— Это всего лишь свинина, дитя, обычная свинина.
Постелью ей служила каменная скамья, напомнившая ей Харренхол и ее постель, когда она драила лестницы под присмотром Виза. И хотя матрац был набит тряпьем, а не соломой, от чего был бугристее, чем ее прежний из Харренхола, зато не такой колючий. Она могла взять сколько угодно одеял: теплых, шерстяных, красных, зеленых и в клетку. И ее келья была в ее полном распоряжении. Здесь она хранила свои сокровища: серебряную вилку, шерстяную шапку, перчатку без пальцев, подаренные матросами с Дочери Титана, ее собственные кинжал, сапожки, пояс, небольшой запас денег, смена белья…
И Игла.
Несмотря на то, что ее обязанности оставляли ей мало времени для упражнений, она тренировалась при любой возможности, сражаясь с собственной тенью при свете голубой свечи. Однажды ночью проходившая мимо девочка-бродяжка застукала ее за упражнениями с мечом. Девчонка ни слова не сказала, но на следующий день добрый человек навестил Арью в келье.
— Ты должна избавиться от этих вещей. — Сказал он, указав на ее сокровища.
Арью словно ударили. — Но, они мои.
— А кто ты?
— Никто.
Он взял в руки серебряную вилку.
— Это принадлежит Арье из рода Старков. Все эти вещи ее. Поэтому им здесь не место. Для нее здесь нет места. Ее имя слишком знаменито, а здесь нет места знаменитостям. Здесь живут одни слуги.
— Я служу. — Ответила она, почувствовав укор. Ей очень нравилась эта вилка.
— Ты играешь в слугу, но в сердце ты дочка лорда. Ты придумываешь себе имена, но ты меняешь их с легкостью платья. Внутри ты по-прежнему Арья.
— Я не ношу платьев. В дурацком платье невозможно сражаться.
— А зачем тебе сражаться? Или ты бандитка, прячущаяся по подворотням, в поисках кому бы перерезать горло? — Он вздохнул. — Прежде чем ты выпьешь из холодной чаши, ты должна отречься от всего кем ты была во имя Него, Многоликого. От своего тела. Души. От себя. Если ты не можешь заставить себя это сделать, ты должна уйти.
— Но железная монетка…
— Это плата за вход. Но с этого момента ты должна платить по-другому, и цена высока.
— Но у меня нет золота.
— То, что мы предлагаем нельзя купить за золото. Цена — это ты. У людей есть много дорог чтобы пройти эту долину страданий и слез. Наш путь самый трудный. Немногие способны им пройти. Он требует недюжинной силы от тела и духа, и твердого, а также храброго сердца.
«У меня вместо сердца теперь дыра», — подумала она. — «и мне некуда идти».
— Я сильная. Сильная как ты. И храбрая.
— Ты веришь, что здесь единственное место для тебя. — Как будто он сумел прочесть ее мысли. — Ты ошибаешься. Ты могла бы найти теплое место у какого-нибудь купца. Или ты предпочла бы стать куртизанкой, и о твоей красоте слагали бы песни? Только скажи, и я отправлю тебя в Черную Жемчужину или в Дочь Заката. Ты будешь почивать на лепестках роз, носить шелковые, шелестящие платья, и лорды будут умолять тебя подарить им твою девственную кровь. Или ты мечтаешь выйти замуж и завести детей? Скажи мне слово, и мы подыщем тебе мужа. Какого-нибудь милого парня, или пожилого богача, морского волка — кого пожелаешь.
Ничего из этого она не хотела. Не ответив, она покачала головой.
— Ты мечтаешь о Вестеросе, дитя? Светлая Леди Люко Престайна отплывает завтра утром в Чаячий город, потом в Сумеречный дол, Королевскую гавань и Тирош. Хочешь, мы договоримся о месте для тебя?
— Я только что прибыла из Вестероса. — Иногда ей казалось, что с момента ее бегства из Королевской гавани прошло тысячу лет, а иногда, что все было словно вчера, но она знала, что для нее нет пути назад.
— Я уйду, если я вам не нужна, но не хочу отправляться именно туда.
— Мои желания ничего не значат. — Ответил добрый человек. — Быть может Многоликий привел тебя сюда чтобы ты могла стать его инструментом, но я вижу перед собой всего лишь дитя… и даже хуже, маленькую девочку. За века Многоликому служили многие, но только несколько из Его слуг были женщинами. Призвание женщин приносить в мир новую жизнь. Мы же призваны дарить смерть. Никто не может делать обе вещи одновременно.
«Он хочет меня запугать». — Решила Арья. — «Так же, как он проделал с червяком».
— Мне все равно.
— А должно быть иначе. Оставайся, и Многоликий Бог заберет твои уши, нос и язык. Он заберет твои печальные зеленые глаза, так много повидавшие на своем веку. Он заберет твои ладони и ступни, руки и ноги, и все остальное. Он отнимет все твои мечты и надежды, любовь и ненависть. Те, кто приходит к нему на службу, отвергают все, чем они были прежде. Способна ли ты на подобное? — Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза, так глубоко, что она вздрогнула. — Нет. — Ответил он сам себе. — Думаю, не способна.
Арья отбросила его руку.
— Я смогу, если захочу.
— Это говорит Арья из рода Старков, поедательница червей.
— Я могу отречься от всего, от чего захочу!
Он указал на ее сокровища.
— Тогда тебе следует начать с этого.
Той же ночью после ужина Арья вернулась к себе, сняла одежду, повторила имена, но сон не хотел к ней приходить. Она поворочалась на матрасе, впившись зубами в губу. Она очень ясно ощущала пустоту в том месте, где должно находиться сердце.
В абсолютной темноте она вновь встала, надела одежду, привезенную из Вестероса, и нацепила пояс. Игла легла на одно бедро, кинжал — на другое. Надев шапку на голову, она заткнула перчатки за пояс, взяла в руку вилку и тихонько прокралась по ступеням вверх. — «Здесь нет места для Арьи Старк». — Думала она про себя. Дом Арьи — Винтерфелл, вот только Винтерфелла больше нет. — «Когда идет снег и дуют холодные ветра, волк-одиночка умирает, выживает только стая». — У нее больше нет стаи. Они убили их всех. Сир Илин, сир Меррин и королева, а когда она собиралась собрать свою новую стаю, она разбежалась: Пирожок, Джендри, Йорен, Ломми Зеленые руки и даже Харвин, который когда-то был человеком ее отца. Она приоткрыла дверь и выскользнула в ночь.
Впервые она оказалась снаружи с тех пор, как пришла в храм. Небо было затянуто тучами, и всю землю, словно потертое серое одеяло, покрывал туман. Справа от себя она услышала плеск воды в канале. «Тайный город Браавоса» — подумала она. Имя было очень подходящим. Она прокралась вниз по лестнице к скрытой пристани. Вокруг ее ног вихрями взвивались завитки тумана. Он был настолько плотным, что она не видела воду, но хорошо слышала ее плеск о каменный причал. Вдалеке сквозь марево проступало пятно света. Она решила, что это был ночной огонь на храме красных жрецов.
У кромки воды она остановилась с серебряной вилкой в руке. Серебро было настоящим, тяжелым и прочным. — «Это не моя вилка. Ее подарили Соленой». — Она разжала руку, и услышала мягкий всплеск, когда она скрылась под водой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
