«Может быть, брат всегда был таким, и только притворялся, скрывая истинное лицо» — думала девушка после того, случая. Но ей хотелось верить, что Хорваш хотя бы раньше, но любил ее. Иначе стоило ли ей вообще жить? Ведь тогда бы все, во что она верила оказалось бессмысленным…
Живи, прошу только останься в живых…
— Хорошо, — произнесла девушка. — Я помогу вам.
Заслуживает ли она жизни? Ее руки не раз умывались кровью. Хорвашу стоило лишь приказать… Брунис моргнула. Она осознала, что сама не заметив, как, стала палачом в руках наследного принца.
5
«Ценность жизни»
Мэйрилин пробежалась взглядом своих сиреневых глаз по девушке, которую с собой привел Даналь. Она была моложе, чем предполагала жена генерала. На вид младше ее самой хотя Брунис вполне могла оказаться и ее ровесницей.
Гостья выглядела отстранённо, но Мэй догадалась, что ей просто было неловко.
— Мэй, она ведь может оказаться шпионом, — шепнула на ухо хозяйке дома Эйвис, хмуро осмотрев испачканные медвежьей кровью руки незнакомки.
Брунис заметила недружелюбный взгляд девушки, и попыталась вытереть ладони о полы своего плаща. Не стоило ей касаться головы того зверя и доставать его из мешка. Принцесса покосилась на стоящего рядом как ни в чем не бывало доктора.
Мэйрилин качнула головой, не соглашаясь с подозрениями Эйвис. Она сомневалась, что эта девушка окажется шпионом.
— Присаживайся, — мягко произнесла Мэйрилин. — Угощайся, — Мэй махнула на чашку чая перед гостьей и тарелку с печеньем.
За окном было темно. Это не удивительно, Даналь покинул поместье около десяти вечера. Сейчас было уже за полночь.
Брунис чувствовала себя неловко, она осторожно потянулась к белой фарфоровой чашке с предложенным напитком, но заметив засохшие следы крови, резко отдернула руки назад. Девушка подумала, что ее руки в крови в прямом и переносном смысле. Хорваш бы посмеялся над этой иронией.
Не успела Мэй попросить слугу принести влажное полотенце, как Даналь, присевший в соседнее кресло, спокойно опустил свою белоснежную тканевую салфетку в нетронутую чашку чая рядом и, взяв руки замершей Брунис в свои, аккуратно смыл запекшуюся кровь.
— Готово, — объявил доктор, когда следов не осталось. Брунис удивленно посмотрела ему в лицо. Этот человек в ее сознании не походил на доктора, но стоило ей всмотреться в глубину его глаз, как она замечала там такое тепло и свет, присущий только особым людям — нечто похожее она видела у жриц в храме — что на душе разливалось спокойствие.
— Спасибо, — поблагодарила девушка, отнимая свои ладони из рук Даналя. Тот нисколько не выглядел расстроенным.
Чай оказался вкусным, пусть и успел остыть. Руни уловила аромат луговых трав. Печенье было мягким и сладким, какой может быть только домашняя выпечка.
— Извини мою бесцеремонность, но где сейчас твой брат? — спросила Мэйрилин, когда чашка принцессы опустела.
Брунис пожала плечами.
— Я не видела его пару дней. Он не говорил мне, куда отправился. Но я уверена, что он где-то в столице.
— Где вы остановились? Стража проверяет все трактиры и гостиницы, — спросила Мэй.
— В доме премьер-министра, — опустила взгляд Брунис. Она вспомнила страх в глазах старика в ночном лесу, когда брат приказал ей убить и она двинулась на свою жертву. Если они узнают, будут ли относиться к ней по-прежнему? Как к гостье, а не как к убийце…
— Полагаю, сам хозяин дома мертв, — утвердительно сказала Мэй. Взгляд ее при этом никак не поменялся. Но не у всех была такая реакция. Эйвис шумно выдохнула, Уэсли, молча подпиравший стенку у двери, тихо цокнул. Даналь резко поднял взгляд, пытаясь прочитать выражение лица принцессы, которую привел с собой. Но лицо Брунис было лишь немного бледнее обычного.
— Да. Я убила его, — твердо, с вызовом произнесла та. Руни решила не ждать, надеясь на благосклонность этих людей и разочаровать их первыми. Она не благородная, добрая душа. Нет. И никогда таковой не была. Пусть уж лучше сразу сказать правду, чем потом мучиться, боясь, что узнают и их отношение к ней изменится. Да и вообще, почему она пытается сыскать их расположение. Брунис отвела взгляд в сторону, рассматривая подол своего плаща, запачканного грязью ходов подземелья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это он приказал напасть на императора и отравить генерала? — спросила Мэйрилин, не реагируя на провокационный тон принцессы. Она догадывалась, какие чувства обуревали ее.
— Он ничего не приказывал. Лишь помог Хорвашу, подсказал маршрут императора и слабые места в охране, сколько человек будет в сопровождение, как они вооружены и тому подобное. Старик желал смерти всем: и императору, и его сыновьям, и генералу, — ответила Брунис.
Мэй кивнула, не спеша спрашивать что-то еще. В комнате воцарилась тишина. Принцесса немного расслабилась. После своего признания ей стало легче. Ей не нравилось, как служанка Мэйрилин смотрела на нее, но ничего с этим поделать Брунис не могла. Да и сама девушка понимала, что особого расположения и доверия не заслуживает. Тем страннее было для нее спокойствие на лице жены генерала и отсутствие презрения и раздражения в ее фиалковых глазах. Она никогда не видела таких чарующих, колдовских глаз. А когда-то принцесса считала рубиновые глаза самыми необычными на свете. Ошибалась.
— Мне вот что интересно: хотел ли твой брат убить Аррона тогда на охоте или нет? — задумчиво произнесла Мэйрилин. Ей казалось странным, что принц Хорваш, желающий взять реванш за проигрыш своей страны в войне, не спешит показаться, хотя ему известно, что сейчас генерал не в лучшей физической форме.
— Не знаю. Но у него всегда есть мысли, которыми он ни с кем не делиться, — сказала Брунис. Ее старший брат никому не доверяет и не раскрывает своих секретов. Даже ей, своей сестре.
— Ты знала, что лезвие клинка было отравлено? Знаешь, какой был использован яд? — Мэйрилин задала свой главный вопрос. Но девушка была готова к тому, что не узнает сегодня так нужных ей ответов. И она оказалась права: принцесса покачала головой.
— Я ничего не знала про яд и тем более не имею понятия, что за вещество было использовано, — Брунис почувствовала легкий укол вины. Это ее брат стал причиной того, что сейчас все эти люди отчаянно мечутся в поисках истины и лекарства. А сколько жизней загубила она сама этими руками?
Даналь хмурился, разглядывая напряженную позу Брунис, Уэсли смотрел в окно, и кто знает, о чем он думал. Эйвис задумчиво покусывала губу.
— Чего ты хочешь? — неожиданно спросила Мэйрилин, приводя всех в замешательство.
Принцесса подняла на нее взгляд, она выглядела испуганной. Неужели сейчас ее просто выставят отсюда? А если брат узнает, что она встречалась с женой его врага?
— Убежище? Помощи? Или ты хочешь остановить своего безумного брата и спасти невинного человека? Зачем ты согласилась прийти? — задавала Мэйрилин вопросы.
Брунис почувствовала, как быстро бьется ее сердце. Она поняла, что имеет в виду эта девушка с сиреневыми словно аметисты глазами. Готова ли она, принцесса Брунис, на риск? Как она может быть полезна этим людям и на что готова ради своей свободы от власти брата? Означает ли это, что Хорваш должен умереть? Это их цель?
Девушка вздрогнула, стоило этой мысли возникнуть в ее сознании. Стать свидетелем убийства родного брата. Нет. Не так. Знать и ничего не сделать ради его спасения. Но разве она не знала, еще когда следовала по пятам за высокой фигурой в плаще по улицам города и туннелям под ним, что к этому все и приведет?
Чего она хочет? Справедливости? Правды? Свободу? Разве она сама не такая же, как и брат. Сколько крови у нее на руках, сколько лжи и боли…
«Живи, только останься в живых…» — звучал в ушах голос матери. Заслуживает ли она жизнь, когда Хорваш должен умереть?
— Я помогу вам. Хочу искупить вред, что причинил… мой брат, — выдавила Брунис.
Мэйрилин кивнула, принимая такой ответ:
— Хорошо. Ты понимаешь, что тебе нужно будет вернуться к нему? — произнесла жена генерала, в ее голосе не было ни волнения, ни жалости.
