не повторялось. Я собрал провиант, как и обещал. Через четыре недели мы будем готовы выдвинуться на север. Надеюсь, за это время ты со всем разберешься.
Судя по всему, маркграф не стал ждать ответа. До меня донесся звук удаляющихся шагов, а затем хлопок открывшейся и закрывшейся двери.
– Скотина, – выругался Клавер, оставшись в пустом зале. Несколько минут он побродил по залу, а затем тоже ушел.
Другой возможности мне бы не представилось.
Я приподнялась, быстро подползла к вентиляционному отверстию, которое выходило во внутреннее святилище… и резко остановилась.
Внизу я ожидала увидеть темную и пыльную комнату, но вместо этого передо мной предстал поистине роскошный в своем убранстве зал.
Внутреннее святилище находилось под купольным сводом и шириной было около двадцати ярдов. Зал окружали резные колонны из нефритового камня, каждая была выполнена в форме мифического зверя. За колоннами находилась аркада, а вдоль стен тянулись книжные полки, которые занимали все пространство от пола до потолка. Купольный свод украшала роскошная лепнина и золотая филигрань. Пол был выложен черно-белыми плитами и походил на шаховую доску, а посреди зала стоял классический неманский алтарь. На нем лежала раскрытая книга.
Пол и алтарь были залиты кошмарной смесью крови и внутренностей. Выглядело это так, будто кого-то раздавило невидимым валуном. В воздухе висел густой запах крови и странная, сверхъестественная аура, от которой волосы на моих руках встали дыбом, а в носу защекотало.
Собравшись с духом, я подтянулась к краю проема и спрыгнула вниз, в святилище. Первым делом я проверила книгу, лежавшую на алтаре, но она оказалась не той, что была мне нужна. Я знала, что ищу «Кодекс изначальных духов», однако в святилище хранилось несколько сотен, если не тысяч книг.
Тяжело дыша, я бросилась обыскивать книжные шкафы в аркаде. Мои нервы были натянуты до предела. Все это время я страшно боялась, что кто-нибудь войдет, и тогда меня наверняка постигнет участь хуже смерти. Клавер был готов пустить в расход даже собственных людей, и кто знал, какие эксперименты он и его священники пожелали бы провести над лазутчицей заклятого врага?
С растущим отчаянием я обыскивала полки, цеплялась ногтями за корешки и резала о бумагу все пальцы, пока наконец до меня не донесся звук приближающихся шагов.
Я застыла. Обвела взглядом святилище, отчаянно ища, где бы спрятаться, но ничего не нашла. Я даже не могла дотянуться до вентиляционного отверстия и забраться обратно в шахту.
Задребезжала дверная ручка. Взвизгнув, я бросилась к алтарю и нырнула под полы тяжелой ткани, которой он был накрыт. Места едва хватило, чтобы я смогла протиснуться меж тяжелых ножек деревянного стола. Затем я услышала, как отворяется дверь. В святилище раздались голоса – похоже, вошли двое мужчин. Мне показалось, что это те же священники, которые были здесь в самом начале и которым велели убрать останки их собрата.
– Боги, ты только взгляни на это месиво, – сказал один. Через несколько мгновений я услышала хлюпанье мокрой швабры.
– Ты слышал, как фон Гайер говорил с обенпатре?
– Конечно, слышал. Я же стоял рядом.
– Назвал его свиньей. Немыслимо. Похоже, ересь глубоко укоренилась в маркграфе.
– Знаешь, я бы, наверное, впал в бо́льшую ересь, если бы за мои старания меня разорвало, как бочку с порохом.
Какое-то время они молчали.
– Ты знал, насколько это опасно. Такова цена, которую мы платим за силы, что нам дарует обенпатре.
– Ага, – вяло ответил другой. – Интересно, ты рассуждал бы так же, если бы я сейчас поднимал с пола твое глазное яблоко?
Раздался всплеск – что-то упало в ведро с водой.
– Nema volas.
– Да уж, Nema volas.
Кто-то из них хмыкнул.
– Что-то ты сегодня угрюм, даже несмотря на нашу победу у Агилмарских врат. Я видел, как ты вел себя в бою. Ты сражался достойно. Так что же тебя тревожит?
– Что тревожит? Да ты только посмотри, чем мы заняты! Соскребаем с пола другого патре, нашего брата! Скоро и нам придется пройти через это испытание. А вдруг что-то пойдет не так?
– Он был неосторожен. Ты не допустишь той же ошибки.
– Эти силы убивают нас! – воскликнул первый священник, причем так свирепо, что я вздрогнула.
– Ты слышал?
– Что?
– Кто-то скребся.
– Книга какая-нибудь, наверное. Само их существование противно природе. Меня пугают энергии, что царят в этом святилище. В этих фолиантах заключено столько запретных знаний. Да, они даровали нам невообразимые силы, но какой ценой?
Я услышала шаги и скрип кожаной обложки – кто-то взял с полки книгу. Затем раздался шелест страниц.
– Проклятие так и лежит на нем. Боги, помогите этому несчастному. Что за страшная судьба. – Говоривший захлопнул книгу и поставил ее на место. Такую возможность я упустить не могла. Я опустила голову, чтобы выглянуть из-под алтарного покрывала, и увидела, как священник ставит на место «Кодекс изначальных духов».
– Смотри, под алтарем что-то шевелится, – вдруг сказал другой священник.
Я вновь застыла. Мое сердце сильно заколотилось, и я испугалась, что оно вот-вот остановится. На мои глаза навернулись слезы, и я стиснула зубы от ярости и досады. Как же глупо! Глупо и опрометчиво!
Раздались шаги – кто-то приблизился к алтарю.
– Крыса, наверное, – сказал дальний священник.
– Тогда ее нужно убить. Она погрызет книги, – возразил тот, что подошел совсем близко.
– Скорее книги сгрызут ее, – усмехнулся другой.
Моя рука потянулась к дирку на поясе. Тот все еще был мокрым и красным от крови зловещей монахини, что напала на меня в уборной.
Алтарный покров стремительно взметнулся вверх. Священник, непримечательный, лысеющий тип средних лет, увидел меня, громко выругался от испуга, отскочил назад и уронил ткань. Я бросилась вперед и вонзила дирк ему в живот; он согнулся пополам и рухнул на пол, не то стеная, не то хрюкая от боли.
Мне оставалось лишь одно – убить второго священника. Вскочив на ноги, я побежала к нему, но поскользнулась на внутренностях их взорвавшегося собрата. Закончив произносить проклятия, священник воспользовался моей оплошностью и неуверенно, с большими запинками проговорил несколько слов.
Я внезапно оказалась обездвижена, точно так же, как Вонвальт в Долине Гейл.
Описать это чувство непросто. Меня словно заковали в кандалы, причем так крепко, что я не могла пошевелить ни мускулом. Лишь мои глаза оставались свободны, и я могла отчаянно вращать ими.
Однако священнику эти чары давались еще труднее, чем Клаверу в Долине Гейл. Его сильно трясло, и казалось, будто каждый вдох приносит ему страшные мучения. Каждый раз он втягивал в легкие воздух с такой натугой, словно у него из груди торчал меч. Его сосуды набухли; правый глаз стал
