которых территории приросли гораздо больше, все планы даже перевыполнить умудрились!
Сталин на секунду отвлекся от изучения отчета и опять подумал, что в Девятом управлении действительно умеют разбираться в людях и извлекать из них максимум пользы. Когда Светлана Юрьевна буквально вынудила его поставить во главе Белоруссии никому не известного Пономаренко, он согласился лишь потому, что решил, что таким образом Управление собралось и Белоруссией управлять, назначив туда «формально главным» того, что будет молча исполнять их указания. И тогда он подумал, что эксперимент может дать неплохие результаты, ведь в Боровичах и Тихвине они уже успели создать уникальную промышленную территорию. А оказалось, что этот Пономаренко — действительно отличный руководитель и республика под его управлением демонстрировала выдающиеся результаты! В Белоруссии, где «никаких, кроме картошки, полезных ископаемых нет», он наладил добычу угля в объемах, обеспечивающих местную энергетику, рудник железный — и тот выстроил, так что по стали республика себя чуть ли не наполовину обеспечивала сама, причем и сталь получалась высококачественной. Правда, понять, зачем Пономаренко выстроил железную дорогу в Боровичи, Иосиф Виссарионович так и не смог: специально её строить чтобы просто отработать способы электрификации железных дорог явно смысла не было. Хотя… даже на перевозке грузов из Белоруссии в другие республики только на мазуте для паровозов экономия оказалось заметной и в союзном масштабе.
И да, по результатам сорокового года Пантелеймон Кондратьевич точно на Трудовое знамя наработал: выпуск тракторов на Минском заводе превысил сто тысяч штук, а тяжелые самосвалы с новенького завода в Жодино лишними не покажутся ни на одном карьере страны. Конечно, ему сотрудники Девятого управления помогли, и очень сильно помогли все это выстроить и запустить, но — и Иосиф Виссарионович специально это проверял — именно помогли, а не сами все сделали. Но вот почему они не помогли так же Украине…
Вторая часть годовой сводки все же смогла Иосифа Виссарионовича порадовать. В Ленинграде началось производство нового легкого танка, а средний начал производиться не только в Харькове, но и в Сталинграде. Что же до оружия стрелкового, то тут вообще был серьезный повод сплясать на радостях: и в Коврове, и в Туле, и на новеньком заводе в Уральске выпуск крупнокалиберных пулеметов почти вдвое превысил плановые задания. Вот только небольшая приписка (от того же Славы) радость несколько портила: на все заводы стволы для всех выпущенных пулеметов поставил экспериментальный завод Девятого управления. И радость портилась не от очередного упоминания этого управления, а от указанных в примечании сумм, необходимых, чтобы на эти пулеметные заводы поставить оборудование, позволяющее стволы эти заводам самостоятельно изготавливать. Очень заметные суммы, но торговля с предоставлением денег для этого не справлялась…
Последний раздел отчета был посвящен целиком деятельности заводов Девятого управления, что было, в общем-то понятно: из одиннадцати миллионов промышленных рабочих страны в Девятом управлении работало чуть больше миллиона. И вот результаты их работы точно не могли не радовать. Слава специально этот раздел детализировал гораздо больше, чем все прочие: вот, например, вроде и незначительная графа, а если вдуматься, то выпуск пулеметных патронов со стальной гильзой для тяжелых пулеметов — достижение очень крупное. А если внимательно посмотреть на цифры суточного их производства, то рука сама тянется к перу, чтобы представление на орден написать для того, кто это сумел сделать. И так почти по любой позиции, а ведь Сталин ни на секунду не мог забыть, что по всем прогнозам летом начнется война…
И единственное, что его смущало в этом разделе, так это отсутствие любой информации по целому ряду заводов. Которые вроде и должны были что-то производить, но складывалось впечатление, что они работали даже не вполсилы, а лишь изображали, что что-то там производится…
Закрыв отчет, Иосиф Виссарионович опять вернулся мыслями к Белоруссии. Пономаренко, конечно, молодец, но все его заводы и фабрики позволили ему собирать практически четверть всего наличного оборота, и выручку эту он тратил — в полном, несомненно, соответствии с Конституцией — на строительство новых заводов и фабрик в республике. Практически полностью игнорируя намеки, что было бы неплохо и с другими поделиться…
Но привело его в сильное раздражение даже не это, а записка от Петра Ионовича, в которой он просил утвердить списание всех самолетов И-15 и И-15 бис, а так же двух тысяч И-153. И почти двух тысяч И-16, с передачей списанных самолетов Восточному Туркестану. И это при том, что о скором начале войны он тоже знал. Знал — и хотел списать больше четырех тысяч боевых самолетов!
Наверняка Баранов это свое предложение согласовал с товарищем Лукьяновой, а более вероятно, что он предложение Ирина Алексеевны и оформил как свое, но что именно было причиной столь несвоевременного предложения — с этим требовалось разобраться отдельно.
Однако мысль эту он даже до конца сформулировать не успел: в кабинет зашел (не позвонил, а именно зашел) Александр Николаевич и сообщил, причем с каким-то испуганным видом сообщил, что к нему на прием срочно просятся руководители Девятого управления. Все сразу…
Самолёт построим сами, понесёмся над лесами…
Пятого января, несмотря на воскресный день, Ирина провела «в трудах и заботах»: Михаил Леонтьевич пригласил ее на испытания своего вертолета. Причем вертолет он изготовил не их предложенного ему Ирой фюзеляжа, а собрал свой (сильно попроще). Впрочем, и сам вертолет он сделал «попроще», с одним семисотсильным двигателем Люльки. Вообще-то он вертолет выстроил в качестве «демонстратора технологии», но Ире машинка понравилась. Очень понравилась, так что она тут же (после того, как вертолет, сделавший два круга над аэродромом «Кудыкина гора», опустился на землю) подписала приказ о налаживании серийного производства машины на новеньком (еще даже не до конца укомплектованном) заводе в Оренбурге. Не сняв при этом с Миля задачу по проектированию вертолета уже двухмоторного.
Вертолетчики на Ирином экспериментальном заводе работали наперегонки, но Миль «соревнование выиграл», причем вовсе не из-за «упрощения задачи»: Николай Ильич тоже практически закончил свой вертолет, и тоже однодвигательный — но проявившиеся в ходе проектирования сложности соосной схемы процесс изрядно задержали. Но это Иру тоже не смутило ни капли: Камову был в том же приказе «отписан» свой завод, поднимающийся в новеньком городе неподалеку от Оренбурга. То есть не очень далеко от него, всего-то в ста двадцати километрах…
Причем Камову («как проигравшему соревнование») достался не только еще строящийся завод, но и строящийся в еще строящемся городе. Там Саша «открыл» большое месторождение бурого угля, даже карьер успел как раз прошлой осенью выкопать —
