Иногда они встречались с Сережкой Федотовым, который периодически таскал для нее копии найденных упоминаний о стране драконов. Вот и сегодня они пересеклись у метро, и одногруппник торжественно вручил ей очередную папочку.
— Карты, — сказал он довольным голосом, — из Йеллоувиньских архивов. Состояние оставляет желать лучшего, но есть и удачные экземпляры. Надеюсь, тебе это поможет.
Она, завершив к вечеру проверку контрольных, намазала тягучим прозрачным солнечным медом кусочек батона, налила чаю и стала просматривать принесенное домой богатство.
Карты были сфотографированы. Очень старые, неточные — очертания Песков они повторяли лишь отдаленно, с кучей непонятных пометок. И, на удивление хорошо сохранившаяся карта Тафии, с улочками, которые она хорошо изучила за время своих путешествий во сне, с широкой рекой с указанным течением, со смешными нарисованными корабликами в порту.
Река, если судить по масштабам города, была огромной. Она просмотрела другие карты, нашла более-менее четкую, пригляделась. Много водоемов, мелких речек. Но вьющаяся изгибами, как толстая, отползающая от гор змея, река была одна. Она тонкой нитью начиналась от огромного предгорного озера и, пройдя через половину страны, набирала силу, расширялась, разливалась у Тафии и затем снова собиралась в узкое русло. И через много километров впадала в море.
У озера была сделана маленькая надпись на йеллоувиньском, и она полезла в словарь. И, переведя, долго соображала, значит это что-то для нее или нет. Потому что там было написано «ключ великой неру море белое».
Три из десяти городов Песков стояли на реке Неру, но Светлана была уверена, что Тафия — это ее город. Не зря же она зарисовывала то, что видела во снах. И теперь она с волнением находила на карте более чем полутысячелетней давности и дворец, и храмы, и знакомые улицы.
Задачка, заданная ей Синей Богиней, никак не решалась — но Света была упорной и со студенчества уяснила главный постулат гуманитария: хочешь решить проблему — изучи ее. Вот и изучала, как могла, надеясь, что ответ забрезжит в голове. Но пока ничего лучше, чем дождаться Чета и отдать Ключ ему в голову не приходило. С другой стороны, если бы Богиня хотела сделать его Владыкой, она бы, наверное, отдала символ власти ему? Или нет?
Так ни до чего не додумавшись, Светлана легла спать. Укрылась двумя одеялами, привычно уже погладила живот — под пальцами было тепло, и ей казалось, что там, в золотистом свете, парит маленький, свернувшийся в клубочек, спящий белый дракончик. Потрогала Ключ на шее, поглядела в окно, и так, наблюдая за мягко качающимся светом от уличных фонарей, за гаснущими окнами в доме напротив, уснула.
И, конечно, проснулась в том городе, карты которого изучала перед сном. Он был все так же тих и пустынен, засыпан песком и залит лунным светом. Света, поглядывая по сторонам, прошла к воротам города, выглянула наружу, спугнув парочку верещащих ящериц. Впереди едва заметной выемкой в барханах шло русло реки, и она стала вспоминать карты — где там исток? Кажется, справа.
Делать все равно было нечего, куда приложить Ключ в городе она не нашла, так почему бы не проверить фантастическую идею о том, что замок для Ключа находится где-то у истока реки, на дне большого озера? Не зря же такая надпись сделана. Может, там артефакт какой — засунешь ключ Владыки, повернешь — и польется вода, как из крана?
Она уже шагала по теплому песку русла и хихикала, представляя себе гигантский кран, наполняющий пустыню.
Шла, пока не сообразила (все-таки беременность влияет на мыслительный процесс), что до озера несколько сотен километров, и идти она туда будет ну очень долго. Расстроилась, остановилась, оглянулась назад. Город был уже далеко, да и возвращаться не хотелось. Тут хоть какая-то цель есть, а там опять бродить и скучать.
Зажмурилась и представила, как растет в вышину, так, чтобы сделать шаг — и уже далеко. Раньше же получалось, правда, как-то само собой. Рискнула приоткрыть глаза и ойкнула, пошатнулась и плюхнулась попой прямо на песок. Подождала, пока пройдет головокружение и снова встала, с опаской поглядывая на небо — было ощущение, что она сейчас стукнется об огромную Луну головой. Затем снова посмотрела вниз и сглотнула, потому что стало очень страшно.
Было ну очень высоко. Оставшаяся далеко Тафия казалась опять совсем близко, но выглядела почти игрушечной, размером Свете по косточку на ступне. Отсюда, с невероятной высоты, было хорошо видно сухое русло, уходящее сквозь подсвеченные ночным светилом дюны куда-то за горизонт. И шириной оно было со светину ладонь.
— Это всего лишь большая песочница с игрушками, — сказала она себе неуверенным голосом, прозвучавшим гулко и слишком громко. Снова покосилась на полузасыпанную маленькую Тафию. Ее все еще шатало. — Это все нереально. Захочу — снова стану маленькой. Захочу — вообще проснусь. Давай проверим и все. Угу? Угу.
Она побежала вперед, вдоль русла, соображая, что будь она в материальном теле, то двигаться бы из-за своего веса просто не смогла. А тут просто летела, почти не касаясь земли, перепрыгивая через холмы, и высокие барханы казались просто волнистым песочком. Света иногда останавливалась, с изумлением и каким-то детским восторгом смотрела на пробегающих мимо верблюдов, выглядящих, как букашечки, на пятна маленьких оазисов с горящими кострами и крошечными людьми, на их кибитки, похожие на малюсенькие спичечные коробки. Было весело и страшно. И хотелось дорасти до звезд, но при мысли об этом ее охватывал такой безотчетный ужас, что снова начинала кружиться голова — и она отчетливо понимала — нельзя, запрещено.
Русло становилось совсем тонким, а впереди вырастали горы. Странные, невысокие, с широкими пологими террасами — будто из большого и длинного комода лесенкой выдвинули на разную длину все ящики. А еще, она отчетливо почувствовала, как от гор тянет сыростью — даже увидела голубоватые прозрачные языки тумана, слишком яркие, чтобы быть настоящими, спускающиеся вниз и собирающиеся на дне большой белой чаши, куда и вело русло.
Бывшее озеро было действительно огромным, широким — белые мраморные стены доходили ей до колен, и голубоватое марево колыхалось на его дне, засыпанном песком, трепетало в такт ее шагам.
Света закрыла глаза и представила, как уменьшается. Хотя бы вчетверо. Получилось, и она присела на дне, рассматривая сочащийся призрачным туманом песок. Может, все просто, и исток завалило каким-нибудь камнем?
Ключ потяжелел. Или ей показалось?
Она зачерпнула полную ладонь песка — там, где свечение было особо интенсивным. Затем еще и еще. Вскоре она уже с упоением копала, чувствуя себя как в детстве, у моря, когда самым большим счастьем было вырыть на берегу глубокую ямку и потом смотреть, как ее заполняет соленая вода. Отбрасывала песок, фыркала, ругалась на то, сколько же его сюда насыпало, но упорно работала, глядя на голубоватую дымку, которая становилась все интенсивнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
