Казалось, Тимми не слышит.
— Ты усек? Они собираются в равнину, выяснять, что стряслось с деревом. Когда выяснят, захотят нашей крови.
— Выйдет неплохая реклама, — сказал Тимми, слегка оживившись.
— Ты о чем?
— Рыбак говорил, что вряд ли они сумеют выследить нас, если мы притаимся и будем держать рты на замке. Тем временем новость дойдет до всех колдунов. Те из них, кто заинтересуется, нагрянут в город в поисках Клина. Тут-то и настанет время поторговаться.
Самому Смеду эта идея нравилась все меньше. Чертовски опасная затея. Но остальные, включая Рыбака, были уверены, что риск при продаже невелик. Они не верили, что все колдуны — получокнутые, которым нравится издеваться над людьми и обманывать их просто так, для забавы.
— Это самая обычная сделка, — не уставал повторять Талли. — Мы продаем. Они покупают. Платят наличные и получают Клин. Все довольны.
Тупица проклятый. Так не бывает, чтобы все остались довольны. На свете чертова прорва колдунов и только один Клин. И каждый проклятый колдун не только попытается заполучить его лично для себя, но из кожи вон вылезет, чтобы подставить ножку остальным. А тот, кому Клин достанется, наверняка захочет замести следы, чтобы никто не смог его выследить и отнять чертову штуковину.
Всякий раз, когда Смед высказывал свои опасения, Талли начинал в ответ нести чушь. Только злился, — когда Смед пытался втолковать ему, что никто не припомнит случая, чтобы колдуны вели себя иначе.
— Мне кажется, я знаю, где найти парня, который сможет починить тебе руку, Тимми, — сказал Смед. Он вспомнил, как его тетка говорила про одного колдуна с Южной Окраины, самого честного и порядочного среди остальных. Когда ему платили как следует и не тянули с долгами.
Дверь на улицу распахнулась, внутрь ворвался яркий свет. Оглянувшись, Смед увидел капрала Ночных Пластунов с парой его приятелей. Капрал дружески махнул ему рукой. Смеду пришлось ответить на приветствие. А заодно пришлось задержаться и поболтать немного, чтобы дело не выглядело так, что он вышел вон, не желая находиться в одном помещении с ребятами в сером. Попутно он рассказал Тимми про колдуна, о котором говорила тетка.
— Хочешь к нему сходить?
— Я готов пойти к кому угодно.
— Тогда идем прямо сейчас.
Колдун оказался эдаким коротконогим, толстеньким, маленьким улыбающимся петушком, с хохолком тонких седых волос, торчавших во все стороны. Он встретил их так радостно, словно всю жизнь ожидал именно этих дорогих гостей. Смеду сразу стало ясно, отчего тот понравился его тетке. Тетка была такая занудливая и противная, что от нее сбежала бы даже слепая собака.
В основном, переговоры вел Смед, потому что боялся, как бы Тимми, желая любой ценой избавиться от боли, не сболтнул чего лишнего.
— У парня вся рука почернела от какой-то заразы, — кратко пояснил он.
— И страшно болит, — добавил Тимми.
В его голосе слышались жалобные нотки. А ведь Тимми Локан никогда не был нытиком.
— Что ж, давайте взглянем на нее, — сказал колдун.
Он пристроил руку Тимми на своем хирургическом столе и принялся разрезать повязку тонким острым ножом. Орудуя ножом, колдун не переставал улыбаться и болтать.
— Выглядит довольно скверно, а? — спросил он, когда повязка свалилась.
Чересчур скверно, подумал Смед. Он не видел руку Тимми без бинтов уже неделю. Черное пятно увеличилось втрое. Теперь оно закрывало всю ладонь и начало заползать на ее тыльную сторону. Почерневшие места сильно вздулись.
Наклонившись, колдун потянул носом.
— Странно, — сказал он. — Зараженная плоть обычно дурно пахнет. Закрой-ка глаза покрепче, сынок.
Тимми закрыл; толстяк принялся втыкать в его руку иглу.
— Чувствуешь что-нибудь?
— Только легкие нажатия. Ох! — Иголка вонзилась в место, не затронутое чернотой.
— Странно. Очень странно. Никогда не видел ничего похожего, сынок. Теперь попробуй расслабиться.
Он подошел к полке и снял с нее причудливую медную колдовскую снасть, похожую на пустую полусферу около фута в поперечнике, опирающуюся на шесть восьмидюймовых изогнутых ножек. Установив эту штуку над ладонью Тимми, он накапал туда какого-то снадобья и бросил щепотку колдовского зелья. Полыхнула вспышка, повалили клубы зловонного дыма. А потом воздух над полусферой задрожал и замерцал, как над нагретой мостовой.
Колдун стал пристально вглядываться в это мерцание.
Смед не видел в происходящем особого смысла, но улыбку колдуна словно ветром сдуло. Старик сильно побледнел.
— Во что это такое вы вляпались, ребята? — спросил он охрипшим голосом.
— А? Ты о чем? — переспросил Смед.
— Удивительно, как я сразу не заметил. Не почувствовал мистических миазмов. Но кто же мог подумать! Парень дотронулся до какой-то вещи, заключающей в себе экстракт чистого зла. Может быть, до могущественного амулета, несущего в себе семя тьмы. До амулета, утерянного в древние времена и теперь вновь всплывшего из глубины веков. Это должна быть очень необычная вещь, до сих пор неизвестная в наших краях. Вы грабили старые могилы, парни?
Тимми уставился на свою руку. Смед твердо встретил взгляд колдуна, но ничего не ответил.
— Не думаю, чтобы вы нарушили какие-нибудь законы, копаясь там, где наткнулись на ту штуку, — сказал старик, — Но если вы не доложите обо всем имперским легатам, можете крупно влипнуть.
— Ты можешь что-нибудь для него сделать? — спросил Смед.
— Они вам хорошо заплатят.
— Ты можешь что-нибудь сделать? — упрямо повторил Смед.
— Нет. Не могу. Творец вещи, повредившей руку твоему другу, был куда более могуч, чем я. Если речь идет об амулете, вылечить ожог сможет лишь тот, кто окажется сильнее его создателя. Но даже такому сильному магу будет необходимо сперва изучить амулет, иначе лечение не принесет пользы.
Вот черт, подумал Смед. Где прикажешь искать мага, способного одолеть душу Властелина? Нигде.
— Значит, починить моего приятеля ты не можешь. А что ты тогда можешь?
— Я могу удалить плоть, оскверненную злом. Это все.
— Ты умеешь говорить нормальным языком?
— Умею. Я могу ампутировать ему руку. Сегодня — по запястье. Если вы на это согласны, решайтесь быстрее. Когда силы тьмы доберутся до костей предплечья, никто не возьмется предсказать, чем кончится дело.
— Ну как, Тимми?
— Это же моя рука!
— Ты слышал, что он сказал.
— Да. Послушай, колдун, ты можешь хоть ненадолго снять боль? Чтобы я мог спокойно все обдумать?
— Я могу наложить заклинание, которое должно немного помочь, — сказал толстяк. — Но как только его действие кончится, боль станет сильнее, чем прежде. И постарайся усвоить еще одну вещь, сынок. Чем дольше ты будешь тянуть, тем сильнее будет тебя мучить рука. Через каких-нибудь десять дней ты будешь непрерывно вопить от боли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
