– А стулья? А обед? – я переживала, что мое творчество и желание быстрее наполнить полку корзинами накрылось медным тазом, коих здесь великое множество.
– Они принесут с собой, так делают всегда, Полка. Я начинаю верить тому, что после того случая ты ничего не помнишь, - серьезно сказал Фил. – Так, дети, быстро в постель!
Дети поплелись в комнаты, а мы остались сидеть за большим овальным столом. Только сейчас я отметила, как красиво он сделан: торцы столешницы резные, две ножки с широкими «лапами» вырезаны вручную и с большой любовью. Стулья повторяют элементы стола, да и обивка на них подобрана довольно хорошо. У Фила был вкус, видение дела. Казалось, он когда-то горел этим, а сейчас его заботит что-то другое.
– Ты хотел поговорить? – спросила я, перекладывая газеты в угол и стараясь не смотреть на него.
– Да, о том, что ты ничего не помнишь. Кстати, дети принесли не все газеты, и если это так важно для тебя, там хватит на то, чтобы облепить ими весь наш дом.
– Спасибо. Они и правда очень нужны. Посмотри сам – корзиночки затвердели, и теперь в них можно хранить много мелочи, - указала я на полку, что пока на одну третью только была заполнена моими поделками. Но они хорошо смотрелись, и в высоту занимали почти все пространство между полками. Как раз оставались сантиметров пять, чтобы запустить туда пальцы.
– Я уже понял, что они хороши, Полка. Так давай вернемся к тому, что ты помнишь…
– Ничего, Фил. Словно я родилась в том сарае, и до этого вообще не жила, - опустив глаза ответила я. Лучше говорить так, как есть, опуская вещи, которые он просто не примет, а, может, даже и отправит в психушку.
– Но ты заботишься о детях, делаешь вещи, которые никогда не делала, сегодня рассказывала Мэри о том, в чем никогда не понимала. Я о фигурах. Она похвасталась мне, когда вышла нас встречать, - спокойно, словно педагог, говорил он.
– Я не знаю откуда я это знаю, Фил. А дети… Мне кажется, я люблю их. Мое сердце чувствует любовь к ним.
– А ко мне? Ко мне твое сердце чувствует любовь? – покерфейс этого парня был на высшем уровне. Даже опытный физиогномик, или как там зовутся эти люди, что считывают эмоции по лицу, не догадался бы что он хочет услышать в ответ.
– Я не знаю. Ты мне не противен, но обнять тебя что-то не тянет, - честно ответила я. Может быть, нужно время, чтобы я снова полюбила тебя?
– Может быть. Ты сама хочешь этого?
– Мы же семья, Фил. У нас дети, дом, куры эти…
– М-да, куры – это очень важный элемент, - улыбнулся он, хоть и хотел оставаться серьезным.
– Все важно, Фил, и ты должен понимать, как мне страшно и непонятно все. Мэри рассказывает мне о соседях и о городе, в который ты ездишь. О королеве, о том, что нельзя ничего говорить о ней, иначе могут высечь на площади или даже повесить, - завелась я, и начала перечислять все, о чем узнала от девочки.
– Это так, - прервал он меня. И кроме нас ни с кем нельзя о ней говорить или обсуждать. Тем более, репутация у нас должна быть идеальной, чтобы Мэри прошла этот отбор.
– Прости, но я не понимаю – зачем отдавать ребенка туда, где царит жестокость, зачем лишать ее детства в семье? – снова вернулась я к теме Мэри.
– Так нужно, Пола. Это лучшее место, которое может занимать девушка в королевстве Ланномар. Просто думай о том, что благодаря этому ее жизнь будет легкой и небедной. После того, как принцесса выйдет замуж, Мэри тоже найдут мужа, и она может стать баронессой или даже герцогиней. Ее образование сейчас – самое основное.
– Она сказала, что кое-какими предметами ты занимаешься с ней сам.
– Да, мы говорим о политике, об истории…
– Но она слишком мала для этого, Фил. Она даже не играет в куклы!
– У нее будет на это время, а пока мы не должны терять ни минуты. Надеюсь, сегодня ты ночуешь в своей кровати? – вдруг он очень резко сменил тему разговора. – Я не дотронусь до тебя. Обещаю, - его голос стал более нежным.
– Сейчас я уберу все и приду, - я не хотела ругаться или настраивать его против себя. Меня все еще пугало это место. Пугало тем, что, по сути, я ничего о нем не знала, и этот мужчина был единственным звеном, благодаря которому я жила сейчас в безопасности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Хорошо. Кстати, дорогая, через пару дней, когда будут готовы заготовки шкафов для коры Фаусты, ты можешь отправиться в город с нами. Прихватишь для примера свои корзинки, и, думаю, ей они понравятся. Завтра я покажу тебе чертёж – мне интересно, что ты о нем скажешь, - с полуулыбкой добавил Фил.
– Отлично, спасибо. Я очень хочу увидеть город, - ответила я и принялась убирать со стола. Пока он был в гостиной я делала все торопливо, а как только вышел, остановилась и уставилась в точку. Он, и правда, хотел сделать мне приятно, показав чертеж, взяв с собой в город, или это плата за то, что я вернусь спать в нашу кровать? Вернее, в их кровать…
Глава 7
Хорошо, что Фил спал, когда я вошла в комнату. На столе слабо горела масляная лампа, и в ее свете сонный он выглядел не так уж и опасно. Расслабленное лицо казалось совсем не знакомым – не тем, каким я привыкла видеть его каждый день.
Переодеваясь в ночную сорочку с пустой стороны кровати, я постоянно наблюдала за тем, чтобы он не обернулся в самый неожиданный момент. Также осторожно я присела на край постели, закинула ноги под одеяло и легла на самый край. Несколько минут привыкала к тому, что рядом лежит и сопит чужой мужчина, а заснула, думая о поездке в город, которого никогда не видела.
– Позволь, мне пора вставать, - шептали мне на ухо сквозь сон. Я проснулась лицом к лицу с Филиппом. Отстранилась и только потом поняла, что лежу на его плече.
– Ты же обещал не трогать меня! – подскочила я с кровати, чуть не упав, так как ноги запутались в длинном подоле.
– Вот я как раз тебя не трогал. Проснулся от того, что отлежал руку. Открыл глаза, а на ней лежишь ты. Думаешь, я сам тебя затащил на нее во сне?
– Черт тебя знает, что ты делаешь по ночам, - кутаясь в плед, ответила я.
– Сплю, дорогая, потому что за день устаю как собака, и как только голова касается подушки, засыпаю. А просыпаюсь, как только закричит первый петух. Гарри и Мэри тоже давно привыкли к этому. Как и ты… Потому что, когда мы вставали, вода была нагрета, и в доме пахло едой, - он говорил, а сам разминал плечо, потом ногами искал тапочки, чтобы отправиться в туалет, но я опередила его босиком.
– А завтрак снова будет готовить Мэри? Ты помнишь, что сегодня придет учитель? – кричал он мне вслед.
Да, и это еще лето. А что же будет в доме без центрального отопления зимой? Вода, наверное, ледяная по утрам, да и комнаты тоже. Интересно, как они прогреваются? Ведь кроме печи-плиты в центре огромного зала с кухней в доме нет ни каминов, ни печурок. Я решила не думать пока о том, что не наступило, и войдя в ванную комнату прикрыла за собой двери. Никакого замка или даже крючка здесь не было.
– Потерпи чуток. Пока ты умываешься, я приготовлю завтрак, - я вспомнила о кислом молоке, благодаря которому можно быстро испечь оладьи. Жаль, здесь не было сгущенки! Та-ак… Она ж варится из молока и сахара. Плита, пока готовим да и потом тоже, долго остается теплой, а внутри на углях и подавно – еще часа три тлеют. Значит, нужно сразу поставить вариться сгущенку, и к обеду у нас будет прекрасный десерт.
Из ванной я вышла одетой полностью, а судя по тому, что Фил тоже уже оделся, думаю, он сбегал за конюшню. Ничего, по утрам перед работой природа полезна, - подумала я с улыбкой и посмотрела на него еще раз. Теперь его брови приняли привычное положение – они почти соединились у переносицы. Либо он постоянно всем был недоволен, либо же старался казаться серьезнее. Выглядел он «благодаря» этой мимике старше, и думаю, прекрасно знал об этом.
Мэри уже затопила плиту, поставила на нее кашу и протирала пол. Я поражалась тому, как эта девочка видит все мелочи и нисколько не боится работы.
