Беллатонис мгновение размышлял, прежде чем ответить. Лучше бы Иллитиану не знать, что Анжевер уже многое рассказала о его плане.
— Конечно, мой архонт, это было интригующее развлечение. У меня не было возможности испытать аппарат, но он полностью функционален. Если вы соблаговолите пройти вот сюда…
Старуха и три проводника боли выглядели такими же, какими Беллатонис их оставил. Иллитиан одним взглядом оценил конструкцию, как только вошел в камеру вместе с гемункулом.
— Боюсь, я все еще не понимаю, — сказал Беллатонис. — Чтобы предсказать будущее, варполюбы бросают руны, карты или кости. А у нее нет рук.
— Я удивлен, Беллатонис, — снисходительно заметил Иллитиан. — Если бы ты как следует изучал тайные искусства, то знал бы, что они служат лишь в целях предохранения. Это, можно сказать, психические глушители. Анжевер прекрасно может самостоятельно заглянуть за пелену, если приложить к этому достаточные усилия.
Беллатонис угрюмо улыбнулся.
— Обычно использование предохранителей говорит о том, что их отсутствие связано с большим риском.
— В данных обстоятельствах я готов на риск. Мне надо знать, что произошло, живы ли агенты, и если так, то где они сейчас. Если ты можешь предложить мне альтернативный способ добыть эту информацию, я готов его обсудить.
Беллатонис промолчал. Как у всех комморритов, затронутые варпом вызывали у него глубокое отвращение, приправленное смесью жутковатого интереса и атавистического страха. Все эльдары обладали врожденным психическим потенциалом, который воздвиг их первую золотую империю и практически уничтожил их, сотворив Ту, что Жаждет. Большая часть жителей Комморры закрывала опасные психические потоки в своих разумах при помощи наркотиков и упорных тренировок. Некоторые нарушали законы Векта, принимая свои дары и некоторое время заигрывая с ними — как правило, к великой скорби всех, кто находился рядом — а затем их пожирала Та, что Жаждет, если раньше до них не добирались каратели Векта. Лишь немногим удавалось прожить достаточно долго, чтобы раскрыть настоящие таланты.
Иллитиан решил принять молчание Беллатониса как знак согласия.
— Как я и думал, ты понимаешь, что это единственный путь. Активируй свое устройство и сейчас же приступай к допросу.
Беллатонис кивнул и настроил соединение нужным образом. Висящие тела проводников боли зашевелились, как будто их колыхал призрачный ветер.
— Иллитиан, мой убийца, вернулся просить прощения? Беллатонис и я только… Саасаааааххх!!!
Иллитиан мрачно взглянул на Беллатониса.
— Прошу прощения, мой архонт, сработала обратная связь с регулятором, — извиняющимся тоном пояснил Беллатонис. Иллитиан снова обратил внимание на старуху.
— Расскажи, что произошло в Мировом Храме Лилеатанира во время нашего последнего набега, — приказал он.
— Я не могу взглянуть за пределы этих стен, и ты добился этого собственным клинком.
Иллитиан сделал жест Беллатонису. Тройной вопль разорвал тишину узкой камеры. Еще один жест, и терзающий нервы поток боли прекратился.
— Не лги мне, Анжевер. Знание рядом, ты должна лишь потянуться к нему. Подумай немножко, что лучше — мгновенная опасность этого маленького одолжения или вечное страдание.
Беллатонис сдвинул регулятор до предела и стал ждать вместе с Иллитианом, пока проводники боли не охрипли от воплей.
Часть 10. ПОБЕГ ОТ СМЕРТИ
Морр прорубал прямой путь к самым высоким скелетообразным силуэтам, что возвышались из красной мглы Железного Шипа. Его сабатоны оставляли глубокие следы на щетинистой траве, как будто он с хрустом шел по слою инея, и каждый шаг поднимал облачко ржавой пыли. Ксириад ушла вперед на разведку, за ней последовали Аэз'ашья и Харбир. В конце концов Морр, видимо, удовлетворился ролью арьергарда и пошел сзади вместе с Синдиэлем, в то время как Ксагор по-прежнему нес миропевицу рядом с ними.
Смог стал гуще и заполнил рты и носы острым металлическим привкусом. Поверхность теперь была плоской, и из земли всюду торчали бывшие деревья и кусты — ныне неправильные, угловатые массы отростков, покрытых коррозией и напоминающих ветви терновника. Время от времени земля тряслась, и агенты слышали отдаленные бурлящие звуки где-то под ногами, словно они двигались по брюху какого-то великана. До них доносился ритмичный грохот, который временами утихал и через несколько минут начинал стучать вдвое громче.
Они скользили сквозь удушливый туман так быстро и тихо, как могли, но вскоре заметили, что за ними движутся какие-то безмолвные, наблюдающие создания. В красном тумане мерцали светящиеся глаза, причудливо искаженные тени ковыляли по их следам. Странные обитатели Железного Шипа собирались вместе, сперва по одному, а затем и целыми дюжинами. Похоже, их притягивало присутствие жизни, ненавистных органических сущностей, нарушивших границы их царства, и теперь они преследовали чужаков, как белые кровяные тельца, борющиеся с инфекцией. Страх пока что удерживал их поодаль, но немыслимая тяга к разрушению должна была скоро взять верх. Переделанная полужизнь Железного Шипа давно уже научилась ненавидеть биологических врагов, которые вторгались в ее владения.
Харбир подозревал, что на самом деле эта шаркающая ногами толпа боялась не отступающей добычи, а других, более могучих охотников, которые пребывали где-то в иных областях этого субцарства. Наемник никак не мог избавиться от ощущения, что некий обширный, холодный разум наблюдает за их продвижением, и что именно он источает странное чувство неправильности, которое пронизывало реальность вокруг. Его присутствие казалось все ближе, как будто холодное дыхание, уже обжигающее шею. Его избранные инструменты взяли след и беспощадно преследовали добычу. Наверное, лучше лишить себя жизни, чем пасть жертвой охотников и позволить железным пальцам разорвать себя на куски…
Аэз'ашья протянула руку и дала Харбиру оплеуху.
— Приди в себя! — прошипела она. — Нас еще не поймали.
Он был шокирован, поняв, что все это время клинок в его руке как будто по собственной воле полз к его горлу. Наемник в смятении посмотрел на своих спутников и подумал, многие ли из них борются с мыслями, которые им не принадлежат.
Размытое пятно, скользящее впереди, вдруг резко остановилось.
— Дальше не пройти, — встревоженно прошипел голос Ксириад.
— Объясни, — рыкнул Морр.
— Впереди десятки этих тварей, если не сотни. Они блокируют путь.
— Что они делают? — спросил Синдиэль.
— Стоят, качаются. Я бы сказала, что поют, но звука нет.
— Они издают ультразвуки, чтобы нарушить наши мыслительные процессы, — сказал Морр.
— Или молятся своим хозяевам и выпрашивают, чтоб им отдали наши души, — предположила Аэз'ашья. — В любом случае, я думаю, мы с ними не подружимся.
Чувство неправильности нахлынуло на них с еще большей силой, как порыв зловонного ветра. Смог заволновался, резкие очертания развалин-скелетов на миг заколебались и снова застыли, слегка изменив формы. Ритмичный грохот стал интенсивнее, теперь его сопровождал неумолчный пронзительный скрип, словно от гигантских вращающихся колес. Приближались охотники.
— Занять оборонительные позиции, — приказал Морр. — Надо уйти с открытого пространства.
Инкуб снова возглавил их и пробился в гущу железных кустов, которые больше напоминали изгороди с копейными наконечниками, чем растительность. Странные сущности в тумане как будто воодушевились, увидев, что загнали добычу в угол, и быстро двинулись вперед, чтобы окружить ее. Впервые проклятые мертвецы Железного Шипа стали ясно видны.
Это были пустотелые, похожие на манекены существа, чьи неправильно приделанные конечности и лоскутные тела казались насмешкой над живыми. С жуткими вздыхающими стонами твари приблизились и начали окружать импровизированное укрепление. Шаг за шагом агенты отступали, формируя защитное кольцо и наблюдая за существами из-за укрытий из ржавого перекрученного железа. Дальше идти было некуда. Они остановились и приготовились к неизбежной атаке.
— От опасности к опасности бегут они, неся с собою чистое сердце. Вошли они в земли потерянных, и преследуют их многие враги. За каждым движением их следит Маскарад, но не будет от него помощи, кроме лишь быстрого конца, если они падут.
Когда голова Анжевер начала говорить через проводников боли, температура в камере резко упала. Мерцающая изморозь расцвела на стенах, из ниоткуда подул холодный ветер. Иллитиан мерил шагами узкое помещение, демонстрируя разочарование, чего обычно себе не позволял.
— Эти разговоры о землях потерянных ничего не значат! — взорвался он. — Где их сейчас можно найти? Как забрать чистое сердце?
