Рейтинговые книги
Читем онлайн Перемена мест - Лев Гурский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 77

– И это все твои вопросики? – немного разочарованно поинтересовался Родин. Он, вероятно, воображал, будто я стану его расспрашивать о закулисных тайнах газеты «Книжный вестник». И даже расстроился, поняв, что мне нужна такая мелочь, как информация о Макдональде.

– Все, – кратко ответствовал я, сунул свою руку Родину, быстро пожал и отдернул, чтобы тот по ошибке не растянул процедуру прощания на длительный срок.

– Постой! – запоздало крикнул Слава, когда я уже находился в дверях. – Совсем из головы вылетело. Ты чем поддерживаешь форму?…

– В каком смысле? – переспросил я, обернувшись к Родину.

– В самом прямом, – развел руками Слава и ткнул пальцем в сторону своего животика. – Мы с тобой вроде ровесники, а у меня уже пузо отросло дай Боже. Ты бегаешь по утрам, да? Или гербалайф принимаешь?

– Бывает, что и бегаю, – ответил я. Если бы в тебя пуляли из гранатомета, про себя подумал я, ты бы тоже занялся бегом. Вслух же я сказал: – Есть одно надежное средство. Отлично поддерживает тонус. Меня этот продукт очень сильно выручил.

– И что же это за продукт? – заторопился Родин.

– Йогурт, – объяснил я.

– Обычный йогурт? – не поверил Слава.

Я понизил голос до уровня любимого родинского шепота и заговорщицким тоном сказал:

– Ну, не совсем обычный. Подходит только тот, что изготовлен Бусыгинским молкомбинатом по конверсионной программе.

Родин тотчас нацарапал что-то на листке своего календаря.

– Так-так, – произнес он деловито – И по сколь граммов употреблять в день?

– Достаточно одной упаковки, – сообщил я Славе. – Впрочем, главное тут не доза. Понимаешь меня, старик?

– Но что, что главное? – не отставал Родин, конспектируя мои рецепты на том же календарном листке.

– Главное здесь – точность попадания, – честно, объяснил я и быстро вышел за дверь, оставив Славу в состоянии полного замешательства.

Taken: , 1

Глава 4

«МЕРКУРИЙ» ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

– Икры хочешь? – спросил меня Пряник. Не дожидаясь ответа, он шустро залез в свои холодильник, вытащил жестяную коробку, открыл, сам же пошуровал в банке ложкой и отправил икру себе в рот. Прямо без хлеба.

Дело происходило в офисе самого Пряника, в гости к которому я отправился сразу после того, как распрощался с Родиным. И приемная, и кабинет Пряника были оформлены в некогда популярном, а ныне уже прочно забытом стиле а-ля рюс. Стены кабинета, где мы сидели, были декорированы под дерево, и на стенах густо висели иконы – целыми гроздьями, все святые, угодники и пророки вперемежку. В красном углу теплилась электрическая свечечка, очень похожая на настоящую (Пряник трепетно относился к правилам пожарной безопасности). Стол-тумба в центра кабинета был весь изукрашен хохломской росписью, на столе рядом с телефоном и факсом громоздилась деревянная братина, откуда торчал целый букет великолепно очиненных цветных карандашей, авторучек, циркулей и линеек. Чувствовалось, что Пряник был бы не прочь украсить росписью заодно и телефон с факсом и что только недостаток времени заставил его пока отказаться от этой затеи. Впрочем, компьютер, стоявший в углу комнаты слева от стола, был все-таки полуприкрыт красно-черной ширмой, испещренной неразборчивой славянской вязью. Любопытно, что хозяин кабинета отнюдь не был помешан на русском стиле и относился к иконостасу, электролампадке и братине с известным юмором. Однако, по Пряникову убеждению, эта демонстративная русская самобытность хорошо действовала на зарубежных контрагентов. Те, устав от среднеамериканского дизайна всех наших офисов, с восторгом воспринимали пряниковскую экзотику, искренне полагая ее настоящей славянской самобытностью. На фоне братины и хохломы Пряник бойко обделывал свои дела. Икра из холодильника, естественно, предназначалась дорогим гостям. Кстати, и сам холодильник был кокетливо накрыт расписной парчовой накидкой.

– Что это ты расщедрился? – подозрительно спросил я Пряника, пододвигая к себе жестяную банку с нарисованным осетром. – Может, ты меня с кем-то из своих иностранных клиентов перепутал? Или взятку дать хочешь?

Пряник сунул мне в руку горбушку хлеба, чайную ложку (сам он орудовал столовой) и ласково сказал:

– Добрый я сегодня, Яшенька, только и всего. Тебя вот, нехристя, потчую, а мог бы и по сусалам…

– Но-но, – проговорил я, намазывая на горбушку икру. – Не переигрывай. А то еще войдешь в образ и потом оттуда не выйдешь. Тогда я тебя самого смажу по сусалам.

Пряник неторопливо откушал еще ложку икры и вздохнул:

– Работа у меня такая, Яша. Очень хорошо у меня штатники покупаются на мое национальное возрождение. Такие скидки, какие мне дают ихние литагенты, нашему хваленому Франкфурту и не снились. Им такая экзотика по кайфу. Им, козлам, в этом кабинете становится лестно, что такие дикари, как мы, покупают права на их бестселлеры. Если бы я мог ходить с кольцом в носу и в юбочке из банановых листьев, они бы мне вообще свои копирайты дарили, визжа от восторга У них просто в крови миссионерский комплекс Пакс Американа – это у них стало уже частью национальной идеологии. И прекрасно. Пусть только платят нам, отсталым, свои передовые баксы. Соображаешь?

– Угу, – пробурчал я, взяв еще хлеба с икрой. Правда, я не знал, что такое пакс американа, но цивилизованный Пряник был мне гораздо симпатичнее Пряника в патриотическом имидже. Пусть уж лучше балуется незнакомыми словечками, чем снова изображает из себя этакого ухаря-купца с лубочной картинки.

– Вот я и говорю, – продолжал хозяин кабинета. – В свое время мне эта декорация, – он обвел рукой комнату, – влетела в копеечку, но зато теперь я на каждой такой копеечке уже выручил по доллару. Вот и получается, что я сегодня…

– Сукин ты сын, – сердито прервал я Пряника, вдруг узрев дату на боку жестянки с икрой и чуть не поперхнувшись очередной порцией. – Ты чем меня кормишь? Тут срок годности истек Бог знает когда!

Владелец литературного агентства «Пряник» взял жестянку, в очередной раз зачерпнул столовой ложкой икры, прожевал, утер рот и рассудительно сказал:

– Ну, немножко просрочено, и что с того? Хороший продукт. У иностранцев просто на этом бзик, им приходится доставать посвежее, а то обидятся. Мы же с тобой вполне можем это спокойно употреблять. Наши желудки, как тебе известно, вообще не знают такого понятия, как срок хранения. Почти восемьдесят лет прекрасно лопаем, что дают. И ничего, живы.

Я припомнил бабушкины брикеты с кашей, заготовленные впрок едва ли не во времена Карибского кризиса 1961 года, и не нашелся, что возразить. Тем более что по вкусу икра была вполне приемлемой, да и Пряник, распечатавший эту банку, как видно, не сегодня, действительно выглядел бодро, как огурчик. Как только что испеченный пряник.

– Ты Плюшкин, – тем не менее произнес я. – У тебя наверняка и ликерчик где-то припрятан одна тысяча восемьсот затертого года выпуска.

– А что? – довольно хохотнул Пряник. – Бережливость – весьма достойная черта характера. Между прочим, скорее американская, нежели славянская. Гоголь несколько погорячился с этой фигурой. Русские – все в основном маниловы и ноздревы. Плюшкиных же больше в каком-нибудь Ванкувере, чем, допустим, в Рыбинске. И будь у тамошнего Плюшкина и вправду ликерчик тысяча восемьсот затертого года, он бы толкнул эту историческую бутылочку на тамошнем аукционе и выручил кучу баксов. Они там в Штатах обожают ретро. По сравнению с Европой у них ведь история маленькая, с гулькин хвост. Какие-нибудь пять веков. Вот они и ценят всякую старинную дрянь. Они даже думают, будто эта штука, – Пряник непочтительно ткнул пальцем в бок братины, – у меня древняя…

– А на самом деле? – поинтересовался я. Икры больше не хотелось. То ли я уже наелся, то ли угрожающая дата выпуска все-таки оказала на меня психологическое воздействие.

– На самом деле это ширпотреб, – объяснил с готовностью Пряник. – Эта посудина всего лишь ровесница моего литературного агентства.

– Совсем молоденькая, – кивнул я.

Пряника, основателя одноименного литагентства, в миру звали Шурой Пряниковым. До перестройки и гласности рыжие Шурины кудри мелькали в редакциях различных тонких научно-популярных журналов, где инженер Пряников немножко подрабатывал переводами импортной фантастики. Впрочем, подрабатывал Шура еще и переводчиком в Госкино на всяческих просмотрах и фестивалях. Это позволяло ему совершенствоваться в разговорном английском и давало возможность знакомиться с самыми неожиданными и интересными людьми. Лично я познакомился с ним при обстоятельствах, не слишком благоприятных для Пряника: тот в сильном подпитии пытался поменять какие-то доллары. В пору нашего знакомства это еще подпадало под серьезную статью о незаконных валютных операциях, валютчиками занималось ГБ, и, попадись Прянику на моем месте кто-то другой, Шура загремел бы на лесоповал. На Пряниково счастье, в МУРе на моем месте работал тогда именно я и никто другой. Я быстро выяснил, что злополучные доллары Шуре дал некий мистер Гричмар, приехавший на фестиваль режиссер из Голливуда. Штатный гэбистский переводчик неожиданно захворал, и Гричмару дали в качестве толмача совсем постороннего Шурика. В первый же день фестиваля эта американская киношишка, Пряник-переводчик и примкнувший к ним крупный советский писатель, ныне депутат Госдумы Крымов, завалились втроем в какую-то околокиношную забегаловку и упились в совершеннейшую зюзю. К середине вечера закончилось гричмаровское виски, вышли все рубли у Крымова и Пряника, и переводчику было поручено по-быстренькому поменять полсотни долларов и приобрести что-нибудь многоградусное. К этому моменту Крымов с Гричмаром уже могли общаться друг с другом только при помощи жестов и нечленораздельного мычания, потому острая нужда в переводчике, собственно, отпала. Правда, и сам Пряник к тому времени выглядел немногим лучше, а потому, меняя у швейцара в «Метрополе» гричмаровские баксы, вел себя вызывающе. Осторожный швейцар посчитал визит подозрительного Пряника милицейской провокацией и сам вызвал наряд. Когда валютчик Шура был доставлен пред мои светлые очи, он уже протрезвел настолько, что оказался способен внятно объяснить, где и как именно его черт попутал. По правилам несчастного Пряника следовало просто передать смежникам в КГБ, но, к великой Шуриной удаче, я выписывал один из тех тонких научно-популярных журналов, в которых наш валютчик публиковал свои труды. Минут сорок я убеждал нашего генерала, что дело это может вызвать международный скандал, что особенно неприятно во время фестиваля. Причем виновными в этом скандале будем признаны, разумеется, не гэбисты, а мы. То есть МУР. Я беззастенчиво пользовался тем, что между Петровкой и Лубянкой давным-давно пробежала черная кошка, и доказал-таки, что инцидент с американцем надлежит побыстрее замять, пока не вмешались славные чекисты. Совместными усилиями мы аннулировали милицейский протокол, и я на казенной машине доставил раскаявшегося Пряника в ту же забегаловку, из которой он вышел. По дороге мы заехали в гастроном, где я на свои деньги купил поллитровку. Вся операция от момента захвата Пряника до момента его освобождения заняла часа два, поэтому Гричмар с Крымовым по-прежнему находились в забегаловке и даже не заметили, что переводчик отсутствовал так долго… В пору перестройки Пряник заматерел, из худенького рыжего хлопца превратился в солидного господина, открыл собственный литературный бизнес. Но никогда не забывал нашу первую встречу и, если нужно было, помогал мне, чем мог. Иногда его консультации для моего частного сыска оказывались бесценными. На господина Лебедева, например, навел меня именно Пряник. Я, со своей стороны, сделал все возможное, чтобы владелец «Папируса» никогда не догадался, откуда частный детектив Штерн вызнал его уязвимые места. Иначе автобусик «Омни-кола» с автоматчиком на борту первым делом приехал бы по Пряникову душу. Я решил, что о сегодняшнем приключении, завершившемся автомобильной аварией, чувствительному Шуре лучше не рассказывать. Совершенно ни к чему его нервировать. Оставим погони и перестрелки частной фирме «Яков Штерн энд Автоответчик»… Пряник наконец прервал мои раздумья.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 77
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Перемена мест - Лев Гурский бесплатно.
Похожие на Перемена мест - Лев Гурский книги

Оставить комментарий