Меня раздражает его поведение. Не так я представляла себе эти выходные.
— Ещё раз так меня назовёшь, — с кипящей угрозой в голосе говорит он.
— Я напомнила тебе на всякий случай, — нарочно при нём стаскиваю футболку и залезаю в холодную постель. Знаю, что играю с огнём, но мне это нравится. — Свет погаси.
Не смотрю в его сторону, но спиной чувствую ту ярость, что от него исходит. Выводить его на негативные эмоции мне всегда удавалось на пять с плюсом.
— Протрезвеешь — поговорим.
— Проваливай уже! — в темноту бросаю я гневно.
— Сука, — зло раздаётся где-то совсем рядом.
А потом он дёргает меня за волосы, укладывая на спину. Залезает сверху и сжимает горло пальцами. Я кашляю от неожиданности.
— Ты должна научиться вовремя закрывать свой рот, Смит, надавливая чуть сильнее, говорит он. — Я уже предупреждал тебя!
— Да пошёл ты, — дёргаюсь под ним и пытаюсь разжать его пальцы.
— Я ведь и правда придушу тебя, — убирая со лба волосы, в бешенстве произносит он.
— Давай, — тяжело дыша, подначиваю я и ловлю в полутьме его свирепый взгляд. — Только сперва… братский поцелуй на ночь, пожалуйста.
— Дура, — наклоняется ко мне, обжигая горячим дыханием.
Нависает надо мной, молча глядя в глаза. Я провокационно провожу языком по его губам и призывно выгибаюсь под ним. Рид нецензурно выражается прямо мне в рот и притягивает к себе, подсунув ладонь за спину.
Я дразню его, и он какое-то время позволяет мне это делать… Стаскиваю с него футболку, отчаянно желая быть как можно ближе. Громко выдыхаю, когда чувствую его кожу. Он целует меня: грубо, горячо, жестоко сминая мои губы. Случайно царапаю ноготочками его спину, и тут же получаю укус в наказание. Мы перекатываемся, едва не свалившись на пол. Смеюсь, но он остаётся всё таким же серьёзным. Теперь, однако, я сверху, так что…
Касаюсь губами его шеи, прижимаюсь к нему, как можно ближе. Ладонь больно сжимает мою ягодицу, и я в ответ трусь о его джинсы. Он судорожно выдыхает. Повторяю, но на этот раз движение выходит ещё более откровенным.
– *****, Смит, какого чёрта ты творишь? — тянет меня за волосы, вынуждая оторваться от его шеи и сесть. Довольно улыбаюсь и закрываю глаза, когда пальцы сминают грудь. Его смелые прикосновения пробуждают во мне очень неприличные фантазии. Я снова на небе, до тех пор пока он не отстегнёт ремни безопасности, которые нас связывают.
— Мммм…
Инстинктивно двигаю бёдрами, и по телу проходит волна возбуждения.
— Сюда иди, — тянет меня вниз, и наши губы снова находят друг друга.
Я отклоняюсь назад и прокладываю дорожку из влажных поцелуев. Сильная шея, плечи, грудь, нагло спускаюсь ниже. Его крепкий пресс давно не даёт мне покоя. Шумно выдыхает, едва я касаюсь губами спортивного живота, и это будоражит до мурашек на коже.
— Дженнифер, — глухо зовёт он, но я никак не реагирую. Слишком увлечена происходящим. Мне дико нравится то, что я делаю. И это его «Дженнифер» бросает меня в костёр.
Настойчиво подтягивает меня к себе.
— Ты бы так не рисковала, я ведь не железный…
— А что если я не против, — улыбаюсь и трусь носом о его щёку.
— Лучше молчи, Смит…
Я смеюсь, но уже в следующую секунду оказываюсь под ним. Рид жарко целует меня в шею, заставляя стонать. Судорожно глотаю воздух, когда он припадает губами к моей груди. Это так прекрасно, что я как птица-феникс умираю и возрождаюсь заново. По венам бежит электрический ток, и я едва не схожу с ума, когда Рид опускается ещё ниже.
— Давай сделаем это, — бесстыдно предлагаю я, кажется, совсем потеряв голову.
— Ты выпила, глупая, — сурово напоминает он, но, клянусь, его голос дрогнул.
— Да плевать. Я хочу…
— Это всё бурбон, — вскидывает бровь, останавливаясь.
Пальцы путаются в его волосах, и я замираю, глядя на то, как блестят его глаза. Он может шутить сколько угодно, но они его выдают. Голодные и дикие.
— Я тебя хочу, — смело повторяю я полушёпотом.
Всё, что происходит сейчас кажется мне таким правильным и необходимым. Как воздух…
— Малолетка дурная, твоё счастье, что я трезвый, — тяжело вздыхая, севшим голосом произносит он, стаскивая с меня шорты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})********
Я просыпаюсь одна. Почти голая и мало что соображающая. В голове сумбур, но ни адской боли, ни тяжести я не испытываю. Утыкаюсь носом в мягкую подушку. Она пахнет им. Тут же на меня острыми осколками сыпятся отрывки прошлой ночи. Я моментально вспыхиваю, потому что есть от чего. Несмотря на то, что «это» не произошло. И кстати, только благодаря тому, что он не позволил. Радоваться или нет — непонятно.
Я закрываю лицо руками, вспоминая, что конкретно ему говорила, будучи в пьяном бреду… И господи! Лучше бы я этого не помнила.
— Подъём!
Одеяло на секунду взлетает вверх, и я визжу от неожиданности.
— Брукс! — возмущаюсь, резко дёргая покрывало на себя, пока он откровенно потешается надо мной.
— Вчера ты не была такой стеснительной, — подмигивает он.
— Молчи, пожалуйста! — затыкаю я уши, но напрасно.
— Давай сделаем это! — цитирует он, пока я отчаянно желаю провалиться сквозь землю.
Смеётся надо мной. Ну конечно! Хватаю его футболку со стула. Натягиваю на себя и встаю. Нападаю на него, когда слышу очередное издевательство.
— Хочу не могу, — продолжает смущать меня он, уворачиваясь от безжалостных ударов.
— Хочу, чтобы ты замолчал! — закрывая его рот ладонью, прошу я.
Мы какое-то время просто молча смотрим друг на друга. Проваливаюсь в его серые омуты. Убираю руку, и он тут же ловит меня, прижимая к стене. Его пальцы пробираются под футболку, и тело предательски реагирует на каждое прикосновение. Стая дурацких бабочек снова трепыхается где-то там внизу, пока он жадно кусает мои губы…
Я бы похитила его и увезла на необитаемый остров! Что этот парень делает со мной. Я совершенно потеряла всякий стыд…
Полчаса спустя спускаюсь вниз.
— Давай поедим, — хлопая меня по ягодице, заявляет он.
Я тяну носом и понимаю, что пока купалась в душе, он успел приготовить нам завтрак. И вроде ничего особенного, но от этих тостов и запаха яичницы с помидорами у меня сводит желудок. И да, всё кажется таким вкусным, как никогда.
Суббота пролетает как один миг… Мы уезжаем на пустынное побережье. Далеко за пределы Блу Бэй. Купаемся в океане до самого вечера, страстно целуемся и валяемся на песке, любуясь друг другом. Вечером вместе готовим ужин, после чего мне удаётся уговорить его снова взять в руки гитару. Только на этот раз поёт он, как я и мечтала, лишь для меня…
В ту ночь, засыпая с ним в одной постели, я долго мучаюсь от бессонницы и необоснованного чувства тревоги.
Клянусь, никогда не была так счастлива, как в тот июнь.
И, забегая вперёд, скажу, что никогда ещё мне не было так невыносимо больно. Ведь тогда я ещё не знала, что уже совсем скоро моё хрупкое счастье разобьётся вдребезги…
Глава 68
Дженнифер
Воскресным утром я долго смотрю на него спящего. Запоминаю каждую чёрточку лица: густые тёмно русые брови, длинные ресницы, нос, красиво очерченные губы и волевой подбородок. Убираю упавшую на лоб чёлку и осторожно поглаживаю скулу.
В груди саднит… Так сильно, что не могу дышать. Особенно, когда Рид вдруг открывает глаза. Такие холодные и притягательные… Глаза, которые я слишком много раз видела в своих снах.
— Пристаёшь с утра пораньше, Смит, — наигранно недовольно произносит он и хмурится. — Ужас!
Я смущаюсь, совсем по-детски хихикаю и убираю руку. Сажусь на постели, смотрю в распахнутое окно и зеваю, приложив ладонь ко рту. Ветер играет лёгкими занавесками, выдувая причудливые голубые волны. Замечаю, что солнце поднялось довольно высоко. Судя по всему, уже совсем не утро, а скорее обед.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вчера мы легли очень поздно. Засиделись с гитарой в гостиной. Уж больно мне хотелось научиться играть одну песню. А потом я всё никак не могла уснуть. Меня мучила какая-то необъяснимая тревога. И успокоиться не получалось.
