Но на перевале нас никто не побеспокоил — ни загадочные, так ни разу и не виденные мною демоны, ни элементали, ни снега и вьюги. Нет, померзнуть все-таки пришлось, но это был далеко не тот страшный, мертвый холод, выжигающий глаза и превращающий каждый вдох в мучительный риск, каким перевал «радушно» приветил меня в первый раз. За что я, добравшись до Грайтнира и свернув в первый попавшийся храм, горячо возблагодарила всех двенадцать богов.
Графенок от возвращения в Райдассу пришел в полный восторг. Во-первых, исчез языковой барьер, который доставлял ему столько неприятных ощущений в Йанаре. А во-вторых — дома и земля помогает. То, что до дома как такового нам еще пилить и пилить, восторженным Тори-ном в расчет не принималось.
Впрочем, я нашла наилучший выход из создавшегося положения. Из Грайтнира в Каленару отправлялся большой караван йанарских купцов, объехавший Холодные горы по изрядной дуге и остановившийся в предгорьях на отдых. К нему-то мы и прибились. Не бесплатно, конечно, — я не стала скрывать свою профессию и клятвенно пообещала за время пути обучить вожака каравана нескольким специфическим приемам хранов. Купец пришел в нездоровый ажиотаж и мигом согласился, чем вызвал у меня лишь кривую улыбку. С таким брюхом, как у него, только плаванием и заниматься — жиры потонуть не дадут, — а не в наемников играть. А среди хранов тучных нет и быть не может, так что приемы эти ему все равно не помогут. Впрочем, лучше я такой натурой заплачу, чем остатками денег.
К моей великой радости, путешествие протекало без осложнений. Торину, охающему и без конца жалующемуся на жесткое седло, позволили пересесть на повозку, так что мой подопечный тоже был весел и вполне доволен жизнью. Даже Зверюга начал постепенно восстанавливать свой образ романтичного философа и поэта и уже созерцал мир так же спокойно и отрешенно, как и перед выездом за ворота поместья Лорранских. Правда, не переставал сожалеть о погибшей в развалинах замка книге.
Во время переправы через Ниилату тара Лээрто особых проблем тоже не возникло. Паромщики нас не узнали и лишних вопросов не задавали. А вот кое-кто меня признал…
Я сидела на краю плота, болтая босыми ногами в воде, когда рядом всплыла очаровательная девушка с длинными зеленовато-черными волосами и грустным взглядом огромных миндалевидных глаз. Ба, знакомые все лица!
— Здравствуй, — первая поздоровалась с хорошенькой нежитью я, вспомнив, как помогла эта русалка во время прошлой переправы. В самом деле, не скажи она про магию, я бы обратила внимание на сгустившийся и потяжелевший воздух еще очень не скоро, возможно, когда было бы уже поздно.
— Здравствуй, девушка с мертвыми глазами, — грустно отозвалась она, кладя бледную руку на край плота рядом со мной. Я обратила внимание, что ногтей у нее нет — пальцы казались просто аккуратными обрубками с тремя суставами и легким намеком на чешую, крохотными пластиночками покрывающую белую кожу на месте сгибов.
— Почему — с мертвыми? Раньше ты говорила «с холодными», — удивилась я, стараясь не обращать внимания на тяжелую сосущую боль, ледяным ежом повернувшуюся в груди.
— Потому что в тебе за это время что-то умерло. Или ты сама убила это в себе, — тихо вздохнула русалка. — Где твой спутник, высокий такой, красивый, нелюдской породы?
— На Шелковых равнинах остался, — стараясь говорить спокойно, отозвалась я.
— И кто кого бросил? Ты его или он тебя?
— Он оказался предателем. И я… — Впрочем, кто это меня обязал перед нежитью откровенничать? Зачем ей знать то, что я прячу сама от себя? — А ну греби отсюда, мокрохвостая! Иначе сейчас заклинанием каким-нибудь долбану, да так, что надолго забудешь, как всплывать и людей тревожить!
Очаровательная нежить распахнула хорошенький ротик, поразившись таким грубым речам до глубины того, что осталось на месте ее души. И тут к краю плота приполз Торин. И, разумеется, сразу же обратил внимание на мою необычную собеседницу:
— Тень, с кем это ты тут переговариваешься? Ух ты!..
Ну что — ух? Подумаешь, подводная красотка! Да она уже мертвая не первый десяток лет! Или для мужчин это непринципиально?
Заметив искреннее восхищение графеныша, русалка томно захлопала длиннющими ресницами, опустила глаза и начала кокетливо накручивать на пальчик мокрую прядь волос. Нежить была так хороша собой, что хоть романтическую картину пиши или любовные сонеты ей посвящай.
— Не подходи близко к краю, Торин, — добросердечно предупредила я своего подопечного. — Иначе она выберет момент, сдернет тебя вниз и утянет под воду. Поминай потом как звали.
— Так я же маг! — начал хорохориться бестолковый аристократ. — Я вот что умею!
И выдал свою фирменную защитную стену. Я наугад протянула руку, нащупала ее, рассеянно провела кончиками пальцев и без видимых усилий в секунду проковыряла ногтем изрядную дыру.
— Плохо сосредоточился и вложил недостаточно энергии, — пояснила я в ответ на ошеломленный взгляд Торина, снабжая слова наглядной демонстрацией. — Вот так надо. Мой щит и из баллисты не пробьешь.
Графенок недоверчиво пощупал выросшую перед ним стену, потом попробовал поковырять ее пальцами, а потом и рапиркой нацелился. Я благодушно наблюдала за этими бесплодными попытками, ехидно улыбаясь и гладя насмешливо шипящую Тьму. Потом одним щелчком пальцев убрала стену и едва успела подхватить Торина, не ожидавшего столь стремительного исчезновения изучаемого объекта и чуть не упавшего в воду.
Русалка, неодобрительно относящаяся к магии, поняв, что наше внимание отвлечено более интересным и занимательным предметом, состроила обиженную гримасу и нырнула, напоследок плеснув на плот тухлой и вонючей водой — Ну что с нее возьмешь — нежить, она нежить и есть.
Торин требовал задержаться в Тинориссе и как следует погулять по Веселому, Беззаботному городу, но я неумолимо тащила его дальше, в Каленару. Хочет по улицам шататься — ради богов. Пусть с папенькой приезжает и хоть седеет, шляясь по местным кабакам. А я не желаю нести ответственность за его выходки и способствовать им. Тем более что караван ехал прямиком в Каленару и не собирался надолго останавливаться в Тинориссе, а я не хотела поступаться теми удобствами, которые сулило путешествие с большим количеством народа.
Но все-таки была одна вещь, которая никак не давала мне покоя. И в конце концов я подкатилась к Торину с весьма неприятными для него вопросами:
— Слушай, ты же сказал, что хотел побывать в Меритауне у какого-то лекаря. И тем не менее пока мы были в Йанаре, ты не выказал ни малейшего желания наведаться к упомянутому знахарю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
