– Это было бы здорово. Люблю чили. Спасибо.
– Ну, присаживайтесь здесь у бара и расслабьтесь, – сказала Тами. – Вы на сегодня мой единственный клиент.
Райан присел к угловому столику, опустил плечи. Тами принесла ему пива и дымящуюся миску с чили – сверху высокой горкой были наложены жареный лук, перец и сыр.
...
Это было лучшее из того, что он пробовал. От еды и от разговора с Тами у него по телу разлилось тепло. Впервые за долгое время он чувствовал себя раскованно.
– Значит, вы проработали здесь всю сознательную жизнь? – спросил он.
– Да, можете себе представить, как это долго.
– Полагаю, вы имели дело с каждой стороной человеческой натуры.
– Пожалуй, правда. Хотя порой мне кажется, что это по большей части были худшие стороны. Но я сама из маленькой, но сплоченной семьи, где все держались вместе до самого горького конца.
Райан отхлебнул пива.
– Должно быть, это здорово. Мой отец ушел, едва я родился, причем в буквальном смысле слова, когда мою мать и меня еще не выписали из родильного отделения.
– Это тяжело, действительно тяжело, – посочувствовала Тами. – И представить не могу, как мужчина может так поступить.
– Я тоже. А она была в тяжелом состоянии. Трое детей на руках. И без работы.
– Он когда-нибудь помогал детям?
Райан отрицательно покачал головой.
– Не-а. Так что в итоге мы все оказались на попечении в разных приемных семьях.
Тами посмотрела на него с искренним сочувствием. Вот чего ему было нужно, внезапно понял Райан, – чтобы просто кто-то обратил на него внимание.
– И ты так и не общался с отцом, никогда?
– Ни разу за все 45 лет жизни. Ни одного звонка. Я пытался найти его. После колледжа провел целых два года в поисках. Услышал несколько разных историй, но в остальном просто зря потратил время.
– А ваши братья, они вам разве не помогали искать отца?
– Они не проявляли интереса к поискам отца. Не то что я. И потом, они были уже достаточно взрослые и много помнили об отце, несомненно, это были ужасные воспоминания. Но я могу полагаться только на собственное воображение.
Затем вошел посетитель и Тами отвлеклась.
– Сейчас вернусь.
Сидя с бутылкой пива в руке, Райан размышлял о том, что он уже много лет не имел весточек от брата со времени особенно неудачного, приведшего к отчуждению, посещения. Тогда ему было уже за 30 лет, и стало ясно, что он единственный из всех, кто все еще переживает по поводу тяжелого детства.
Несколько лет тому назад по инициативе Райана они встретились в ресторане в Питтсбурге, где обосновался Джим. Этот паралегальный или новообращенный христианин был воспитан в духе консерватизма и бережливости, и к 30 годам у него уже было трое детей. Дэйв тоже был консерватором и избирался на пост руководителя окружной администрации в небольшом городке в Огайо. Он был диаконом в церкви и женился на дородной молодой женщине, которая была бездетной. По сравнению с ними Райан был просто отъявленным либералом, а Софи – ярой феминисткой.
...
Райан предложил, чтобы они встречались, чтобы вместе обсуждать молодость и делиться воспоминаниями о пережитом. Но братья не были заинтересованы в том, чтобы воскрешать прошлое. Вернее, они вполне благополучно перенесли время, проведенное в приемной семье, а также раннюю потерю отца, избежав эмоциональных надломов, в отличие от Райана, который переживал это как огромную психологическую травму.
«Райан, – сказал ему Джим. – Дэйву и мне не нужно заново ворошить былое. У нас достаточно счастливая жизнь. И в Иисусе я обрел моего истинного отца. А остальное – это просто бессмысленное прошлое».
Райану не верилось, что при этих словах он испытает чувство человека, которого по-настоящему предали. Почему его братья не возмущались и не негодовали по поводу минувшего столь же сильно, как он сам?
«М-да, у каждого было трудное детство, – так Дэйв подытожил свои переживания. – У многих людей не было отца. Чего ты добиваешься – компенсации, извинений?»
« Скорее, отмщения », – подумал Райан, но не собирался говорить им об этом.
* * *
Вернулась Тами, села рядом с ним.
– Я вообще-то видел отца всего один раз, – продолжал Райан, обращаясь к ней, словно они и не прерывали разговора. – Еще ребенком. Это случилось уже после того, как моя мать забрала меня и братьев из приюта. Она уже вышла замуж второй раз. Мне тогда было что-то около семи или восьми лет.
Он выждал минуту, стараясь понять, не надоело ли Тами беседовать с ним.
– И что произошло? – спросила она.
– Как-то поздно вечером мы, ребята, целой ватагой тусовались на углу улицы. Братья перекидывали друг другу футбольный мяч. Стояла жара. Нам не нравилось сидеть дома, потому что там был отчим, а он пил всегда, когда не работал. Казалось, его возмущало, что у матери были мы. Я всегда боялся, что меня снова отошлют в приемную семью, поэтому старался держаться от него подальше. И повсюду хвостом ходил за братом.
Мяч, который бросил мой старший брат Джим, пролетел у всех над головами и покатился по улице. Брат побежал туда, где тот упал, в канаву рядом со старым грузовиком. Когда он уже был на полпути к цели, то замер и стоял как вкопанный. Оцепенел, словно его сразил паралич.
Грузовик был такой, которые ездили по сельской местности в те времена – старый и ржавый, заполненный всяким хламом и металлоломом. Из выхлопной трубы валил густой черный дым, а из окна – клубы сигаретного дыма. В кабине сидел мужчина в белой шляпе. Он наблюдал, как мы играли.
Я спросил у Джима, в чем дело. Но он не отвечал. Когда я решил подойти, мужчина нажал на газ и уехал. Джим бросил мяч и побежал следом за машиной. «Эй!!» – кричал он. Я бросился за ним. Я бежал след в след, быстро. И не понимал, что происходит. Когда я, наконец, его догнал, то некоторое время стоял, запыхавшись, а затем спросил:
– Кто это был?
Джим посмотрел на меня. И я никогда не забуду его лица. Искаженное, как от страшной внутренней боли.
– Это был наш отец, – объяснил он.
– Всегда думал, – пояснил Райан Тами, – что наш отец – это какой-то мистический персонаж, а не человек из плоти и крови, который мог просто уехать в грузовике. Но потом изменил мнение. Может быть, поэтому я и начал его искать.
Райан замолчал. А Тами какое-то время просто тихо стояла рядом.
– А если вы его найдете, что сделаете? – спросила она.
– Если честно, не знаю. Думаю, мне просто нужно его увидеть. Услышать, как он скажет, что виноват. Не уверен. Но хоть что-то . Но чего бы я ни желал, меня надолго не хватит. Я уже потерял слишком много времени. У меня словно все тело разбито. Как раз сейчас мне нужно быть в Сан-Франциско на деловом ланче. А я вместо этого сижу здесь.
Он взглянул на часы и сказал: «Пожалуй, я лучше пойду! Не могу целый день дожидаться этих парней».
– По крайней мере, вы нашли немного хорошего чили. Вам понравилось?
– Угу, понравилось. Спасибо, Тами, что выслушала меня!
– Счастливо тебе, милок! Дай знать, что будет дальше!
Райан взял ее за руку и немного подержал в своей. Она ему улыбнулась, он отпустил руку.
На выходе он достал ключи, потом немного задержался у стены, увешанной старыми фотографиями. Он пристально всмотрелся в них.
...
Его пульс странно участился. Взгляд упал на один из снимков, и Райан похолодел. На фото был изображен испитого вида мужчина, сидевший у барной стойки в ковбойской шляпе «стетсон». Это был его отец. Старше и потрепаннее, чем на имевшихся у Райана фотографиях, он обнимал двух моложавых женщин.
Райан схватил фото и вернулся к Тами.
– Просто поверить не могу. Это же он!
Она взяла фото и стала рассматривать его на просвет, словно проверяя подозрительную двадцатидолларовую купюру на подлинность.
– Да, теперь я его припоминаю. Раньше я не видела его лица так отчетливо. У него был ужасный характер, я вам доложу. Он здесь участвовал в нескольких отвратительных драках.
– Меня это не удивляет. А что еще ты помнишь?
Тами показала на одну из женщин на фото рядом с отцом.
– Вот это Китти. Может, тогда она была его девушкой – точно не скажу. Она все еще здесь, если ты хочешь с ней поговорить.
Тами объяснила ему, как пройти к магазину-складу консигнационной продажи, что находился через две улицы от бара. Райан снова поблагодарил ее, вышел и направился туда. Дошел до обветшалой витрины с несвежей на вид официального типа одеждой, что висела за стеклом – красным атласным платьем с блестками спереди и белым смокингом с лацканами по моде 70-х годов. Когда он вошел, в нос ему ударил запах нафталина и препарата для химчистки. Склад-магазин был забит не только одеждой, но и изношенной обувью и разными детскими принадлежностями – бывшими в употреблении куклами и мягкими игрушками в форме зверушек. И ни одного покупателя.
