В обед Сулис захотелось выйти подышать. Развернув бутерброд, она уселась на скамье перед музеем. Здесь было полно туристов, любующихся величественными зданиями. Саймон называл Площадь королевы первым из великих творений Джонатана Форреста.
— Он построил ее до Круга. Невероятной красоты место!
Сулис сидела в пальто на скамейке и смотрела, как листья, кружась, падают с деревьев. Ей нравилось работать в музее, нравилось наблюдать за туристами со всего света, которые лихорадочно листали свои разговорники в поисках нужных фраз. А еще ее манила тайна горячих ключей. Впрочем, недавно что-то ее расстроило. Ах да, каменный лик. Сулис опустила глаза на музейный логотип. Так что взволновало ее там, внизу? Теперь это казалось неважным. Отбросив мысль о каменном лике, она подумала, что нужно купить в ларьке увлажняющий крем, и тут увидела его.
Тело словно окаменело.
Он стоял на противоположной стороне площади, спиной к ней, но Сулис узнала пальто, длинное темное пальто ниже колен. Он смотрел на очередную свинью, на сей раз из прозрачного, почти невидимого плексигласа.
Сулис вскочила, схватила сумку, сунула в нее недоеденный бутерброд. Жестянка с колой упала на землю и покатилась.
Он стоял неподвижно. Затем Сулис увидела, как он провел рукой по бокам свиньи. На миг она словно ощутила ладонью прикосновение холодного, слегка влажного плексигласа. Он поднял руку, словно в жесте приветствия.
Он видел ее отражение в прозрачном пластике!
Сулис обернулась и побежала, расталкивая туристов, на красный свет, не обращая внимания на рассерженные гудки. Завернув за угол, она миновала двор старинной богадельни и выскочила на улицу, где торговали подержанными вещами. Вбежав в первый попавшийся благотворительный магазинчик, она схватила юбку и, крикнув: «Я примерю?» — с такой силой дернула занавеску примерочной кабинки, что чуть ее не оторвала.
Сердце выскакивало из груди. Прижавшись спиной к зеркалу, Сулис ждала. Прошла минута. Сулис немного сдвинула занавеску и выглянула наружу. Несколько покупателей, пустой дверной проем.
Глупости. Совсем голову потеряла.
Сулис представила, как перепуганная Ханна выскакивает из машины и вбегает в магазинчик, а покупатели…
Нет, не будет этого. Нужно взять себя в руки.
В проеме двери по-прежнему никого не было. Присев на шаткий стул, Сулис ждала. До окончания перерыва осталось десять минут, но ей хватит двух, чтобы добежать до музея.
По радио звучала старая песня Боуи. Сулис попыталась сосредоточиться на музыке, раствориться в ней. Музыка всегда помогала.
Занавеска задергалась. Она подпрыгнула.
— Вы закончили, милая? Тут ждут.
— Извините, уже иду. — Сулис отдернула занавеску. Пожилая продавщица стояла перед кабинкой с такой же пожилой покупательницей. Обе подозрительно рассматривали Сулис. Она заставила себя улыбнуться.
— Не подошло. Извините.
Только сейчас Сулис заметила, какую жуткую тряпку схватила впопыхах. Вешая юбку обратно, она едва не расхохоталась истерическим смехом.
Выйдя на улицу, Сулис налетела на него.
— Что за дурацкий магазин?
— Джош, — выдохнула она, оглядываясь.
Он держал слоеный пирожок с сосиской, завернутый в промасленную бумагу.
— Я не слежу за тобой, если что, — сказал он, откусив кусок.
— Я…
— Шучу.
— Ладно.
— Ты как? — спросил он, пристально изучая ее лицо.
— Нормально. Пора возвращаться.
Они быстро зашагали к музею. Пройдя несколько шагов, Сулис не выдержала и оглянулась. Пока они дошли до площади, она оглядывалась еще дважды, а на площади жадно всматривалась в лица прохожих.
— Тебя кто-то преследует? — спросил Джош.
Она промолчала, толкнула тяжелую дверь и скользнула внутрь.
Даже музей меня не защитит, думала Сулис, убирая книгу в сувенирный пакет. Он может зайти в любую минуту, подойти к прилавку, посмотреть на нее сверху вниз. Он такой высокий. Но в те времена и она была ниже.
Он не пришел. Весь вечер Сулис была на взводе и еле дождалась закрытия.
Рут опустила ставни и облегченно вздохнула.
— Господи, ну и денек! Хуже всего школьники. Пора отсюда уезжать. Ну, и как тебе работа, Сулис?
— Отлично, спасибо. — Она выдавила улыбку.
— Что ж, ты справилась лучше многих. До завтра.
Сулис вошла в подсобку, боясь встретить Джоша, но его не было — только экскурсоводы болтали в углу. Натянув пальто, она вышла на пустынную улицу.
Набрав побольше воздуха в легкие, Сулис побежала.
Десять минут быстрого бега по запутанным улочкам — и страх отпустил. В боку закололо, и она остановилась отдышаться.
Внезапно ей захотелось свернуться калачиком на земле, обхватив себя руками, как она делала всегда, вспоминая о нем. И о Кейтлин.
Раньше она любила стягивать одеяло с кровати и часами лежать на полу, считая, мурлыча песенки, чертя на бумаге спирали и круги. Приемные матери и психологи ничего не могли с ней поделать.
— Скажи, на полу тебе спокойнее, милая? Можно я зайду, и мы поговорим об этом?
Она не поддастся. Этому не бывать.
Остаток пути она проделала медленным шагом, не оглядываясь.
Всякий раз, входя в Круг, Сулис замирала от восторга, но сегодня ей не хотелось обходить двор по окружности, и она решительно направилась к двери напрямик через неровный газон.
Он был весь покрыт хрусткими палыми листьями. Ноги утопали в золотисто-коричневом ковре. Люк в центре, скрывающий путь к каким-то подземным коммуникациям, порос мхом.
— Сулис!
Саймон стоял на крыльце с ключом и продуктовой сумкой в руках.
— Ну и как первый рабочий день? — спросил он, когда она подошла.
— Нормально.
Он посмотрел на нее и открыл дверь, пропуская вперед. Что-то хрустнуло под ногой, словно стружка. Ничего особенного: просто листья, которые ветер принес к порогу. Сулис смотрела, как лист, гонимый сквозняком, опустился у подножия лестницы.
Дубовые листья.
Это показалось ей странным. Внутри Круга не было дубов.
ЗАК
Я давился отвратительной жидкой овсянкой, которую готовила форрестова кухарка, когда на кухню вошел сам хозяин и сказал:
— Оденься потеплее, Зак. Дорога неблизкая.
— На площадку?
Что он собрался там разглядывать? Голое поле? Рабочие, выбиваясь из сил, разравнивали глинистую покатую пустошь над городом, переворачивали груды земли для круглых улиц, задуманных Форрестом. Если когда-нибудь им суждено быть проложенными.
— Нет, не туда. — Форрест протянул ладони к огню. По утрам его руки часто бывали холодны, а приступы астмы особенно мучительны. — Мы едем в Стентон-Дрю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
