Система была устроена элементарно. Повернуть один из рычагов – откроется внешний люк. В камере обмена находится более сложная панель, с которой запускаются насосы, – чтобы внутренность корабля, где сейчас, наверное, космический вакуум, заполнилась воздухом. Впрочем, если по ту сторону люка нет атмосферы, пройти будет еще легче.
Небесный взялся за рычаг. Но едва ладонь, обтянутая перчаткой, сомкнулась на рукоятке, он понял: что-то не так.
То, что оказалось у него в руке, не было металлом.
Больше всего это походило на плоть.
Он еще осознавал этот факт, когда рука, мгновение назад получившая сигнал мозга, надавила на рычаг, одновременно поворачивая его по кругу, – движение должно было заставить люк отъехать в сторону.
Должно было.
Рычаг не повернулся. Он изогнулся и вытянулся, словно кусок теплого воска. Нагнувшись так, что щиток шлема едва не коснулся панели, Небесный присмотрелся. Причина была очевидна. Рычаг и не мог действовать: он просто сплавился с панелью, стал с ней единым целым. То же самое и остальные рукоятки: они словно вырастали из пульта – или вросли в него. Небесный покосился на люк, на этот раз почти со страхом.
Ни одной щели – сплошная гладкая поверхность.
Казалось, «Калеуче» состоит из серого теста.
* * *
Опустившись в коричневую слизь, наполнявшую реку Мульчи, фуникулер вел себя как обычное судно. Квирренбах пользовался его рычагами лишь для того, чтобы ускорить движение по ленивому потоку. Вагон двигался зигзагами от берега к берегу, отталкиваясь от ветхих построек, нависавших над водой.
– Мы приближаемся к куполу. – Зебра указала вверх и вперед.
Она была права. Перед нами опускался край одного из соединяющихся между собой куполов Москитной Сетки, и трущобы упирались в его грязную бурую поверхность. Трудно поверить, что этот гигантский скругленный «потолок» когда-то был прозрачным.
– К наружному? – спросил я. – Или к внутреннему?
– К внутреннему, – ответила Зебра. – Значит…
– Я понимаю, что это значит, – перебил я прежде, чем она договорила. – Квирренбах везет нас к Бездне.
Глава 35
По мере того как мы приближались к куполу, в ущелье становилось все темнее. Постройки лепились друг на друга, нависая над водой так, словно были готовы обрушиться, пока не сомкнулись, образовав что-то вроде грубого тоннеля, истекающего зловонной жидкостью. Едва ли кто-нибудь здесь обитал, даже учитывая перенаселенность Мульчи.
Квирренбах направил машину в этот тоннель, мощные фары освещали путь. Иногда в полумраке я замечал снующих крыс, но нигде ни следа двуногих – ни гуманоидов, ни свиней.
Крыс завезли в Город ультра. В свое время их подвергли генетической модификации, чтобы использовать на кораблях в качестве мусорщиков. Потом несколько крыс оказались на свободе – это случилось сотни лет назад. С тех пор они одичали, и их поведение утратило всякий намек на услужливость. Сейчас они разбегались от ярких эллипсов, возникающих там, куда падал свет прожекторов, и торопливо уплывали по коричневой воде, оставляя за собой клиновидные дорожки.
– Что вы ищете, Таннер? – спросил Квирренбах.
– Ответ.
– И только? А может быть, хотите обзавестись личным запасом «топлива грез»? Не стесняйтесь, говорите. Мы же с вами старые друзья.
– Следите за дорогой, – бросил я.
Квирренбах вез нас все дальше. Тоннель ветвился снова и снова. Теперь мы находились едва ли не в самой старой части Города. Похоже, эти подземелья не слишком изменились за время эпидемии.
– Вы уверены, что не заблудились? – спросил я.
– Есть другие пути, – отозвался Квирренбах, – но этот мало кому известен. Если кто-то нас увидит, то решит, что мы имеем полное право здесь находиться.
Вскоре он остановил машину. Я даже не подозревал, что Квирренбах провел ее по узкой сухой косе, которая тянулась вдоль грязной стены, обросшей серой плесенью.
– Надеюсь, это не конечная точка маршрута, – сказал я. – Иначе вам грозит украсить собой местный пейзаж.
Однако я не стал ему мешать, когда он предложил нам выйти наружу. Фуникулер остался посреди вязкой жижи.
– Следуйте за мной, – сказал Квирренбах. – Это недалеко.
– Вы здесь часто бывали?
– Только по необходимости. – Судя по тону, он говорил искренне. – Я не самая крупная фигура в операции с «топливом грез», Таннер. Просто средних размеров шестеренка. Если кое-кто узнает, что я вас сюда привел, мне конец. Может быть, попробуем сохранить этот визит в секрете?
– Посмотрим. Я говорил, что мне нужны ответы.
Он пошарил по стене рукой:
– Я не могу провести вас туда, Таннер. Ну когда вы это поймете? Это просто невозможно. Вам лучше идти одному. И не вздумайте затеять перестрелку. У вас просто не хватит боеприпасов.
– В таком случае, куда вы нас ведете?
Вместо ответа он потянул рычаг, утопленный в кладке и вдобавок прикрытый слоем отвратительной слизи, и я услышал, как отодвигается панель. Почти точно над нами в стене открылось прямоугольное отверстие шириной метра два.
От Квирренбаха можно было ждать чего угодно, – например, он мог воспользоваться отверстием и сделать ноги. Поэтому я полез туда первым, потом помог Квирренбаху и Шантерель. Зебра замыкала строй и осторожно поглядывала назад. Но за нами никто не следил, разве что крысы, обитавшие в тоннеле, проявили некоторое любопытство.
Мы оказались в низком квадратном тоннеле, обитом сталью, по которому можно было двигаться, лишь согнувшись в три погибели. Казалось, он протянулся на несколько сот метров, хотя, скорее всего, был гораздо короче. Чувство направления вскоре отключилось, и лишь какая-то частица мозга сигналила о том, что мы приближаемся к краю Бездны. Сейчас, наверное, мы уже за пределами Москитной Сетки, и от ядовитой атмосферы нас отделяет лишь несколько метров скальной породы.
Наконец, когда боль в спине, поначалу вызывавшая лишь неудобство, стала почти парализующей, мы вошли в просторное помещение. Там было темно, потом Квирренбах повернул выключатель, и на потолке загорелись старинные галогенные лампы, образующие крупную решетку.
Еще в темноте я увидел, что через все помещение, из одной стены в другую, тянется нечто странное. Это оказалась тусклая серебристая труба, метра три в диаметре, – скорее всего, трубопровод. С одной стороны от нее под острым углом отходила другая, точно такого же диаметра, но заканчивающаяся гладкой металлической заглушкой.
– Как я понимаю, вам это знакомо, – произнес Квирренбах, указывая на длинную часть трубы.
– Я бы так не сказал, – признался я и с надеждой посмотрел на Зебру и Шантерель.
Однако разъяснений не последовало.
– Вы видели такое много раз. – Квирренбах подошел к трубе. – Часть городской системы атмосферного снабжения. Труб здесь сотни. Одним концом они уходят в Бездну, другим – в крекинг-станцию. По одним подается воздух, по другим – вода, по третьим – перегретый пар. – Он побарабанил пальцами по металлу, и я заметил выступающую овальную панель – примерно того же размера была панель, которую мы обнаружили снаружи. – По этой трубе, например.
– А что в ней сейчас?
– Давление в несколько тысяч атмосфер. Можно не беспокоиться.
Квирренбах опустил ладони на панель и отодвинул ее в сторону. Это не потребовало больших усилий. Под ней оказались выпуклая линза из темно-зеленого стекла и пульт управления в серебристой металлической рамке. На клавишах стояли какие-то древние буквы – не норт, но что-то очень похожее.
Американо.
Квирренбах пробежал пальцами по клавишам, и я услышал серию далеких глухих ударов. Через минуту по трубе прошла судорога, и она издала низкий утробный звук – то ли сглатывая, то ли срыгивая.
– Сейчас поток пара перенаправлен в другую сеть. Пока в режиме проверки.
Он нажал кнопку. Толстое зеленое стекло отскочило, точно крышка шкатулки, открывая массивный бронзовый механизм, почти полностью перегородивший трубу. Справа и слева из него торчали какие-то поршни, соединенные коленчатыми сочленениями, увитые шлангами и металлическими усиками, увешанные сервомоторами и черными блюдцами-присосками. Оценить возраст этой штуковины было трудно. Может быть, ее соорудили еще при американо, а может быть, собрали из готовых элементов позже, после эпидемии. Как бы то ни было, она выглядела не слишком надежной. Однако в центре находилась крошечная кабинка с двумя глубокими пухлыми креслами и примитивным пультом управления. По сравнению с ней показался бы просторным даже салон древнего автомобиля.
– Слово за вами, – сказал я.
– Это робот-обходчик, – объяснил Квирренбах. – Машина, на которой перемещались внутри труб – искали протечки, слабые участки и прочее. А теперь… Впрочем, догадайтесь сами.
– Система транспортировки.
Я разглядывал это чудо техники, прикидывая шанс на выживание при его эксплуатации.
