для лесной территории. От брони и одежды остро пахло гарью, кровью и смоулом, засохшими пятнами темнеющие на камуфляже и лицах. «Как много погибло!.. — Кири с ужасом и тоской смотрела на накрытые брезентом и синтетканевыми палатками тела, лежащие внутри транспорта и на носилках в руках товарищей. — И всё… из-за нас…» Перед ней вновь предстали вытаращенные мёртвые глаза убитых ею людей, тянувших к ней свои закоченевшие синюшные руки. «Убийца! — хрипел страшный голос мертвеца. — Убийца!»
— Нет! — она вскрикнула, непроизвольно дёрнувшись и едва не упав. — Я не убийца!
— Тише, моя хорошая, — держащая её за руку Кари успела ухватить её за плечи, — всё хорошо…
Бельчонок на её плече беспокойно заозирался, не понимая, что послужило причиной беспокойства. С того момента, как он прибился к их команде, Капи так и не придумала, как назвать его, да и вообще решила последовать совету Аркании и отпустить зверюшку где-нибудь в безопасном месте, например в Элейской посадке, еловом бору между стенами Неолон и Аванир. Погладив зверька пальцем, маленькая беот посмотрела на свою мать. Кари лишь одобрительно улыбнулась, с некоторым удивлением глядя на них обеих.
Она ясно видела, как изменились её дочери. Капи шла впереди, и только когда Кири закричала, обернулась, заботливо приобняв младшую сестру. Её движения стали более уверенными и осознанными, она больше не излучала ту добродушную и беспечно-весёлую ауру, с которой так легко относилась к жизни. Кири тоже стала более серьёзной, перестала вредничать и капризничать. Складывалось ощущение, что лисичка поняла нечто такое, что перевернуло её представление о мире, что отражалось в её взгляде. Хоть сейчас она и была смятена, но внутри неё ощущался стержень упорства и храбрости, позволяющей ей смотреть в глаза любому страху. «Они стали совсем взрослыми, — Кари не могла поверить, что перед ней действительно её дочери, ещё недавно такие беззаботные, а теперь так похожие на неё саму, — что же вам пришлось пережить, девочки мои…»
— Мам, — Капи распрямилась, удивлённо посмотрев на неё. Только сейчас Кари поняла, что по её щекам текут слёзы. Слёзы радости, — правда, мы же теперь в безопасности… относительной.
— Я бы так не утверждала, — хмыкнула Эри, остановившись вместе с ними, — «Хранители» не любят отпускать раненую добычу. К тому же их авиация до сих пор кружит над нами, — она показала пальцем вверх, где среди звёзд, мелькая в свете Эметула, проносились маленькие точки летательных аппаратов Альянса.
— Потому поспешим, — сухо бросила через плечо Хара, отбросив ногой ветку под ногами, — хватит лясы точить, двигаем.
Кари, как мать, прекрасно понимала негодование подруги. Её сыновья, Хиру и Харси, остались позади, в неизвестности, и настроение синей беот упало ниже опасной черты, когда она могла со злости и ударить. А памятуя, как она расправилась с мучающей её новус, провоцировать зайчиху совсем не хотелось.
Кири прерывисто вздохнула и, обхватив руками плечи, взяла в руки бельчонка и пошла вперёд, нагоняя уходящую группу. Двигались медленно и часто останавливаясь, чтобы уцелевшие медики могли повторить процедуры восстановления раненых. Кто-то шёпотом молился Технобогам и Келеям, другие лишь мрачно смотрели себе под ноги, освещая дорогу фонариками. В воздухе витал дух поражения и боли за погибших друзей.
— Так как вы отыскали… Арканию? — осторожно спросила Эри у Лунги, вновь натянувшей на голову капюшон. Рысь шла рядом с Луно, который уже успел взять у кого-то винтовку, всем своим видом показывая, что готов защищать остальных. Правда, когда Лунги решила пойти рядом, испытывая смешанное чувство смущения и недовольства, он вновь скис, не зная, куда деть взгляд и что говорить.
— Ну, скорее, она нашла нас, — белая беот взглянула на подругу, — возле Рахнака, в особняке Мастера. Нас настигли солдаты, а она расправилась с ними и помогла нам оправиться после погони.
Услышав это имя, Хара и Кари тут же повернули к ней головы, с изумлением и недоверием посмотрев на смутившуюся рысь.
— В особняке самого Мастера? — воскликнула зайчиха, подняв брови. — Да ладно?! И как там нынче?
— Грязновато, — призналась Лунги, — и всё разрушено.
— Ну, оно-то и понятно, учитывая, что учудил Эксплар в Рахнаке, — хмыкнула та, — эх… я бы сейчас много чего отдала, чтобы просто оказаться там, — она криво усмехнулась, — это место нашей молодости. Там мы поняли, что значит настоящая дружба…
— Там мы нашли друг друга, — добавила Кари, кивнув и прикрыв глаза, с приятными чувствами вспоминая каждый миг, проведённый рядом с Мастером и остальными, — Лункс наверняка бы гордился тобой, Лунги. Он ведь так хотел, чтобы ты побывала там.
— Мой отец хотел вернуться в Рахнак? — воскликнула, немало удивившись, белая рысь.— Мне казалось, он совсем не скучает по этому месту…
— А, Лункс всё время делает вид, что он «независимый и гордый», — отмахнулась Хара, — на деле, это самый ранимый и чуткий беот, что я знала!
— Неправда! — возмутилась Лунги, но хихиканье Кари намекнуло ей, что Хара всего лишь пошутила. — А вы… вы случайно не говорили ему и маме, что мы пропали? — осторожно спросила она, желая сменить тему.
— Нет, конечно, — ответила синяя беот, под вздох облегчения рыси, — иначе бы тут уже стоял весь Сольтен во главе с Советом.
Луно тоже насторожился, услышав её вопрос. Зная свою мать, он скорее бы получил хорошую взбучку, нежели сочувствие, но, судя по тому, что эта территория Талтийского леса ещё не полыхала огнём от артиллерии Союза, Лупо ещё не знала о его пропаже. Как бы она ни пыталась скрыть чувства, Луно ощущал её любовь во взгляде, когда она холодным и сдержанным тоном желала ему доброй ночи или утра. Когда она отдавала чёткие слова команд, её голос нет-нет, да и срывался на мягкость, особенно, когда он падал, сражённый очередным тренажёром. Раньше Луно не обращал на это внимания, слишком утомлённый и обессиленный муштрой, и только когда он оказался вдали от дома он начал размышлять над этими неочевидными жестами. «Твоя мать очень любит тебя, — говорил ему отец, втайне от Лупо пронося ему сладости и ремонтные комплекты, — просто… ну… дай ей время. Она ещё не может прийти в себя после потери первой дочери… но только никому не говори об этом!» Луно и не говорил. Достаточно было и случая, когда он вошёл в
