сияющем свете наступающего дня казалась темной и мрачной. Вершины высоких деревьев, до которых не доходила вода, преграждали им путь; ветки клонились к воде, и казалось, люди плывут в древесном туннеле. Ловцы креветок обратили их внимание на участок воды: сверху торчали шершавые бугорки крокодильих глаз, наблюдавших за лодкой. Клайв направил винтовку в гущу ветвей.
— Будьте внимательны: когда вода поднимается, в деревьях прячутся змеи — и иногда падают на добычу.
Все опасливо посмотрели вверх, понимая, что, не зная болот, они едва ли отличат изготовившуюся к прыжку рептилию от ветки или одной из темных лиан, висевших повсюду. Течение байу замедлялось по мере того, как они продвигались все дальше в неглубокую заводь. Булл выключил двигатель и поднял из воды винт. Местность, простиравшаяся перед ними, представляла собой дремучий лес, состоящий из не слишком высоких деревьев, еще больше затенявших пространство. Воздушные корни торчали из воды, образуя на поверхности затейливую узловатую сетку, будто сотканную из костей. Лес был похож на мангровые заросли, но совершенно непроницаем. Амайя уловила в сумраке какое-то движение и направила туда пистолет. Кабан и полдюжины любопытных кабанят вышли на берег. Один из ловцов креветок поднял винтовку, но Дюпри остановил его взглядом:
— Не стреляйте, мы не должны выдавать наше присутствие.
Тот недовольно щелкнул языком:
— Если что-то и отличает хорошего каджуна, так это способность употреблять в пищу все что угодно, однако думаю, что в этот сезон с едой будет непросто. Кабан помог бы на пару недель решить проблемы с провизией в моем доме, а это большой срок, — искренне пожаловался он.
— Подстре́лите на обратном пути, — подбодрил его Дюпри.
На носу лодки чуть шевельнулась темная фигура. Покрывавшая ее накидка скользнула по спине, обнажив скелетоподобное тело. Повязка и белые бинты, которые добавил трайтер, чтобы укрепить наложенную в больнице шину, отражали скудный болотный свет, как будто излучая собственное сияние. Медора наклонилась вперед, вытянув костлявые руки. Дюпри сделал сидящим знак, призывая спутников сохранять спокойствие, хотя это было излишне. Все затаили дыхание, наблюдая за аномалией, в которую превратилось само существование этой женщины. Они с тревогой прислушивались к звуку, который вырывался из ее рта каждый раз, когда она двигалась. Он напоминал шипение струящейся воды, сопровождаемое глухим чавканьем.
Вдруг Медора подняла раненую ногу над краем лодки и с шумным всплеском спрыгнула в воду. Дюпри кивнул, опустив руку и указав следовать за ней. Твердые кабаньи копытца подходили для этой местности как нельзя лучше, но человеческие ноги застревали в корнях, поднимающихся из воды, скользили по их узловатой округлой поверхности, а провалы между корнями были настолько глубоки, что нога уходила в них целиком. Медора шла впереди, следом за ней шагал трайтер. Несмотря на невозможность согнуть ногу с прибинтованной шиной, которая заставляла ее сильно шататься, она продвигалась быстрее, чем любой другой член экспедиции. Амайя посмотрела на Дюпри и вспомнила слова, которые он сказал прошлой ночью. Им, несомненно, придется воспользоваться помощью всех возможных переменных, подумала она, потому что продвижение по этой решетке из корней вслед за Медорой напоминало преследование зомби по бесконечному склепу, грозившему поглотить их в любой момент.
В ноздри ударил сильный запах мокрого дерева, грибов и стоячей воды, кишащей бактериями и насекомыми. Амайя старалась не думать о змеях и аллигаторах, которые наверняка прячутся среди черных мангровых зарослей. На ее руках были перчатки, но она все равно избегала прикасаться к древесной коре, покрытой огненными муравьями и ядовитыми гусеницами. Эти места более всего напоминали ад, и шансы выжить у тех, кто родился вдали от болот, были ничтожны. Напряженное внимание, с которым приходилось делать каждый шаг, и беспокойство о том, чтобы не потерять из виду Медору, заставили ее потерять всякое представление о пространстве, расстоянии и времени. Поднимая голову, она видела одно и то же — новый участок пути, в точности похожий на пройденный. Несколько раз оборачивалась, бросая обеспокоенный взгляд на Дюпри, который следовал за ними чуть в отдалении с одним из ловцов креветок. Каждый раз агент махал ей рукой, призывая продолжить путь. Амайя спрашивала себя, правильно ли они поступают, позволяя вести себя почти слепой женщине, и удастся ли им когда-нибудь отсюда выбраться. Словно в ответ на ее вопрос, яркий солнечный свет осветил открывшуюся перед ними пустошь. Медора стояла на переплетенных корнях, оглядываясь вокруг себя, словно ища одной ей известные ориентиры. Все остановились, наблюдая за ней и переводя дух. Амайя вдохнула свежий воздух, остро пахнущий растениями, который принес ей воспоминания о другой поляне, о другом времени… Она выбросила эту мысль из головы и сосредоточилась на том, чтобы следовать за женщиной, которая с трудом спустилась с узловатого переплетения корней, погружаясь по колено в обманчивый луг, который простирался впереди минимум на две мили.
Среди изумрудно-зеленых побегов, покрывавших равнину, росли пахучие красные цветы, сначала показавшиеся Амайе редким видом звездной орхидеи, пока она не поняла, что это не что иное, как геральдические лилии, символ Нового Орлеана.
Продвижение было очень медленным даже для Медоры. Дюпри шагал рядом с трайтером; они о чем-то беседовали так тихо, что невозможно было понять ни слова. Вода была теплой, как питательный органический раствор, и вызывала у Амайи отвращение. И тут она услышала первый раскатистый гром. Гремело где-то совсем близко.
«Она идет».
Амайя подняла взгляд к небу. Туман почти рассеялся. Видимость на уровне земли была полной, но чуть выше простирался плотный слой облаков. У них с тетей было специальное название для такого неба. Сладкий аромат цветов пьянил. Их окружала плотная душистая дымка, а озоновый запах близкой грозы делал воздух еще более густым и тяжелым. Продвигаясь вперед, они обнаружили пологий склон, вода спала, и идти стало легче. Густая дымка уменьшала видимость, а скрытое за ней солнце отражалось в бесчисленных каплях, вызывая таинственное свечение, от которого болели глаза. Новый гром разорвал воздух, прокатившись по небу одну, две, три секунды.
«Дама идет».
Как они с тетей называли это явление? «Взбитый туман», — вспомнила Амайя и почти сразу произнесла вслух:
— Взбитый туман.
Она обернулась, услышав за спиной громкие голоса. Дюпри, шагавший неподалеку от Медоры, обогнал ее, заставив остановиться. Женщина стояла неподвижно и растерянно. Избегая смотреть на Дюпри, она озиралась по сторонам, словно не до конца сознавая, где находится, затем обхватила себя руками и принялась раскачиваться.
Теперь Амайя слышала все отчетливо. Булл спорил с ловцами креветок. Она посмотрела на Дюпри, и тот жестом пригласил ее приблизиться.
Ловцы креветок остановились на некотором расстоянии.
— Не пойдем дальше, и все, — мрачно сказал старший.
— Но почему? Не понимаю, мы ведь
