оставляя за собой легкий дымок. Варя закрывает глаза и вспоминает свои сны. Воспоминания, подаренные ей ребенком, проносятся в воображении и ранят ее, как в первый раз. Кровь не останавливается, как и поток крупных слез. Варя постепенно погружается в тьму внутри себя. Губы тихо шепчут слова.
Сила, наполнявшая ее из зеркала, даруемая двойником, и голоса вокруг сводят ее с ума. От них не слышно голоса собственных мыслей. Зеркало светится голубым и белым светом, внутри нет отражений, людей или призраков. Голоса, смех, надрывные крики и стоны раскалывают мозг. Варя сжимает виски руками, стараясь себя сдержать.
— Хватит! Я больше не могу!!
— Ты должна. Так открой врата тому, кто должен быть изгнан в мир, где был рожден, — вдруг слышит Варя приказной свинцовый тон двойника, среди всех остальных, стихших в одну лишь секунду, — выпусти его! Пора показать себя! Явить себя трем мирам!
***
Истерзанный Паша без сил и чувств лежит на траве, пытается шевелить хотя бы пальцами, избитыми в кровь, в ожидании следующего нападения. Адель, только что потерявшая последний контроль над беснующимся демоном, выброшена в далеко в высокую траву. Боль отражается в ее залитых кровью глазах.
Демон нещадно приближается к яме. Паша приподнимается на локтях, плавно, скрепя костями подтягивает под себя ноги и встает на колени. Находит под собой камни, кидает их в демона, в надежде отвлечь. Не выходит. Медленно он встает на ноги, держась за ребра, движется за ним.
Огромное разлагающееся тело склоняется над маленькой пропастью. Тишина.
Из ямы вдруг понимается вихрь ветра, земли и крови. От неожиданности все подскакивают на месте, демон испуганно пятится назад, ураган продолжается.
Из темноты и могильного холода выплывает худая фигура Вари. Подлетая на злобном ветру, парит в воздухе, в окружении черной пыли и жгучего потока крови. Она чувствует, как все вокруг подчиняется ей, как лес внемлет ее дыханию, как ночь наполняет ее. Ей не нужно мыслить, не нужно думать, она слушает голоса, и они больше не хаос, они есть она. Она видит большую луну, и та отражается в ее полных тьмы черных глазах, являя ей жалкого демона и указывая ему путь, повелевает ночью. Варя приближается к нему. Вихрь, поднявший ее, не прекращается, среди творящегося мрака, теряющих свои ветви деревьев, и бьющихся окон домов, среди молний и грома. Демон отчаянно пытается бежать. Варя вскидывает порезанную руку, с нее слетает несколько капель густой алой крови, они испаряются и мгновенно разверзается столб синей молнии, разбивая саму суть пространства. Оно рвется, оставляя за собой широкую святящуюся холодным голубым цветом трещину.
Вмиг Варя оказывается меньше, чем в шаге от демона, и легкой рукой касается его вмятой изуродованной груди. Демон корчится от боли, истошно кричит какофонией голосов, но не может сбежать, как бы не сопротивлялся, он шаг за шагом отступает, пока наконец не оказывается так близко к трещине, что она засасывает его, словно пыль.
Босые белые ноги вышагивают из леса, небрежно касаются кочек травы и заячьих нор. Им нипочем ни тьма, ни ядовитая кровь, не вдруг возникший из ниоткуда шторм. Они степенно и бесстрашно движутся к источнику тьмы.
Больше нет демона, нет цели, но голоса в голове продолжают вопить, диктовать, требовать жертвы. Варя смотрит на тех, кто борется с ее ураганом, как ее собственная кровь каплями в воздухе обливает траву, прожигая ее. Внутри что‑то кровожадно веселится, просит насытится этим моментом. Она поворачивается к Паше, медленно движется к нему, подгоняемая жаждой. Но путь ей преграждают белесые очертания, пришедшей из леса, теперь уже свободной от проклятой воды, мавки. Варя останавливается, но лицо ее остается каменным, лишь чернеющие густой смолой глаза. Мавка нежно касается ее лба своими прозрачными тонкими пальцами.
— Хватит, достаточно, дитя. Возвращайся…
Варя не по своей воле оказывается внутри себя. Она нападет на спину. Перед собой видит лишь прозрачные мертвые светлые глаза, холодные пальцы продолжают касаться бледного живого лба. Зеркало, излучающее яркий свет, продолжает вещать громкие голоса.
— Мы благодарны тебе. Пора выходить из тьмы.
Страшная боль пронзает виски, жгучая холодная сущность рывком покидает тело через рот и влетает в зеркало. Так, словно там его дом, его клетка. Боль прекращается, голоса замолкают.
Под светом все тех же сияющих как алмазы далеких звезд, Варя просыпается. Поднимается на колени и, окинув взглядом окружающую разруху, налетевшие отовсюду обломки леса, старых горевших балок и стекол библиотеки, успевает уловить исчезающих в лунных лучах, обнявших друг друга мать и дочь. На прощание Нина машет Варе прозрачной увядающей ручкой, и ветер окончательно разносит их дух по свету.
Все закончилось. Свет портала постепенно заканчивается и исчезает в темноте, в воздухе и траве, словно его никогда и не было. Из травы слышится неуверенный негромкий голос.
— Варя? — Паша аккуратно приближается к ней, медленно переставляя ноги.
— Да… Да, я… Все закончилось?
— Да, кажется, все, — твердо отвечает рыжая ведьма с другой стороны.
Варвара громко вздыхает, поднимается на ноги, находит недалеко от себя затерявшийся фонарик, поднимает его и направляется навстречу к Паше.
Внезапно она чувствует за своей спиной шевеление, шуршание, тепло, сердцебиение. Она оборачивается, резко и уверенно.
Наполненная неистовой злостью Зоя, растрепанная и грязная, хватает Варю за затылок, насильственно прижимает к себе, вонзает уготовленный заранее нож в мягкий тонкий живот. Варя не успевает осознать произошедшего, но знает, что бежать куда-то, бороться, кричать, кажется, уже поздно. Пошатываясь, Варя не отрывает взгляда от зеленых охотничьих глаз, они скрыты под серым капюшоном, и маскируются в ночи так, что ни один ночной зверь не заметил бы ее.
Еще миг, и рыжая охотница отпускает свою жертву, со скоростью и тишиной не свойственной человеку, скрывается в тени высокой травы и стволов деревьев.
В Вареных глазах пропадают краски, пропадает смысл. Она ошеломленно поворачивается к бегущему ей навстречу, но опаздывающему, Паше, дотрагивается до своей раны, нащупывает уходящую насыщенную кровь. Она не успевает упасть на землю, Паша ловит ее в полете, что-то говорит, тараторит, кричит. Варя слышит его словно сквозь толщи воды и смотрит на угасающие над ней звезды.
— Варя! Где больно? Что случилось? Варя!
— Кажется, меня убили… — из последних сил успевает прошептать ему Варя. Боль совсем не такая сильная, как была раньше, она почти ничего не чувствует. Убирает руку с окровавленной раны и падает к Паше на такое же раненное колено. Еще секунда, и все исчезает, голоса, всхлипы, слезы, ветер и колосья травы.
Адель успевает прочитать в спешке какие-то слова, задержать кровотечение. Паша, не чуя ног,
