно ни слова не понял. Но вот вопрос: если это такая мощная штука, почему волки не применяют ее против нас?
– Это нам тоже неизвестно, – ответил Ремонтуар.
– И ты так спокойно об этом говоришь? А что, если из-за этого оружия через несколько лет у нас возникнут проблемы, о которых мы даже не подозреваем?
Ремонтуар поднял брови:
– Скорп, ты занялся прогнозированием? Хочешь знать, что будет?
– Насчет волков и гипометрического оружия – это первое, что приходит в голову.
– Ты прав. Но позволь мне снова не ответить и оставить проблемы на потом. Когда приходится выбирать между близкой гибелью и трудностями в отдаленном будущем… решение кажется простым, верно? – Ремонтуар посмотрел на Скорпион сквозь стакан с янтарной жидкостью, его глаз разросся, искаженный стеклом. – Хотя есть и другой вариант. Волки могут просто не обладать необходимой технологией.
В обрамленном латунью иллюминаторе «Паука» Скорпион увидел, как из недр корабля появляется пушка, покрытая зеленым налетом патины и украшениями в стиле ар-деко, чем-то похожая на старинный радиоприемник или на киноаппарат, заключенная в раму с реактивными движками. Раму толкали четыре изготовленных сочленителями буксира.
– А эту технологию вы откуда взяли?
– У мертвых. Точнее, из коллективной памяти множества исчезнувших культур, накопленной в коре Гадеса, вернее, в нейтронной матрице этого суперкомпьютера. Увы, этих знаний оказалось недостаточно, чтобы спасти обреченные цивилизации; возможно, ни одна из технологий, которые передаст Аура, не спасет и нас. Но будем надеяться, что дары этого младенца замедлят наше истребление. Почему-то мне кажется, что это самое главное. Если и существует где-то во Вселенной сила, превосходящая волков, то нам, чтобы ее найти, необходимо время.
– Ты говоришь о Хеле?
– А разве тебя, Скорп, она не интригует? Разве ты не хочешь побывать там – вдруг найдется что-нибудь интересное?
– Рем, мы уже узнавали. Хела – это ледяной шар, приют кучки религиозных безумцев с испорченной индоктринационным вирусом кровью.
– Говорят, там есть чудо.
– Исчезающая планета. Вот только никому из свидетелей этого чуда ты не доверишь застегнуть твой скафандр.
– Летите и выясните, что там происходит на самом деле. Сто Седьмая Рыб, так называется эта система. По всем сведениям, ингибиторы туда еще не добрались.
– Спасибо за информацию.
– Решение должно быть твоим, Скорпион. Рекомендации Ауры нам известны, но это не должно влиять на твой выбор.
– И не повлияет.
– Не забывай, что Сто Седьмая Рыб находится на окраине. Картина проникновения волков в человеческий космос далеко не полна, но будь уверен: когда ингибиторы пойдут в решающий бой, основные колонии, лежащие в пределах десятка световых лет от Земли, падут первыми. Таков метод ингибиторов – разыскать и уничтожить нервный центр. После этого волки разыщут колонии-спутники и всех, кто попытается убежать дальше в Галактику.
Скорпион пожал плечами:
– Значит, безопасного места нет?
– Безопасного нет. Но, принимая во внимание ответственность, лежащую на твоих плечах, – принимая во внимание семнадцать тысяч беженцев, которые надеются на тебя, – разумней улететь к черту на кулички, нежели нырять в гущу событий. Или у тебя на этот счет другое мнение?
– Дома у меня остались незаконченные дела, – ответил Скорпион.
– Ты не про Арарат?
– Я про Йеллоустон. Ржавый Пояс. Город Бездны и Мульчу.
Ремонтуар допил чай, с кошачьей аккуратностью вылизав последнюю каплю.
– Понимаю, у тебя сохранились эмоциональные связи с этим местом, но не следует недооценивать опасность возвращения туда. Если волки способны вести разведку, то пройдет совсем немного времени, и они определят, что Йеллоустон – один из важнейших узлов. И в списке приоритетов он займет одно из первых мест. Возможно, волки уже там, готовятся сжечь Йеллоустон жаром солнца, как было с Дельтой Павлина.
– Что ж, если ты прав, там многие нуждаются в спасении.
– Сколько бы ты ни спас, это не оправдает риск, – возразил Ремонтуар.
– Все равно попробовать стоит. – Скорпион указал на висящий за иллюминатором громадный субсветовик. – «Ностальгия» вывезла с Ресургема сто шестьдесят тысяч человек. Может, я и не слишком силен в математике, но сейчас на борту всего семнадцать тысяч. Значит, у нас полно свободного места.
– И ты готов рисковать теми, кого уже спас?
– Готов.
– Мы отогнали ингибиторов, и у тебя сейчас есть кое-какие преимущества. Их очень легко потерять.
– Знаю, – ответил Скорпион.
– Ты и собственную жизнь подвергнешь риску.
– Об этом я тоже подумал, но, черт возьми, Рем, такой довод никогда ни на что не влиял. Чем старательней ты меня отговариваешь, тем больше хочется туда полететь.
– Нужно, чтобы руководство согласилось с твоим планом.
– Кто не со мной, тот подо мной. Вот и пусть выбирают.
– А еще необходимо договориться с кораблем.
– Я скажу волшебное слово «пожалуйста», – пообещал Скорпион.
Буксиры отвели орудия класса «Ад» на безопасное расстояние от корабля. Скорпион ждал включения маршевых двигателей и выбросов яркой плазмы, но весь состав просто уплыл с ускорением прочь, словно увлекаемый невидимой рукой.
– Я не согласен с твоим решением, но уважаю тебя за него, – сказал Ремонтуар. – Чем-то ты напоминаешь Невила.
Скорпион вспомнил поразительно недолговечную скорбь Ремонтуара:
– Мне казалось, ты уже перестал о нем печалиться.
– Никто из нас не забудет Невила, – коротко ответил сочленитель. Потом снова указал на чай и спросил, заметно повеселев: – Не желаете ли еще чая, мистер Пинк?
Скорпион не знал, что и сказать на это. Посмотрев в спокойное лицо сочленителя, он пожал плечами:
– Пожалуй, мистер Клок.
