-- Коллега, я не понимаю смысла в этом, сказал профессор раздражённо, посчитав его слова как некорректную шутку.
-- Хорошо, я буду честен перед вами. С помощью этих очков я могу прочитать ваши мысли по вашему взгляду. Глаза -- это своего рода матрица, на которой отпечатываются все эмоции человека.
-- Да, эмоции нетрудно определить, это посильно даже для человека с невысоким уровнем интеллекта. Но что человек мысленно произносит, узнать невозможно, -- убеждённо сказал профессор.
-- Но почему же? Вот вы только что произнесли про себя: "А он достаточно умён, чёрт возьми".
Профессор был озадачен и смотрел на гостя безмерно удивлённым взглядом.
Какое-то время он молчал, шагая по комнате, наконец, сказал: -- И всё-таки, коллега, я не верю в такую возможность, это невозможно в принципе, поскольку мысль не материальная субстанция.
-- Она очень даже материальная. Мысль -- это результат сложных биохимических процессов, происходящих в нейронах мозга. Необходимо только определить алгоритм взаимодействия белков в этом процессе и при этом измерить величину выделяющейся энергии. Она бесконечно мала. В настоящее время не существует в мире приборов, способных измерить величину этих биоимпульсов, и нет компьютеров, которые в доли секунды обсчитали бы биллионы вариантов взаимодействия белков для рождения мысли в виде слов.
Профессор снова сел за стол, опершись локтями, и, потирая виски пальцами, сказал заикающимся голосом: -- Вы хотите сказать, что в оправе ваших очков спрятан крошечный компьютер, способный на такое быстродействие?
-- Да, именно так, в моих очках находится суперкомпьютер и сканер мыслей, -- сказал гость опять по-французски.
-- Это фантастика, такого не может быть, потому что не может быть никогда.
-- Эту фантастику я сделал былью! -- громко и торжественным тоном сказал гость, повергая Смита в полный ступор.
Он отошёл от стола к окну, понимая, что профессор не в состоянии поддерживать беседу. И, чтобы отвлечь профессора от научного спора, он спросил: -- Кто этот молодой человек, которого я видел только что в саду?
-- Это мой племянник -- шалопай, но довольно смышлён и пронырлив.
-- Учится или работает? -- Гость продолжал смотреть в окно.
-- Он студент философского факультета одного из местных университетов.
Живёт в общежитии, иногда наведывается в гости, чтобы выклянчить деньги, якобы для оплаты лекций по смежной специальности, которые он посещает, как он говорит, для расширения кругозора. Я понимаю, что это не так, но даю. У современной молодёжи много соблазнов, -- сказал профессор с сожалением.
-- Он говорит по-французски? -- гость повернулся к профессору.
-- Принципиально не хочет учить. Говорит, что нет необходимости, поскольку почти половина населения Земли знает английский язык.
Разговор о племяннике, единственном его наследнике, всегда было больной темой для профессора.
-- Интересно, каким вы были в его годы? -- сказал гость, улыбаясь, и добавил: -- У вас сохранились фотографии ваших студенческих лет?
-- Да, конечно, у меня много фотографий того счастливого, благословенного времени. -- И Смит направляется нетвёрдой походкой в соседнюю комнату.
Гость видит, что юноша опять появляется в саду и крадучись идёт вдоль стены дома, занимая позицию у окна.
"Болезненное любопытство или он действительно посещает курсы, где читают лекции на тему "Пособие для проведения скрытного наблюдения за объектом".
-- Подходите, коллега, вам тоже будет интересно посмотреть, какой я был красивый и бесшабашный юноша, -- раздался голос Смита.
Профессор улыбался, он не скрывал радости от предвкушения снова посмотреть старые фотографии своей молодости. Он положил на стол три толстенных альбома в тёмно-вишнёвом сафьяновом переплёте и открыл один из них.
Гость подошёл к столу и встал рядом, сбоку от кресла профессора, чтобы с высоты своего роста удобнее рассматривать фотографии. Он снял очки и положил в карман. Он заметно волновался.
Первая фотография была большого формата, размером на всю страницу альбома. Она была несколько пожелтевшей от времени.
-- Это футбольная команда нашего университета. Мы показывали потрясающую игру, громили в нашем городе всех подряд. Футбольные агенты приглашали нас в футбольные профессиональные команды, но нас больше прельщала научная карьера, -- говорил профессор, и голос его дрожал.
Молодые люди, ещё юноши, худые, тонконогие, в полосатых гетрах и тёмных майках смотрели в объектив фотоаппарата, запечатлевшего молодые лица навечно.
Первый ряд игроков полулежал на зелёном газоне, второй стоял во весь рост.
Ткнув указательным пальцем в крайнего игрока, стоявшего слева, профессор сказал с волнением в голосе: -- Мне, грузному, лысому господину, трудно узнать себя в этом тощем, даже худосочном юноше. Неудивительно, это были военные годы. Играли часто и много, ели редко и мало. Но какие радостные лица и азарт во взглядах! -- Глаза профессора повлажнели.
-- У высокого юноши, стоящего рядом с вами, я не вижу радостного выражения лица. -- Гость не мог скрыть своего волнения, и голос его дрожал.
-- Это был единственный русский не только на нашем факультете, но и в университете. Насколько я помню, он был всегда грустен и не по годам серьёзен. Очевидно, тосковал по дому, в отличие от нас, бывавших дома каждые выходные. И это понятно, ведь он был на курсе моложе нас на три года, совсем мальчишка. И уже подавал большие надежды как перспективный учёный. Он называл себя русским князем, в шутку, конечно.
-- Скорее витязем. Это непереводимое слово, в английском языке ему соответствует по своему содержанию слово "рыцарь", -- поправил гость.
-- Да, я вспомнил, именно так он и называл себя, -- Смит произнёс это слово по-русски с большим акцентом.
-- А как вы догадались? -- и профессор, медленно повернувшись, пристально посмотрел на гостя.
-- В этом возрасте юноши хотят выглядеть героями и подражают древним воинам, -- уточнил он.
Смит задержал на госте свой недоверчивый взгляд, затем снова уставился на фотографию и некоторое время молчал.
-- Должен вам сказать, что совсем недавно мне нанёс визит один джентльмен, отрекомендовавшийся работником департамента высшего образования. Он сказал, что собирает материал для освещения работы университетов в военные годы.
Рассматривая альбом, он заинтересовался как раз этой фотографией и спросил, кто из иностранных студентов учился в университете. Я показал на этого русского.
По просьбе этого господина я сканировал фотографию и передал ему. Сам визит и поведение джентльмена мне показались странным. Я не поленился и позвонил в департамент, где мне сказали, что никого не направляли в университет и вообще человек с такой фамилией у них не работает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
